— Знаю. К этому времени он уже перекрыл все входы в залив.

— Поехали.

«Залив», о котором они говорили, был глубокой впадиной на склонах Маунт-Лорел, окружавших дом Ди и прилегающие к нему земли. На северо-востоке поднималась исполинская стена самой горы, а на северо-запад и юго-восток протянулись двойные объятья хребтов, открывавшихся в холмы. Это был естественный мешок, и казалось, что Ди со своими ковбоями контролировал все подходы к нему.

Конечно, проникнуть сквозь такую линию заграждения было легко, но только если двигаться осторожно. Если, убегая, думать лишь о скорости, то наверняка привлечешь внимание вооруженной охраны. Поэтому Райннон принялся размышлять, стоя у шепчущего течения реки. Он не мог возвращаться тем же путем, даже если ему удастся незаметно подобраться к дому Ди.

Нет, если он освободит Нэнси Морган, придется прорываться к Маунт-Лорел, и если преследователи станут нагонять, он обманет их, пройдя через дыру-в-стене. В этом случае они запутаются, как уже случалось не один раз.

Ему следовало раньше подумать об этом способе отступления. Но Райннон опасался открыть свою сокровенную тайну даже Нэнси Морган. Слишком много раз она спасала ему жизнь, а сколько еще раз может спасти в будущем!

Теперь, когда стук копыт смолк, он повернулся и тут же обнаружил более пологий склон, по которому вывел коней на берег, и почти сразу они оказались под покровом леса.

Райннон, часто пережидая, медленно двинулся под деревьями. Он старался идти как можно тише, убедившись, что в ночи его ждали глаза и уши врагов, и в конце концов вышел к опушке рядом с домом Ди — прямо напротив старого крыла. Здесь он привязал мула так, чтобы можно было быстро развязать, поводья коня накинул на седло мула, взял винтовку и повернулся лицом к великому приключению.

Ночь была черной. Звезды скрылись за высокими облаками, и все Райннону хотелось еще более полной тьмы — лучше всего тьмы подземелья. Из окон далекого заселенного крыла темноту пробивали длинные руки света ламп, которые обнаружат его единственным касанием.

Две вещи придавали ему чувство безопасности: поднимающийся ветер, который начал раскачивать ветви деревьев и тереть их друг о друга, и первые капли дождя. Шум ветра и шум дождя поможет ему справиться, скроет любые его неосторожные звуки.

Райннон быстро двинулся вперед, держась к кромке деревьев, и торопливо бросился к дому, когда они уже не могли служить ему защитой.

Под тенью стены старого крыла он пробрался к первому окну. Оно находилось очень низко. Подоконник располагался чуть выше коленей, и хотя, как он и предполагал, оно было закрыто, Райннон не отчаялся. Он принялся за работу и, как полагается мастеру своего дела, вначале расшатал раму в нескольких местах, и только потом нажал ломиком посильнее. Окно подалось.

Он был уверен, что бесшумно. Райннон без лишних осложнений вынул раму, прислонил ее к внутренней стене комнаты и забрался внутрь.

Там, естественно, стояла непроглядная темнота, но положение исправила маленькая лампа, которую он нес с собой. Райннон пользовался ею, как художник пользуется карандашом: луч света пролетел здесь и там, и через секунду он определил для себя размеры и положение комнаты.

Затем поднял оконную раму и тщательно пристроил ее на место. Ни один проходящий мимо человек не должен заметить, что одна рама, сверкающая, как обломок черного базальта, отсутствует. Он даже укрепил ее, прислонив к ней спинку старого, шатающегося стула. Затем продолжил путь.

Дверь в эту комнату, к счастью, была не заперта, но даже в этом случае открыть ее было непросто, потому что петли, в которые въелась многолетняя ржавчина, заскрипели при первом прикосновении.

Проблему решило терпение и маленькая уловка, которой он научился много лет назад — не давать ослабевать давлению и открывать дверь медленно, как двигается минутная стрелка часов.

Он так и сделал, встав на колено и аккуратно, но твердо, толкая ее наружу. Когда дверь, наконец, приоткрылась, в комнату с шумом ворвался сильный сквозняк.

Райннон сжал зубы, собрался и притворил ее так же осторожно, как открывал.

Покончив с дверью, он коснулся окружавшей его темени несколькими лучами света, открывая и закрывая хорошо смазанную задвижку своей лампы.

Он находился в узком коридоре — узком, но высоком, на потолке которого в одном месте отвалилась штукатурка; в дальнем конце коридора он различил баллюстраду и первые ступеньки лестницы.

Он прошел к ней и начал подниматься. Но до этого попробовал крепость ступенек всей тяжестью руки и убедился, что ветхая конструкция была настолько рассохшейся, что громко заскрипит при первом же шаге. Чтобы этого не произошло, Райннон знал, что подниматься нужно с краю, прижимаясь к стене, потому что здесь доски или каменные плиты зафиксированы тверже, и вес человека частью ложится на крепления. Но даже этот способ вряд ли помог бы. Ему придется предпринять кое-что более смелое, но и более рискованное.

В доме уже звучали шорох дождя, завывания и свист ветра вместе с постанываниями и бормотаньем, которое всегда слышатся в старых домах. За это Райннон поблагодарил свою звезду и двинулся наверх.

Он стремительно пробежал полдюжины ступенек, подождал, быстро проскочил еще три, опять подождал и сделал следующий шаг; и так, то взбегая, то останавливаясь, добрался до лестничной площадки.

Ни один человек, за исключением наиболее умных, не был способен связать скрип ступеней под Райнноном с весом человеческого тела, потому что мы прислушивается к звуку крадущихся шагов, к тихим, равномерным шагам. Но эти шаги были громкими, дерзкими, такими, как например, скрип ржавых петель, когда ветер раскачивает дверь взад и вперед.

Райннон добрался до второго этажа. Там он опустился на колено, чтобы еще раз спокойно отдышаться. Поскольку, как ни странно, нет более приметного звука, как тяжелое дыхание человека, каким бы тихим оно ни было.

Он обождал несколько долгих минут, пока полностью не успокоился. Затем опять обследовал темноту лучами света, обнаружив, что это был коридор последнего этажа, если только в доме над ним не было чердака.

С обеих сторон в него выходило с дюжину дверей, и Райннон замешкался, решая, в какую из них ему следует войти. Чтобы долго не думать, он открыл задвижку лампы, исследовал пол и увидел в пыли отпечатки ног, которые сворачивали в одну из дверей.

Здесь он остановился и посмотрел в замочную скважину, но не смог рассмотреть ничего, кроме угольно-черной темноты. Он просунул в нее лезвие ножа. Замочная скважина была свободна, просто в комнате за ней царила полная тьма.

Тем не менее, привлеченный отпечатками ног, он решил проникнуть в нее, чего бы это ни стоило. Замок был крепким. Ему опять пришлось пустить в дело ломик, и с его помощью Райннону удалось быстро справиться с замком, воспользовавшись яростными порывами ветра, чтобы скрыть посторонний шум.

Дверь, внезапно осев, открылась. Он обнаружил, что находится в квадратной комнате со столом посередине и двумя сломанными стульями. Но главное, он увидел то, ради чего пришел сюда, и что долго искал — яркая полоса света из-под двери налево!

Ни один крадущийся кот не мог двигаться так мягко, как сейчас двигался Райннон. Подойдя к двери, он заметил, что, по крайней мере в одном, она как нельзя лучше подходит его целям: она сильно потрескалась, а через самую большую трещину прорывался луч света. В это же время он услышал мужской голос… ему ответил женский. Мужской голос принадлежал Чарли Ди; женский…

Но он не полагался на свою память. Он проскользнул поближе и через большую трещину заглянул в крохотную комнатку со стоявшим в центре столом, за которым сидели Чарли Ди, а с ним — Нэнси Морган!

Что-то вроде сильного голода поднялось в душе Райннона, однако его не утолила бы никакая еда. Он ждал, он охотился, и вот наконец-то добыча у него в руках.

Он попробовал открыть ручку. К его удивлению и восторгу она тут же подалась под его ладонью. Медленно, очень медленно он повернул ее.