Чарли Ди на прощание махнул рукой.

— Приезжайте в гости, — пригласил он. — Тогда мы сможем быть уверены, что вы на нас не обижаетесь за сегодняшнее. Приедете?

— Буду рад, Чарли.

— Тогда до встречи.

Он пружинящим шагом прошел по дорожке и запрыгнул в седло; Райннон смотрел, как он рысью поехал к амбару. По крайней мере шериф был прав насчет этого юноши. Он был человеком действия, человеком быстрых решений и сильной воли.

Райннон вернулся в дом и обнаружил, что Караччи поднимается с пола, где лежал с винтовкой наготове у широкой трещины в наружной стене!

Он виновато улыбнулся Райннону и покачал головой. Они вместе подошли к изголовью постели, в которой лежал раненый.

Ричардс метался по подушке в бреду, лицо его покраснело, а глаза лихорадочно блестели.

— Сиди здесь и присматривай за ним, — сказал Райннон. — Я приготовлю ему поесть.

Это не заняло у него много времени. Он пришел с кухни с супом и хлебом и увидел, что Караччи наклонился над раненым и требовательным, ровным и спокойным голосом спрашивал:

— Как тебя зовут? Как тебя зовут?

Райннон, удивленно нахмурившись, остановился в дверях. Допрос для больного, находящегося почти без сознания, явно был тяжелым испытанием. И с какой стати итальянцу вдруг вздумалось спрашивать, как зовут человека, которого вся округа знала как Ричардса?

На каждый вопрос раненый отвечал бессвязно, но с каждым разом все громче:

— Двадцать пять шагов от входа… повернуть налево… повернуть налево…

Затем его голос изменился и зазвучал до странности отчетливо, когда вопрос Караччи дошел до его затуманенного сознания:

— Меня зовут Морган, и будут звать до самой смерти!

Затем Караччи, увидев в дверях Райннона, скользнул в сторону и, улыбаясь, прислонился к стене, однако в его глазах таилась неуверенность. Было очевидно, что он не ожидал такого быстрого возвращения хозяина из кухни.

Райннон прошел мимо, даже не взглянув на него, и сел рядом с раненым.

Ричардс — это Морган!

Чак Мэпл сказал, что остались два Моргана. Значит, это Нэнси и этот угрюмый парень.

И все же это казалось невозможным. Не было на свете менее похожих людей, чем яркая Нэнси и хмурый, хитрый полудикарь, имевший подлую привычку подслушивать чужие разговоры. Тем не менее в его последней фразе, прозвеневшей в комнате, не было ничего подлого: « Меня зовут Морган, и будут звать до самой смерти!»

Морган, и смерть прошла от него очень близко! Но что же он делал на ферме, так долго работая на ней? Почему шпионил за Райнноном? На эти вопросы нужно найти ответы.

Что же касается нападения на старое крыло дома Ди, то теперь все объяснилось. Ричардс хотел вызволить Нэнси. Это была последнее и самое убедительное свидетельство, что Нэнси на самом деле заточена там. Ему не удалось найти ее, он вызвал на себя огонь всех Ди, но он смог обмануть их и уйти — до этого дома.

Райннон чуть не рассмеялся. Ситуация становилась абсурдной. Она завязалась в такой узел, что распутать его и найти хоть какие-то нити потребовало бы нечеловеческого ума.

Он попытался напоить раненого бульоном, но Ричардс — или возможно Морган — со стоном отказался и намертво сжал зубы.

— Потом, — сказал Караччи. — Он потом попьет.

Райннон вышел и жестом позвал Караччи за собой. Они встали друг перед другом в столовой, Райннон все еще держал в руках поднос с едой.

— Ну, а теперь, — сказал Райннон, — выкладывай, зачем ты хотел узнать настоящее имя Ричардса, или как его там.

— Знаете, — весело сказал Караччи, — когда много путешествуешь, встречаешь много людей, а имена их забываешь. Помнишь только лица, да? Мне показалось, я его где-то видел, только звали его не Ричардс. Я думал, что мы встречались, поэтому сел и спросил. А он говорит, Морган.

— Это тот самый человек, с которым ты был знаком?

— Не помню, — сказал Караччи.

Его глаза были широко открыты; он посмотрел прямо на Райннона.

— Двадцать пять шагов от входа… повернуть налево, — повторил Райннон. — Что это значит?

Ему показалось, что глаза итальянца открылись еще шире.

— У него жар. Когда у людей жар, они говорят все, что придет в голову.

— Джо, — сказал Райннон. — Когда много путешествуешь, встречаешь много вранья и много лжецов, но мне никогда не встречалась большая ложь, которой ты сейчас хочешь накормить меня.

Караччи развел руками и пожал плечами, одновременно закатив глаза. В жизни не было более полного и красноречивого отрицания несправедливых обвинений!

— Я для чего тебя нанял? — спросил Райннон.

— Работать… доить коров… чинить заборы, вскапывать сад, пахать, сажать, ухаживать за коровами, делать масо…

— Погоди минуту, — сказал Райннон. — Не нужно перечислять все свои обязанности. Дело в том, что я не нанимал тебя ложиться на пол с винтовкой в руках и быть готовым перестрелять нормальных, законопослушных граждан! Я тебя для этого нанимал?

Его нахмуренный лоб разгладился, когда Караччи повторил свой беспомощный жест.

— Между нами говоря, Джо, — не удержался он, — По-моему, мы бы им задали перцу, а?

— Двое стояли один за другим. Можно было уложить одной пулей, если целиться пониже, в живот. Эти двое упали бы и завизжали, как поросята, как только я нажал на спуск.

Он произнес это с горящими глазами, и Райннон тихо засмеялся. Он понимал итальянца. Что бы ни стояло за спиной у этого человека, он оказался сокровищем!

— Но послушай меня, Джо, — сказал он, — что привело тебя сюда? Кто тебя послал? Кто направил тебя к шерифу?

— Шерифу Каредеку нужен был сильный человек. У меня сильные руки, — сказал Караччи с усмешкой.

— Ты врешь, — проворчал Райннон, но мне нравится как ты врешь! Я думаю, ты мне будешь верен. А как тебя на самом деле зовут, и кто ты такой, и кто тебя послал, и что ты знаешь, и что тебе нужно знать — ну, пусть это узнает тот, кто поумнее меня. А теперь убирайся и посмотри на ветряк, его надо смазать.

Караччи исчез, а Райннон провел остаток дня, ухаживая за Ричардсом-Морганом.

К полудню жар, как будто спал, и раненый начал понемногу приходить в себя. Он вдруг уселся в постели и осмысленно посмотрел на Райннона. На его лице появилось изумление.

— Как я сюда попал? — пробормотал он.

— Неважно, — сказал Райннон. — Самое главное, что ты здесь и что ты в безопасности.

— Меня будут искать и наверняка приедут сюда.

— Они уже были здесь, я повернул их обратно. Говорю тебе, ты в безопасности.

— Чарли Ди, — начал было раненый, затем со стоном сполз на подушку.

— Не думай ни о чем, — сказал Райннон. — Чарли Ди и есть тот человек, который их повернул, когда они были готовы на меня напасть.

— Он не человек. Он рыжий дьявол! — сквозь зубы сказал Ричардс-Морган.

— Я приготовил бульон, Морган, — сказал Райннон. — Поешь?

— Морган? — выдохнул раненый. — Морган? Боже мой, тебе все известно!

— Я слышал, как ты сказал это в бреду.

— Тогда ты знаешь, что Ди хотят?..

— Не важно, что мне известно. Я знаю, что ты здесь в безопасности. Знаю, что тебе нужно восстановить силы. Знаю, что тебе не выздороветь, если не будешь есть. А теперь заткнись и лежи спокойно, пока я принесу суп.

Морган послушно лежал, пока Райннон не появился с хлебом и супом. Он съел все, хотя и с видимым трудом. Но закончив, Морган лег и, нахмурившись, уставился в потолок.

— Я вроде как шпионил за тобой, Райннон, — сказал он.

— Забудем об этом, ладно? Скажи мне одно. Ты брат Нэнси Морган?

— Да, — сказал он.

— Тогда спи. Здесь с тобой ничего не случится, — заявил Райннон. Раненый приподнял голову и со слабым вздохом облегчения опять опустил ее на подушку. Через секунду он уже крепко спал.

Райннон сидел у постели и внимательно рассматривал его лицо. Раньше ему показалось, что в нем не было ни малейшей сходства с Нэнси, но теперь, приглядевшись, он обнаружил, что у Ричардса-Моргана широкий лоб и лицо чистых линий. Он почувствовал, что его странному поведению в доме должно быть какое-то объяснение. Даже его нежелание драться можно истолковать без ущерба для его достоинств.