– С тобой части тела сегодня не в меню. Ни сегодня, ни в любой другой вечер в будущем.

– Ого! Это было двусмысленное выражение? Спасибо, но когда ты настолько фантастичен как я, то не можешь позволить себе спать с занудами.

Он резко сворачивает направо в маленький переулок. Вот здесь я и встречу свою смерть, в переулке китайского квартала, разрубленная на множество кусочков и отправленная кораблем в Китай, чтобы мной заменили зараженную циррозом печень какого-то старого богатого бизнесмена. Мои глаза расширяются, когда он открывает крошечную дверцу и спускается приблизительно на три ступеньки вниз в ресторан. В центре установлена стойка, а на стеклянных витринах разложены сверкающие рубиновые упаковки тунца и тусклые ряды желтохвостов. Суши-повара профессионально нарезают тонкими ломтиками, кубиками и месят рис. В баре находятся всего несколько человек и администратор – невысокая японка с рябоватым лицом, которая сразу же бросается к нам.

– Джек!

– Фудживара-сан, – склоняет голову Хантер. Она поднимает руки и, к моему величайшему удивлению, зажимает его щеки, словно он ребенок.

– Посмотри на себя! Сплошные кости, никакого жира! Ты что вообще не ешь!

– Я питаюсь достаточно хорошо, – настаивает Джек, даже не пытаясь оттолкнуть её, когда та поправляет воротничок его рубашки. Темные глаза японки фиксируются на мне, и она улыбается.

– Кто это? Друг? Ты раньше никогда не приводил никого из своих друзей. Я начала думать, что у тебя их и нет!

– Она не мой др… – начинает он, затем сдается. – Фудживара-сан, это Айсис Блейк.

– Аххх, Айсис-сан! – женщина делает поклон, и я отвечаю ей тем же, при этом практически роняя крохотный бамбук с прилавка. – Приятно познакомиться.

– Взаимно, – отвечаю я. Фудживара поворачивается к Джеку.

– Как обычно?

Он кивает.

– Пожалуйста.

– Сюда! – ликует японка. Она ковыляет в традиционных деревянных сандалиях к бару и усаживает нас на два стула. Затем быстро приносит напитки – пару чашек горького, но освежающего зеленого чая. Женщина подает нам меню и похлопывает меня по спине, её черные глаза просто блестят.

– Пожалуйста, наслаждайтесь.

– Эм… Спасибо.

Джек внимательно рассматривает в тишине меню. Азиатская пара рядом с нами ест и смеется, разговаривая со своим поваром суши на японском языке.

– Как ты нашел это место? – шепчу я.

– Дочь Фудживары была моим клиентом, – отвечает он. – Однажды она привела меня сюда. Здесь самые лучшие суши в Огайо.

– И… что насчет клиентки?

– Уехала. На самом деле, она вышла замуж за американского бизнесмена и вернулась обратно в Японию. – Он открывает свой кошелек и достает фотографию толстого, счастливого японского ребенка в шапке Санты, показывая её мне. – Она присылает мне фотографии своего сына.

– Они всё это делают?

Он убирает фото обратно.

– Нет. Юкико была особенной. Она… понимала меня намного лучше, чем большинство. И была единственной клиенткой, которая привлекала мой интерес к себе дольше пяти секунд. Так что, теперь мы поддерживаем связь.

– На самом деле это очень круто, ну то, что ты должен встречаться со столькими разными людьми.

Он пожимает плечами. Суши-повар говорит ему что-то по-японски, и Джек отвечает, к моему удивлению, на чистом японском. Затем смотрит на меня.

– Ты уже выбрала?

– Эту штуку, – я тычу пальцем в меню. – Что бы это ни было, я хочу две порции.

Хантер хохочет и говорит что-то повару, который кивает, достает рис и начинает рубить рыбу. Мы наблюдаем за его работой, так как я не знаю, что сказать, а Джек молчит.

– Они годами промывают рис, – наконец произносит он.

– Что?

– Чтобы стать суши поваром, они проводят годы, промывая рис. Два года, если хочешь работать в дешёвых ресторанах. Десять, если в дорогих, традиционных.

Я втягиваю воздух.

– Господи! Просто чтобы готовить рис? Целых десять лет?!

Он кивает. И я смотрю на рис с вновь обретенным восторгом. Это, должно быть, чертовски хороший рис.

Я потягиваю чай и нервно понимаю, что я на свидании с ДЖЕКОМ ХАНТЕРОМ! Я слишком быстро глотаю чай, обжигая при этом гортань. Начинаю откашливаться, и Джек любезно стучит мне по спине несколько раз, убеждаясь, что я не задохнусь. Повар обеспокоенно смотрит на меня, но Хантер отмахивается.

– Почему? – задыхаюсь я.

– Что почему? – Джек смотрит на меня, пронзая своим ледяным взглядом.

– Почему ты привез меня сюда?

– Ты никогда не была на свидании, – он произносит это как утверждение, а не вопрос. Я сердито смотрю на него.

– Это и ежу понятно.

– Итак. Значит, это твое первое свидание. Считай его обучающим.

– Что я должна делать? Говорить о своих волосах? Спрашивать тебя о работе? Мои волосы безупречны, и я уже знаю, кем ты работаешь!

– Как правило, нормальные мужчина и женщина на свидании говорят обо всем, что происходит.

– Ух, верно, но ты и я не совсем «нормальные».

– Непоколебимый объект встречается с непредотвратимой силой, – весело произносит Джек.

– Две непредотвратимые силы сталкиваются и летят с обрыва к своим преждевременным смертям, – исправляю я.

– Огонь и вода.

– Огонь и зажигательная бомба.

Он приподнимает бровь, частично соглашаясь, и делает глоток чая. Подают суши, и в моем рту просто тают осьминог, угорь и тунец. Всё такое свежее и восхитительное, что я едва могу справиться. Я ерзаю попой и издаю удовлетворенный стон. Джек не отрывает от меня взгляд.

– Ты в порядке?

– Я счастлива! Вкус потрясающий!

– Значит, ты извиваешься и тихо постанываешь, когда счастлива?

Я хмурюсь, осознавая это. И продолжаю есть с большей благопристойностью, но Джек ухмыляется:

– Я не имел в виду… всё в порядке. Просто… это интересно. Ты почти милая.

Я чувствую, как по моему позвоночнику поднимается и обосновывается в мозгах жужжащая электрическая волна. Милая. Милая. Джек назвал меня милой…

– Как страдающий психическим расстройством щенок, – добавляет он. Электричество уходит, и я осознаю, какой глупой была, думая, что кто-то сознательно назовет меня милой. Я не милая. Громкая, конечно. Грубая, да. Не милая. Никогда не милая.

Суши быстро заканчиваются, поэтому мы заказываем по второму кругу и ждем.

– Итак, я имею в виду, – начинаю я. – Как ты попал в, эм… ну, ты знаешь.

Джек задумчиво потягивает чай, затем ставит чашку.

– Существует хирургическое лечение. Конечно, это дорогая и экспериментальная вещь. Зато имеется приличный процент успеха, что оно даст Софии годы жизни. Может быть, даже навсегда избавит её от болезни. Я брал двойные смены, чтобы сделать первый взнос, и заработал почти нужную сумму. Две сотни, которые ты заплатила мне за Кайлу, хорошо продвинут дело.

– Это… замечательно. Это действительно отличная новость.

Он вздыхает и откидывается на спинку.

– Я обслуживал столики. Во французском ресторане в Колумбусе. Это были хорошие деньги, и держали её счета «на плаву», но потом состояние Софии стало ухудшаться. Необходима операция в Швеции. Моих денег было недостаточно, чтобы это оплатить. А затем, однажды вечером, я обслуживал столик одного из основателей Клуба «Роза». Бланш Морейлез. Она предложила мне гораздо лучший вариант с более высокой зарплатой. Достаточно высокой, чтобы накопить деньги на операцию за полтора года. Я не знал, как долго продержится София, так что я…

Джек качает головой:

– Пока она чувствует себя хорошо. Мне нужен еще месяц, и тогда денег будет достаточно. Ей необходимо продержаться всего один месяц.

Я помешиваю свой напиток, и Джек хмурится.

– Я знаю, о чем ты думаешь.

– Сомневаюсь, – отвечаю я.

– Ты думаешь, что я не должен работать в эскорте. Думаешь, что это плохо или незаконно, в общем, нечто подобное.

– Ты… ты должен спать с людьми…

– Спать с людьми легко, – говорит он лаконично. – Это ничего не значит. Простое механическое действие. Оно не требует от меня ничего такого, что я не захотел бы давать. Женщины, как правило, тактичны, учтивы и добры. Иногда с ними трудно или они увлекаются темными вещичками, но я приспосабливаюсь.