— Теперь нам осталось только упасть в постель и не вылезать оттуда до завтра, — проговорил он, и Юлькин взгляд был весьма поощряющим, — однако, у нас есть еще дела. Мы же идем в театр, ты не забыла?

Юлька ахнула и соскочила со столика.

— Подожди! — он посадил ее обратно, — пока ты податлива для моих речей, а я так разговорчив, нужно решить все вопросы. Юль, вчера и сегодня я думал не много, можно сказать, совсем не думал. Потому что то, что я скажу тебе сейчас, придумано давно, отшлифовано временем и не изменится никогда. Я хочу, чтобы ты вышла за меня замуж.

Она смотрела на него оторопело, в полутьме только блестели ее зрачки.

— Я не жду, что ты ответишь прямо сейчас, — Илька погладил ее по щеке, — но, надеюсь, романтическая обстановка Санкт-Петербурга подтолкнет тебя к решению.

Илька подхватил ее за талию и поставил на пол.

— Вот теперь можешь идти, — улыбнулся он.

— Ты мне даже слова вставить не дал, — Юлька пихнула его кулачком в живот.

— Хочешь что-то сказать? — Илька присел на стул, облокотился на спинку, подпер щеку кулаком и изобразил лицом живейший интерес.

— Нет! — Юлька отвернулась и подошла к двери, — я хочу пойти переодеться для театра.

— Хорошее желание! — Илька щелкнул выключателем и комнату залил яркий свет, заставивший обоих сощуриться. — жду тебя через полчаса в фойе.

— Девчонки, вы невероятные! — Илька не скрывал восхищения, в то время как Максим щелкал камерой телефона, — потрясающие!

— А то! — Лерка красовалась в восхитительном голубом платье в пол, приоткрывающем спереди стройные ножки. Она соблазнительно выгибалась, стараясь принять более выгодную для фотографирования позу, таращила глаза, надувала губки, и отчаянно командовала, когда ей казалось, что Максим делает что-то не так. — Макс, иди сюда! Лютик, сними нас вместе!

Илька перехватил гаджет из рук Максима.

— Давай, только не обещаю, что будет профессионально. Он начал снимать, не удержался, и навел камеру пару раз на Юльку, терпеливо ожидающую чуть в стороне.

Юлька выглядела не менее эффектно. Ее наряд не был слишком вычурным, но фигура позволяла носить обтягивающие вещи, и она, по настоянию мамы, купила такое платье, не зная, правда, куда его наденет. Поездка в Питер была как раз кстати, и Юлька, сомневаясь, что хоть раз сменит кроссовки на туфли, платье в багаж все же положила. Ей удивительно шел фасон с глубоким вырезом на спине, а насыщенный винный цвет добавлял элегантности.

— Мамуль, иди сюда! — Лерка соскочила со ступеньки, — Лютик, вставай! Мам, ну давай, чего ты?!

Она почти силой поставила их вместе, навела камеру.

— Мама, улыбайся! Лютик, тоже! Да не так! Убери зубы! Просто улыбнись слегка! Мама, повернись чуть спиной к нему и посмотри искоса! Теперь повернись лицом, прижмись ближе.

— Ну хватит! — Юлька махнула рукой и соскочила со ступеньки, — ты замучила всех!

— Тебе даже на аватарку поставить нечего, — ответила дочь, еще благодарить меня будешь!

Они чуть не опоздали, и вошли в зал с третьим звонком. Места оказались очень удобные, сцена была как на ладони, а на сцене давно всем известный водевиль "Соломенная шляпка". Илька хоть и не был любителем театра, но очень любил Миронова, и, глядя на сцену, вдруг почувствовал, ощутил невидимое присутствие великого актера над этой сценой, и над зрителями, и над действом, происходившем под софитами. История прощелыги Фадинара, показанная со сцены, оказалась не менее увлекательной, чем в известном фильме, и два часа пролетели незаметно.

Когда они вышли на улицу, было уже темно.

— У меня для вас есть сюрприз, — объявил Илька, — мы едем смотреть, как разводят мосты!

— Ну не-ет! — Лерка сморщилась, — я смотреть мосты не хочу! Езжайте без меня! То есть, без нас, — она подхватила Максима под руку.

— Я провожу Леру, — Максим достал из кармана телефон и посмотрел время, — и еще успею доехать на метро.

— Точно успеешь? — Юлька пристально посмотрела на юношу, — сегодня я не увижу твоих ног на своей постели?

Максим смущенно улыбнулся.

— Успею, правда!

Лерке не понравился этот разговор, и она зыркнула на мать недовольно.

— Ладно, идите, — Юлька подозвала дочь и поцеловала ее, — если что — звони. Максим, ты тоже. Как доедешь — перезвони, а то я буду волноваться.

Максим кивнул, попрощался, и, приобняв Лерку, пошел к ближайшему пешеходному переходу.

— Выглядят как взрослые, а соображают как дети, — покачала головой Юлька, — не удивлюсь, если он снова заночует у нас.

— Им хочется побыть вдвоем, — Илька снял пиджак и накинул Юльке на плечи, — ты же знаешь, как это бывает.

— И все-таки ты ее покрываешь! — Юлька покачала головой, — она и без тебя делает что хочет.

— Ну, кстати зря ты, — Илька протянул руку и взял ее пальцы в замок, — что меня всегда удивляло, что у Лерки есть какой-то встроенный моральный компас, и она никогда не отклонялась от верного направления. Ну, кроме пары случаев, которые мы вспоминать не будем.

Юлька улыбнулась.

— Как же ей повезло, что ты есть у нее, — она сжала Илькины пальцы в знак благодарности, — я всегда переживала, что ребенок растет без отца. Поначалу рассказы о Сереже ее удовлетворяли, но чем старше она становилась, тем больше ей нужен был живой пример. И этим примером был ты.

— Хвали меня, хвали! — Илька обнял Юльку за плечи и прижал к себе.

У набережной уже толпились люди. Экскурсоводы с мегафонами в руках зазывали на катера, предлагая незабываемые морские экскурсии. Они тоже вошли на кораблик, тихо покачивающийся на волнах, Илька переговорил с человеком в белой униформе, и подошел к Юльке.

— Обещают что-то феерическое, — произнес он.

Катер загудел мотором и двинулся вперед. Холодные брызги попадали на кожу, и Юлька пожалела, что так легко оделась. Нет, в Илькином пиджаке ей было хорошо, но ему в тонкой рубашке, очевидно, не очень. В темноте ночи все казалось волшебным, черная вода плескалась за бортом, синее небо по краям горизонта переходило в оранжевый, а потом в желтый оттенок, словно земля и правда была огромным диском, под которым светились яркие желтые фонари.

Показался Дворцовый мост, о чем тут же сообщила экскурсовод. Юлька сначала не поняла, что там такое, впереди, а потом сообразила, что водная гладь у моста вся сплошь заполнена катерами с людьми на борту. Тут и там сверкали вспышки, туристы шумели и восторгались величественной красотой. Вот произошло движение, и все обернулись к мосту. Половинки дрогнули начали расходиться. Водитель катера лавировал между соседями, Юлька смотрела заворожено, как они въезжают под открывающуюся арку. Мост раскрылся, и катера взревели моторами. Впереди был следующий мост, сияющий золотыми огнями. ( )

Они вернулись к пристани когда начало светать. Илька расплатился с водителем катера — пожилым бородатым мужчиной, они попрощались с экскурсоводом, очевидно женой водителя, и сошли на берег.

— Это было потрясающе! — Юлька восторженно оглядывалась туда, откуда они только что приплыли. — Ты знаешь, я влюблена!

Илька вздрогнул, а она не заметила этого и продолжила:

— Влюблена в этот город! Мне мало трех дней, и так жаль, что мы завтра улетаем. Только я жутко замерзла!

— И я, — ответил Илька и чихнул.

— Так! — Юлька растеряла романтический настрой и уставилась на него, — ты простудился!

Она подхватила его и потащила по знакомому уже пути. Бар, конечно, не работал. На ресепшен сидела и клевала носом заспанная дежурная, она присмотрелась, и, узнав постояльцев, потеряла к ним интерес. Юлька кивнула и потащила Ильку наверх. В номере из удобств был чайник. Она вскипятила воду, бросила в чашку сразу два пакетика — черный и ромашковый, и наблюдала, как желтеет вода. Распахнув мини-бар, она долго рассматривала бутылочки, выбрала одну и налила в чай.

— На, пей, — протянула она Ильке горячую жидкость.

Пока Юлька колдовала над чаем, он успел сходить в душ. Под горячими струями согрелся, а толстый махровый халат и вовсе расслабил его.