– Мне нужно было обсудить мое будущее.

– Кажется, вы в хорошем настроении для человека, которому нечего ждать.

– Я же сказал, что со мной все в порядке и вам теперь нет необходимости меня навещать.

– Но наше соглашение! Уверена, вы о нем не забыли.

Макс посмотрел на нее долгим взглядом, смысл которого Мариэтта не поняла.

– Нет, не забыл, однако помочь ничем не могу.

– Неужели вы собираетесь увильнуть? – Мариэтта погрозила ему пальчиком. – Напрасно. Я не намерена освобождать вас от данного обещания.

– Обещания, данного сумасшедшим. – В голосе Макса угадывалось раздражение.

– Это сумасшествие временное, – напомнила она. – Мы просто практикуемся, и все. По правде говоря, я думаю, что лучше начать прямо сейчас. – С этими словами Мариэтта наклонилась и положила руку Максу на колено. – Я хочу, чтобы вы вообразили, будто я – женщина с опытом, с которой вы только что встретились и которую... сильно желаете. – Последние слова Мариэтта произнесла с особым чувственным оттенком, поэтому она никак не ожидала, что в ответ он усмехнется. – Макс!

– Простите, но у вас нет ничего общего с «опытной женщиной». Вы выглядите как Мариэтта Гринтри, и только.

– Возможно, но где же ваше воображение?

Макс высокомерно поднял брови:

– Все это как-то слишком уж смешно...

– Вовсе нет. Представьте: вы на балу или на ужине с танцами и смотрите в другой конец комнаты. Всего лишь взгляд – и вам этого достаточно для того, чтобы знать, что вы ее хотите. Все в ней влечет вас – элегантное платье, плавная линия шеи, загадочная улыбка. Вы не в силах противостоять искушению. Вы подходите к ней и убеждаете отправиться к вам домой, а в карете не можете глаз от нее оторвать. Или вот еще: вы скачете на лошади через болото...

– В Лондоне нет болот.

– Тогда – через парк! – Глаза Мариэтты вдохновенно сверкали, она полностью была захвачена собственной фантазией. – Вы скачете на лошади и видите впереди девушку-всадницу. Ее волосы выбились из-под шляпки, она мчится словно ветер. Когда вы поравнялись с ней, вы видите ее профиль, фигуру, и что-то в вас вздрагивает. Вы хотите ее. Разве с вами никогда не было такого, Макс?

– Увы, нет, – обреченно проговорил Макс. – У вас живое воображение, но с реальностью оно не имеет ничего общего. Если я вижу на балу красивую женщину, стоящую в другом конце зала, то рядом с ней всегда торчит компаньонка и наблюдает за ней, словно ястреб. Интересно, кого после этого я везу домой в своей карете? Теперь – о девушке, мчащейся галопом. Разве что ее лошадь понесла, а если нет... Мне сразу придет в голову мысль, какого черта она тут делает. Если она леди, то явно очень рассеянная, а если нет... ну что ж, наверное, я немного подумаю, стоит ли с ней связываться, потому что это скандал.

Мариэтта ощутила нетерпение задолго до того, как Макс закончил свою проникновенную речь.

– Вы слишком уж прагматичны. А как же воображение, Макс?

– Боюсь, у меня его нет, зато у вас хватило бы на двоих.

Мариэтта вздохнула:

– И все же я не сдамся.

Ее решимость исторгла у него звук, похожий на нечто среднее между смехом и стоном.

– Вас что, правда ничем не остановить?

Мариэтта на мгновение задумалась.

– Может быть, кому-то это и под силу, но не вам, Макс, и не сейчас. Так вы собираетесь сотрудничать?

– А что, у меня есть выбор? – мрачно поинтересовался Макс.

Мариэтта покровительственно улыбнулась:

– Не думаю.

Не успел он подняться, как она наклонилась, и их лица оказались очень близко друг от друга. Макс с любопытством смотрел на нее, прикидывая, что она предпримет дальше, и надеясь, что ему хватит стойкости это вынести. Мгновение спустя он поймал себя на мысли о том, что у нее и правда очень нежная кожа, словно сливки, а глаза у нее такой ясной голубизны, какой он никогда не видел, в обрамлении столь густых ресниц. Ее рот – словно лук с изгибами по краям, всегда готовый к легкой улыбке, особенно завораживал Макса, потому что его хотелось бесконечно целовать.

Макс сжал подлокотники, чтобы не потянуться к ней, но Мариэтта уже отступила; каждая ее черточка выражал расстройство.

– Не знаю, что и делать, – уныло протянула она. – Макс, вы же обещали. Разве джентльмен может нарушить слово?

Максу с трудом удалось сохранить серьезное выражение лица.

– Вы ведь играете роль, Мариэтта, и это значит, что все в ваших руках. Вам, а не мне нужна практика.

Она взглянула на него воинственным взглядом:

– Да? А вам что нужно? Сокрушать мои планы? Затаптывать меня в грязь? Что ж, у вас это неплохо получается. – Она обошла вокруг него, шелестя юбками, на ее хорошеньком живом лице появилось упрямое выражение. – Макс, мне больше не на кого положиться. По крайней мере, поцелуйте меня так, как это нужно делать. Вы ведь так целовали меня, когда я была здесь в прошлый раз.

– Тогда вы воспользовались моей слабостью.

– Так притворитесь, что сейчас такой же момент. – Она остановилась перед ним и уперла руки в бока. – Пожалуйста.

Макс словно издалека услышал свой голос:

– Ну, если вы настаиваете...

После этого менять решение было уже поздно.

Мариэтта торжествующе улыбнулась, наклонилась к нему и прижалась губами к его губам, да так и замерла. О Господи, она даже не знает основ! Отчего упомянутый ею похититель не научил ее этому? И неужели ему придется показывать ей все с самого начала?

«Поцелуй ее, ты же хочешь этого! Она сама попросила тебя об этом, так чего же ты ждешь?»

Положив руки на плечи Мариэтты, Макс отодвинул ее чуть назад.

– Поцелуй – нечто большее, чем касание губ, – хрипло пробормотал он. – Нужно ласкать ртом, но делать это нежно, вот так. – Он начал самым интимным образом прикасаться к ней губами.

Губы Мариэтты показались ему мягкими и нерешительными. Он провел языком по ее нижней губе, потом язык проник к ней в рот. Мариэтта издала тихий горловой звук и тут же повторила все в точности. Она осторожно следовала за ним, и ее уверенность росла.

Было время, когда Макс думал только о женщинах и об удовольствиях. Сколько же времени прошло с тех пор! Сколько он перевидал мамаш, желавших выдать дочерей за единственного сына герцога Баруона!

Сейчас, с Мариэттой Гринтри, все было по-другому, и Макс так до конца и не мог понять, почему так происходит.

Наконец их поцелуй прервался, но глаза Мариэтты оставались закрытыми; она стояла, опершись руками о его грудь, раскрыв раскрасневшиеся губы.

– Ах! – Это восклицание явно указывало на то, что она все поняла.

Наконец Мариэтта подняла ресницы и взглянула на него огромными голубыми глазами.

– Думаете, у меня получится?

– Пожалуй, да.

Она облизнула губы и тут же, ни мгновения не промедлив, принялась делать с ним то, что он только что проделал с ней. Максу пришлось держать руки неподвижно, чтобы не схватить и не притянуть это нежное прелестное тело вплотную к себе. Может, Мариэтта и неопытна, но она проницательна и обладает соблазнительным шармом, который Макс поначалу не заметил. Наверное, из нее выйдет хорошая куртизанка и ей действительно предначертано судьбой пойти по стопам матери, но внутренне Макс этого вовсе не желал, хотя и сам не знал почему.

Мариэтта ощутила, как внутри ее разлилось нечто горячее; ей хотелось свернуться у Макса на коленях или повиснуть у него на шее и целовать его вечно. Почему никто не сказал ей, что поцелуй может быть таким чувственным? Это даже не просто прелюдия к физической близости, это отдельная тема. Может, это и не совсем связь, но в расстоянии между ними было что-что очень эротичное. Их губы по-настоящему пылали, ей хотелось придвинуться еще ближе, взъерошить его волосы, запустить в них пальцы, а потом одну за другой расстегивать пуговицы на его пиджаке, изучая его всего с ног до головы.

В следующее мгновение раздался ужасный звон, будто поднос с чайными чашками попал в шторм. Мариэтта испуганно повернулась, словно для того, чтобы увидеть, как Дэниел пятится из комнаты с опущенным взглядом, а потом дверь со стуком закрывается.