Его пальцы открыли ее, нашли маленькое опухшее утолщение, и Мариэтта выгнулась к нему с низким криком удовольствия.

– Макс! – выкрикнула она от удивления и желания.

– Теперь скоро, – прошептал он, поглаживая ее кожу, продвигаясь дальше, в теплый центр.

Мариэтта попыталась поторопить его, чувствуя, что приближается настоящее удовольствие, но Макс что-то успокаивающе забормотал – видимо, он предпочитал неторопливо сводить ее с ума.

Наконец он убрал пальцы, и Мариэтта, всхлипнув, произнесла его имя.

– Да, дорогая Мариэтта. – Он наклонился к ней с поцелуем, слегка лаская грудь, снова заставляя ее изгибаться по мере того, как росла волна желания. Мариэтта с отчаянием ждала: должна же когда-нибудь наступить кульминация всех этих удовольствий! К сожалению, она не осознала этого раньше, с Джерардом Джонсом, видимо, потому что он для нее ничего не значил.

Макс помог ей принять сидячее положение таким образом, чтобы она опиралась на его бедра. Ее колени были согнуты и широко расставлены по обеим сторонам, а босые ноги опирались на софу. В таком положении она особенно ясно ощущала себя обнаженной, уязвимой и открытой ему. Сердце ее было готово взорваться от возбуждения.

В какой-то момент Макс убрал гребни и теперь, поймав ее волосы, отбросил их назад. Мгновение он просто смотрел на нее, осматривая ее тело темными блестящими глазами. Блуза была влажной в том месте, где он прикасался губами к шелку, соски выделялись острыми пиками... Взгляд Макса задержался на округлости ее живота, потом переместился на место пониже пояса, не скрывавшего тени между ногами. Он провел руками вверх по ее ногам, по коленям и бедрам, что-то одобрительно бормоча.

Только теперь Мариэтта осознала, что никогда раньше не чувствовала ничего подобного. Скорее всего, именно это и имели в виду Элен и Афродита. Она стала свободной, дикой и сильной, она впервые ощущала себя личностью.

Ей хотелось продолжать сладкую пытку, хотелось до конца узнать, каково это – быть женщиной Макса.

Его бедра находились у нее между ногами, она ясно видела тяжелую выпуклость в его брюках. Макс хотел ее так же сильно, как и она его, но пока еще контролировал себя. Впрочем, может быть, ей удастся изменить ситуацию...

Мариэтта протянула руку и погладила горячую твердую выпуклость. Макс замер. Выражение его глаз изменилось, в них появилось желание, и он резко выдохнул. Она погладила его снова, ее пальцы нащупали пуговицы под карманом...

– Я ведь рассказывала тебе о мужчине, который лишил меня девственности, – негромко проговорила она. – Когда в ту ночь он привез меня на постоялый двор, у меня уже были сомнения. Я попалась в ловушку, но надеялась, что все устроится. Пока он это делал, я старалась думать о чем-нибудь другом. Теперь я с трудом вспоминаю, что он делал, и мне это точно не принесло никакого удовольствия, так что я не считаю это справедливым. Утратить репутацию и даже не получить от этого удовольствие – что может быть глупее?

Последняя пуговица расстегнулась, и Мариэтта, скользнув пальцами внутрь, нашла его пенис. Он заполнил ее ладонь, тяжелый и большой, распухший от желания. На мгновение ее снова одолели сомнения, грозившие испортить все удовольствие, но Мариэтта поспешно отогнала их. Ее время пришло, и сегодня она получит заслуженную награду.

Макс сжимал бедра Мариэтты каждый раз, когда ее пальцы поглаживали его, но не мешал ей. Пусть пощупает, поласкает, полюбуется.

– Ты уверен, что у всех мужчин он такой же? – Мариэтта лукаво посмотрела на него из-под ресниц.

Макс рассмеялся, потом со стоном выгнулся навстречу ее руке.

– Потрись о меня, – произнес он, когда снова обрел дар речи, – получи удовольствие.

Мариэтта озадаченно задумалась, но он поощрил ее руками, и она заскользила по его бедрам, пока копье не уперлось в нее. Оба застонали, но потом Макс поправил ее бедра, наклонив их, и потерся о ее щель, заставив ныть распухшую плоть. Удовольствие, охватившее Мариэтту, заставило ее задрожать. Она сделала то же еще раз, а потом медленно скользнула по нему вниз. В этот раз все получилось даже лучше.

Руки Макса обняли ее лоно, чтобы доставить удовольствие одновременно ей и себе.

Сердце Мариэтты бешено колотилось, грудь поднималась и опадала, будто ей не хватало воздуха, как вдруг Макс, застонав, неожиданно дернул спереди ее пояс. Потом он взглянул Мариэтте в глаза, и она поняла: сейчас Макс сделает это, возврата к прошлому не будет.

– Да, – прошептала она.

Разорвав тонкую материю, Макс тут же вошел в нее, и она с удивлением подумала, что это очень просто. Она была влажной и готовой, а когда он глубоко скользнул в нее, стала с ним единым целым.

Макс застонал, его губы прижались к ее губам, когда он подался назад и снова сделал выпад.

– Да, – выдохнула она, отталкивая его и снова притягивая.

Макс входил в нее глубокими размеренными ударами, и каждый из них немного приближал Мариэтту к финалу. Ее пальцы вцепились в его волосы и стали нетерпеливо их ерошить.

Наконец Макс медленно проник до самого чувствительного места, и мир вокруг Мариэтты взорвался.

Она вздохнула и выкрикнула его имя, чувствуя, как его семя теплой струей изливается в нее...

Тишина была долгой. Какое-то время Мариэтта слышала только биение своего сердца и стук сердца Макса рядом. Ее грудь болела от потребности глубоко дышать, лоно пульсировало от испытанного удовольствия.

Лишь через некоторое время все вернулось в обычное состояние, и, когда на улице тихо застучала наемная карета, Макс прокашлялся. Медленно повернул голову в ее сторону.

– Прости меня...

– За что? – сонно произнесла она, придвигаясь к нему ближе.

Почему-то никто не сказал ей, что желание может быть столь утомительным.

– Ты сказала: от талии вверх. Думаю то, чем мы занимались, находится ниже талии.

Мариэтта хихикнула и уткнулась ему в шею, потом вздохнула.

– Так бывает всегда?

Он помедлил.

– Нет, очень редко.

– Ты так говоришь, потому что не хочешь, чтобы я делала это с другими мужчинами, или потому что это правда?

Макс устало улыбнулся:

– И то, и другое.

Мариэтта дотронулась до его щеки, провела пальцами по его губам, и когда он поцеловал кончики ее пальцев, что-то в ее сердце затрепетало.

– Мы все еще не знакомы или я уже могу называть тебя Мариэттой?

– Не знаю. Если мы не знакомы, я могу остаться в твоих объятиях, а если знакомы, мне нужно начинать размышлять о будущем...

– Но я не смогу тебя сейчас отпустить.

Она улыбнулась:

– И удержать тоже не можешь. Я очень дорого стою, а у тебя нет денег.

– Иногда нам нужны самые неподходящие люди. – Взгляд Макса неожиданно устремился куда-то вдаль.

– Я начинаю волноваться, – прошептала Мариэтта.

Макс рассмеялся и принялся медленно целовать ее, используя губы и язык, снова заставляя ее забыться. Через некоторое время Мариэтта почувствовала, что он твердо упирается ей в бедро, и погладила бархатистую силу. Его затвердевший член шевельнулся в ее руке, и Макс, застонав, снял с нее блузку, а затем накрыл ее грудь ладонью, наслаждаясь ее теплым весом. Другая его рука находилась между ее бедрами, поглаживая все еще распухшую и переполненную щель.

– Ах, Макс...

Он смотрел на нее, и в его темных глазах она прочитала решимость, желание и еще что-то. Макс словно принял какое-то нелегкое решение, но Мариэтта чувствовала себя слишком счастливой и не хотела знать, что он задумал.

– Приляг. – Он опустил ее на софу посреди подушек.

Ее взгляд уперся в потолок, на котором резвились ангелы и купидоны, но краем глаза она видела, как Макс снял жилет, стянул галстук и стащил рубашку через голову.

Мариэтта затаила дыхание и протянула ладони, желая дотронуться до его кожи, потрогать темные волосы, притронуться к мускулистому животу, но он уже навис над ней – обнаженный, большой и восхитительный. Он был над ней, в ней и вокруг нее.