Поскольку меня вытащили из постели посреди ночи, я чувствовала себя разбитой и не смогла уснуть, даже когда Кит в свою очередь сел за руль. Слишком много всего нужно было обдумать: Зоя, моя репутация, эта миссия... В голове крутились тревожные мысли. Мне просто хотелось разрешить все проблемы в жизни. И манера Кита вести машину ничуть не облегчала моего состояния.

А еще меня расстраивало, что отец не дал мне попрощаться с мамой. Он все время продолжал твердить: мы должны дать ей поспать,— но я знала правду. Он боялся, вдруг мама, узнав о моем отъезде, попытается нас остановить. Она пришла в ярость из-за моего последнего задания: я отправилась на край света в одиночку лишь для того, чтобы вернуться без малейшего понятия о том, как все будет дальше. По мнению мамы, алхимики просто беспардонно меня использовали. Она сказала отцу — это к лучшему, что от меня, похоже, отказались. Не знаю, смогла бы мама по-настоящему помешать важным планам, но мне не хотелось ставить под угрозу Зою.

От отца я не ожидала теплых прощальных слов, но было странно уезжать, оставляя отношения с сестрой и матерью в таком подвешенном состоянии.

Когда наступил рассвет, ненадолго превративший пустынный пейзаж Невады в сияющее море красного и золотого, я полностью отказалась от попыток уснуть и решила вместо этого как следует зарядиться энергией. Купив пол-литровую порцию кофе на заправочной станции, я заверила Кита, что до конца путешествия смогу править сама. Он с радостью уступил мне руль, но, вместо того чтобы уснуть, тоже купил кофе и весь оставшийся путь доставал меня болтовней.

До сих пор он всячески старался демонстрировать свое новое дружелюбное поведение, и я почти скучала по его прежней враждебности. Я была полна решимости не дать ему ни малейшего повода усомниться во мне, поэтому очень старалась улыбаться и понимающе кивать. Это было трудновато делать со стиснутыми зубами.

Иногда беседа была не так уж тягостна. Деловые разговоры я могла перенести, а нам все еще требовалось обсудить множество деталей. Кит рассказал все, что знал о школе, и я внимательно выслушала описание моего будущего дома.

Частная подготовительная школа Амбервуд, очевидно, была престижным заведением, и я гадала, не сойдет ли она за колледж. Как и требовалось алхимику, я обладала всеми необходимыми для работы знаниями, но что-то во мне всегда жаждало узнавать все больше. Я научилась довольствоваться чтением и самостоятельными исследованиями, но все же колледж — или даже простое пребывание рядом с теми, кто знает больше и может чему-то меня научить, — о таком я мечтала уже давно.

Как «ученица выпускного класса» я буду иметь привилегии выходить за пределы кампуса, и первым лее делом после получения фальшивых документов следовало раздобыть для меня машину. То, что я буду иметь относительную свободу, делало положение вещей чуть более сносным. Хотя Кит с таким энтузиазмом принялся обеспечивать меня собственным транспортом явно лишь для того, чтобы я могла взвалить на себя любую работу, которая подвернется на этом задании.

Кит просветил меня насчет еще одной детали. Я о ней не подумала, а ведь следовало бы.

— Ты и эта девчонка, Джил, будете записаны в школу как сестры,— сообщил он.

— Что?

То, что моя хватка на руле не дрогнула, служило мерилом моего самоконтроля. Жить с вампиром — одно, но быть родственницей вампира?

— Почему? — вопросила я.

Краем глаза я увидела, как Кит пожал плечами.

— А почему бы и нет? Это объяснит, почему ты так часто будешь находиться с ней рядом. И это хороший предлог, чтобы вы жили в одной комнате. Обычно школы не селят вместе учащихся разного возраста, но... Ваши «родители» пообещали щедрое денежное пожертвование, которое заставило школу изменить обычные порядки.

Я была так ошеломлена, что меня даже подвела естественная реакция и, против обыкновения, мне не захотелось влепить Киту пощечину, когда тот закончил говорить с самодовольным хихиканьем.

Я знала, что мы будем жить вместе... Но сестры? Это было... странно. Нет, не просто странно. Нелепо.

— Безумие,— выговорила наконец я, все еще слишком потрясенная, чтобы дать более распространенный ответ.

— Это всего лишь на бумаге,— отозвался Кит.

Верно. Но играть роль родственницы вампира? В этом было нечто такое, что перевернуло вверх тормашками весь привычный для меня порядок вещей. Я гордилась тем, как научилась держаться рядом с вампирами, но этому помогала вера в мое особое предназначение. Ведь на самом деле я — посторонняя, деловой партнер, временный и отстраненный. Роль сестры Джил уничтожала разделительные линии и предусматривала близкие отношения, а я не была уверена, готова ли к такому.

— Не так уж плохо для тебя будет жить с одной из них,— заметил Кит, барабаня пальцами по окну и еще сильнее раздражая меня этим. Что-то в его слишком небрежной манере заставляло ожидать ловушки. — Тебе не привыкать.

— Сомневаюсь,— сказала я, тщательно подбирая слова.— Я провела с ними максимум неделю. И вообще-то большую часть времени — с дампирами.

— Невелика разница,— пренебрежительно отозвался он,— Пожалуй, дампиры еще хуже. Они омерзительны. Не люди, но и не вполне вампиры. Плоды противоестественных союзов.

Я не сразу ответила, притворившись, будто сосредоточена на дороге. В словах Кита была истина, в которую верили алхимики. С детства я усвоила: обе расы вампиров, морои и стригои, темные и дурные. Им нужна кровь, чтобы выжить. Какое существо пьет кровь другого? Это было отвратительно, и меня тошнило от одной мысли о том, что скоро я буду возить моройку на «кормления». Но дампиры... С ними все обстояло сложнее. По крайней мере, для меня теперь обстояло сложнее. Дампиры были наполовину людьми, наполовину вампирами, появившимися в те времена, когда две расы свободно вступали в связи. За века вампиры отдалились от людей, и обе наши расы теперь сходились на том, что подобные отношения — табу. Однако раса дампиров продолжала существовать вопреки всему, вопреки тому факту, что дампиры не в состоянии порождать дампиров. Они могут появляться только от мороев и от людей, и множество мороев были готовы выполнить эту задачу.

— Верно? — спросил Кит.

Он уставился на меня, ожидая, когда я соглашусь, что дампиры омерзительны,— а может, надеясь на мои возражения. В любом случае я слишком долго молчала.

— Верно,— сказала я и выдала стандартную фразу алхимиков: — В определенной степени они хуже мороев. Этой расе не положено существовать.

— Ты меня на секунду напугала,— сказал Кит.

Я наблюдала за дорогой, но почти не сомневалась, что он мне подмигнул.

— Я уж было подумал, ты собираешься их защищать. Да, зря я верил историям, которые о тебе рассказывают. Я вполне понимаю, почему ты захотела перетянуть на себя всю славу — но, должно быть, чертовски трудно работать с одним из них.

Я не могла объяснить, почему, проведя немного времени с Розой Хэзевей, легко забыть, что она дампир. Даже физически дампиры и люди практически неразличимы. Роза была полна жизни и энергии и казалась человеком в большей степени, чем я сама. Роза явно не согласилась бы на такое задание, сказав лишь с притворной кротостью: «Да, сэр». Не то что я.

Роза не смирилась даже тогда, когда ее упрятали в тюрьму и против нее было все моройское правительство. Шантаж Эйба Мазура послужил катализатором, подстегнувшим меня помочь ей, но я все равно никогда не верила, что Роза совершила убийство, в котором ее обвиняли. Эта уверенность вкупе с нашей хрупкой дружбой заставила меня нарушить правила алхимиков и помочь Розе и ее бойфренду-дампиру, грозному Дмитрию Беликову, ускользнуть от властей.

И в течение всего этого времени я с некоторым изумлением наблюдала, как Роза сражается с целым миром. Я не могла завидовать тому, кто не был человеком, но, без сомнения, восхищалась ее силой — и тем, что она отказывалась сдаться при любых обстоятельствах.

И опять-таки я вряд ли могла рассказать обо всем этом Киту. И, вопреки его разлюбезному поведению, все еще ни на мгновение не поверила, что он внезапно примирился с моей компанией.