— Астеры неприкосновенны! — Голос сорвался. — Если вы… если вы убьете меня, то… то убьете и себя. Тому, кто это сделает, придется умереть. Вы сами должны будете отомстить за мою смерть, будете должны убить его… ее!

Рыжеволосая выпрямилась.

— Что ж, — на этот раз заговорил стоящий рядом с Мэри Арирх, — мы готовы пойти на эту жертву.

Я не видела демона, а только слышала его голос, но едва понимала смысл слов. Они были неправильными, почти невозможными. То, что происходило, просто не могло происходить.

— Раз… — лакей поднял руку.

— Не…

Я хотела попросить: «Не надо», — пусть это прозвучало бы совсем по-детски, прозвучало бы, как признание поражения, но меня прервали.

— Вы готовы, а вот я нет! — выкрикнула вдруг Гэли.

— Два…

Мы всегда цепляемся за соломинку, так уж устроены люди. В тот день я цеплялась за веревку и за пелену под ногами, а еще за твердое убеждение, что все это не по-настоящему, как ребенок, который верит, что стоит закрыть глаза и чудовища исчезнут.

Я зажмурилась.

— Трр…

Я закричала, не желая слышать это последнее слово. Магия все же разлилась во дворе первого форта, как разливается вино из прохудившейся бочки с бургундским. Магия огня воздуха. Одна волна разрушила пелену у нас под ногами. Зато вторая создала ее вновь. Гэли замерла с вытянутыми руками, удерживая зерна изменений в этом нестабильном состоянии. Миг оглушающей тишины, за который мы осознали, что все еще живы, что все еще стоим на эшафоте.

— Ты знаешь, какие последствия это будет иметь для тебя и для… — Арирх замолчал, когда рыжеволосый демон, подобрав юбки, спрыгнул с помоста.

— Знаю. — Гэли не тронулась с места продолжая удерживать хрупкую преграду у нас под ногами. — Но я так устала этого бояться.

Одержимая остановилась напротив подруги, собирая в руки зерна изменений.

Я снова закрыла глаза, на этот раз чтобы сосредоточиться. Сколько времени у меня будет? Миг? Чуть больше? Прежде чем плотная пелена под ногами снова станет воздухом, прежде чем веревка вопьется в шею, прежде чем…

Мой огонь все равно сорвется с рук, это неизбежно и если не успеет помочь мне, то может быть, успеет помочь кому-нибудь другому. Слезы продолжали течь по щекам, собирались на губах, которые казались слишком солеными. Было обидно. А еще было до ужаса жалко себя…

— Простите, что прерываю, — раздался спокойный голос, я открыла глаза, а все вокруг замерли, словно превратившись в ледяные статуи. И даже мое пламя. — У меня есть конструктивное предложение, как превратить эту драму в блокбастер.

— Какой… блок? — видимо от неожиданности уточнил посыльный, разглядывая Криса, который появился из-за остова первого форта.

— И как же? — иронично уточнил лакей, а Арирх спрыгнул с помоста. Заметил ли Оуэн, что оба одержимых словно невзначай остановились с двух сторон от него.

— Заменим исполнителей главных ролей. — Рыцарь посмотрел на эшафот. Я попыталась поймать его взгляд, но не преуспела. — Война с женщинами обесценивает победу, — он нехорошо усмехнулся, совсем как тогда в лавке ювелира, прежде чем избить его, — другое дело достойный противник. Знаете, я готов спасти вашу постановку и заменить вон ту юную леди, — он указал на меня.

На краткий миг удалось заглянуть ему в глаза, и я поразилась клубящейся там ярости, так не сочетавшейся с любезным тоном. Или наоборот сочетавшейся. Во дворе первого форта стоял не Кристофер Оуэн, здесь стоял тот, кого прозвали жестоким бароном, тот, кого будут называть герцогом Муньером.

— А я другую, — из-за полуразрушенной бревенчатой стены вышел Мэрдок и встал рядом.

— Нет, — прохрипел Вьер.

Гэли вздрогнула, услышав голос Хоторна, но взгляда от рыжеволосой не отвела, а та смотрела только на мою подругу, словно все остальное их не касалось. Воздушная пелена под онемевшими ногами все еще отделяла нас от незапланированной встречи с богинями.

— Соглашайтесь, это хорошее предложение. Вы отпускаете двух заплаканных девчонок, а взамен получаете участников ритуала, без которых разлом никогда не будет закрыт. Это ли не щедрость?

— Согласны, — напряженно ответил посыльный и неуверенно оглянулся, словно ожидая подвоха.

— Отпустите их, — сказал Мэрдок, — И мы полностью в вашем распоряжении.

— И даже без оружия, — добавил Крис, демонстрируя пустой пояс.

— А давайте сами, — Арирх сделал приглашающий жест в сторону виселицы. — А то потом будете сетовать, что у кого-то из нас рука нарочно соскользнула и петля сама затянулась. Заодно и займете их место.

— А давайте, — ответил Оуэн и легко зашагал к помосту.

— Нет! — снова выкрикнул Вьер, пытаясь освободиться от петли, от спокойствия тиэрца, с которым он поднимался на помост, не осталось и следа. — Не смейте! Что же вы творите?!

— А ты планировал геройствовать в одиночку? — уточнил Крис, поднимаясь по лестнице.

Крис остановился напротив меня.

— Знаешь, всеблагой барон Оуэн часто говорил, что мне необычайно пойдет петля вокруг шеи. — Крис коснулся моей холодной руки, а потом притянул к себе и ослабил узел на шее. — Кто же знал, что нам выпадет шанс проверить его слова.

ПРОДА ОТ 23.03

Рыцарь стянул веревку с моей шеи и аккуратно поставил меня на доски. На настоящие доски, а не на пелену, что колыхалась под пустой петлей. Я ухватилась за Оуна, но ноги все равно отказались держать меня.

— Иви? — с тревогой спросил он, когда я тяжело осела на помост.

— Минуту, — попросила я. — Мне нужна минута.

Мэрдок снял петлю с Мэри, Вьер продолжал ругаться. И откуда только силы брались, тогда как я могла только дышать. Дочка столичного травника все еще плакала, спрятав лицо на груди у Хоторна, но скорее от облегчения.

— Пока, что я имею неудовольствие наблюдать лишь сцены из бульварного романа, — заметил Арирх. — Шевелитесь, подмостки ждут.

Мэри вздрогнула и выпрямилась. Она держала Хоторна за руку, но странное дело, в этой сцене не было ничего непристойного, ничего интимного, от чего хотелось бы отвести глаза. Сокурсник наклонился и быстро что-то прошептал. Что-то, судя по всему, обескуражившее ее. Мэрдок поймал рукой качающуюся петлю и наступил на пелену. Облегчение во взгляде девушки сменилось ужасом. Одно дело, когда веревку снимают с твоей шеи, и совсем иное, когда надевают на другого.

Я боялась поднять глаза на Криса, боялась, что в моих он увидит такой же ужас. Я даже хотела что-то сказать, какую-то романтическую глупость. Слава Девам, Кристофер глупости не жаловал, особенно романтические. Одной рукой он схватился за веревку, а другую поднял и прислонил указательный палец к губам, призывая к молчанию. А потом просто накинул петлю себе на шею, словно княжеский орден, и с деловым видом затянул узел. Мэри охнула, когда Хоторн сделал тоже самое.

Сидя на досках помоста, я смотрела на Криса снизу вверх. А он смотрел на меня, смотрел так, что я едва не забыла обо всем на свете: об онемевших ступнях, о холоде, о демонах за спиной.

Жаль, что они не ответили нам такой же любезностью.

— Раз, — на этот раз отсчет начал лакей. — Два…

Вьер замер, Мэри перестала всхлипывать.

— Три, — неожиданно для всех закончил Крис и вдруг перехватил веревку выше своей головы, не давая сломать себе шею.

Все произошло мгновенно.

Магия пришла в движение. Сила рыжеволосого демона и сила Гэли, которую она не удержала. Пелена под ногами приговоренных разлетелась на отдельные зерна. Магия распалась, и магия собралась но уже у нас над головами. Доски, на которых я сидела, обуглились от сорвавшегося с пальцев огня. Сила Мэри окружила нас со всех сторон, и это было не время, нет. Это было более послушное ее рукам усиление.

Я даже не успела предположить, что она намерена усилить.

Не удивилась тому, что за миг до того, как Крис принял командование собственной казнью, Мэрдок завел руку за спину. И почти не удивилась тому, как лунный свет придал красноватый оттенок черному лезвию, которое он достал. Кажется, в тот день я утратила способность удивляться.