В общем, терпела я, терпела… И в конце концов высказалась категорично:

— Если вы желаете получить за свои старания хотя бы один золотой, то слушаем и запоминаем: никаких корсетов, это раз; никаких вульгарных декольте, это два; и чтобы я не слышала о париках вообще, это три. Фасоны и цвета я выберу сама. — Обвела раздраженным взглядом притихших швей и, убедившись, что меня услышали, закончила: — Вы либо работаете на меня, безукоризненно исполняя мою волю, либо пошли вон.

Дальше дело наладилось. Полина, до этой минуты тоже слегка дезориентированная тем, как агрессивно нас взяли в оборот, быстро включилась в процесс, и мы бодро прошлись по списку действительно необходимых вещей, утвердив каждую из них. Кое-кто из женщин выглядел недовольно, мы явно не оправдали их ожиданий на крупный заказ двух высокопоставленных персон, но, как по мне, мы и без того заказали кучу ненужного тряпья.

Уверена, часть из этого я даже не надену.

Но что только не сделаешь ради статуса!

Который мне даром не нужен.

После швей нас ждал обеденный перерыв, за которым к нам присоединились мужчины.

Лорд-посол Валлентайн Риоззенкрайн, сорокалетний сдержанный в эмоциях худощавый брюнет, лорд-посол Криспианно Миацерклейн, очень крупный, но довольно молодой (лет двадцать пять, не больше) рыжеволосый улыбчивый дракон и уже знакомые нам Макс и Рей.

Обед нам накрыли внизу, в одной из столовых. Мужчины были одеты официально, словно все четверо находились на службе, и я внезапно поняла, что понятия не имею, чем конкретно занимается мой теперь уже официальный опекун.

Поначалу беседовать было неудобно, да и вроде как не по этикету: все проголодались и приступили к трапезе сразу после короткого знакомства, которое нам устроил Максимилиан. Стол был накрыт так роскошно, словно мы не просто обедали, а находились на торжественном приеме у императора, но в какой-то момент я поняла, что так оно и есть. Относительно, но все же.

Потому что за столом находилась как минимум одна царственная особа. Я.

Ведьма, будь ты проклята!

Справа и слева от моей тарелки разложили по три пары столовых приборов, но я, очень-очень приблизительно представляя, что для чего, поступила демократично: выбрала самые удобные, а остальные просто сдвинула в сторону, чтобы не мешали. А что? Этикет мы еще не изучали, имею полное право проявлять безграмотность в этом вопросе.

Да и по большому счету плевать. Это им надо, а не мне.

На мой молчаливый протест обратила внимание разве что Полинка, но и та не стала осуждать, хотя сама безошибочно пользовалась всем, что предложили. Ну да, ее семья, в отличие от моей, могла позволить себе регулярно ходить по ресторанам и прочим приемам. Там волей-неволей сам научишься. А я в школьные годы не могла позволить себе заглядывать даже в пиццерию. Да и потом как-то не сильно заладилось — в обычных кафе никто сложной сервировкой не утруждался.

Ну и ладно!

Еда, несмотря на всю свою вычурность и многообразие, была очень вкусной, и я, только попробовав часть из предложенного, уже наелась. Прислуга, бдительно контролирующая обстановку за столом, меняла пустые тарелки в мгновение ока, и вскоре передо мной уже стоял чай и десерт. Есть уже особо не хотелось, но я попробовала угощение, приятно удивляясь насыщенному вкусу ягод и легкости взбитого крема.

Послы в это время завязали разговор о предстоящих делах, Полина задавала интересующие ее вопросы, а я все чаще ловила на себе задумчивый взгляд Рея. Ну что тебе, драконище?

— Диана, ты наелась?

Слегка удивилась, прекрасно понимая, что этот вопрос лишь предваряет десяток других, которые опекун явно желает задать, но тянуть не стала. Чем раньше проясним все до кристальной ясности, тем лучше.

— Да, вполне.

— Тогда идем, у нас очень много дел.

Не обращая внимания на подозрительный прищур Полинки и явное неодобрение коллег, которое я не смогла расшифровать, Рей подал мне руку и, будто маленькую, повел из столовой прочь.

Прочь и прочь… На второй этаж, в свои покои. Или все-таки наши? Меня слегка забавляло, с каким серьезным видом он идет рядом, какие настороженные взгляды бросает на меня, когда думает, что я не вижу, и с каким непроницаемым лицом запирает гостиную на ключ.

— А это зачем? — не удержалась от подколки. Почему-то, несмотря на всю серьезность ситуации, она меня откровенно развеселила. Ну как подростки, ей-богу!

— Хочу кое-что прояснить в наших с тобой отношениях… — Тон Рея был настолько серьезен, что меня окончательно разобрало и я не смогла подавить смешок. — В чем дело?

— Нет-нет, прости. Продолжай, — дала отмашку, изо всех сил изображая внимание. А у самой в это время картинка перед глазами стояла, как Полина, вооружившись таранным бревном, идет на штурм двери.

Любопытство — оно такое.

Да и какие у нас отношения? Один поцелуй? Серьезно? Да в наше время даже секс не повод для знакомства, а тут всего лишь один поцелуй. И тот прерванный.

Кстати…

— И что же у нас с отношениями? — спросила весело, когда Рей так ничего и не сказал, все это время внимательно наблюдая за мной. Словно решал, стоит ли вообще продолжать или из этой затеи ничего толкового не выйдет. — Рей?

— В первую очередь я твой опекун и наставник, — неожиданно жестко заявил дракон, делая шаг ближе. — И мне не нравится, насколько большое влияние на тебя имеет какая-то человечка.

Все веселье как ветром сдуло. Я резко вздернула подбородок, не веря собственным ушам, но Рей стоял весь такой до одури серьезный и одновременно недовольный, что я на всякий случай переспросила:

— Прости, что?

— Я запрещаю тебе общение с Полиной. Она дурно на тебя влияет.

— Неужели?

А вот сейчас я начинала злиться. Не тебе, ящерица белобрысая, решать, с кем я буду общаться, а с кем нет!

— Да. Я тщательно проанализировал все ваши разговоры, поведение Полины и сделал соответствующие выводы. Ни один дракон не позволит, чтобы какая-то человечка указывала ему, что делать и как. А эта девчонка помыкает тобой так, словно дракон она, а не ты. Это недопустимо.

— Так в чем дело? — Ярость уже клокотала внутри кипящей лавой, но я, наоборот, стала так ласкова и мила, что знающие меня люди уже бежали бы без оглядки прочь, по дороге надевая бронежилеты и копая траншеи. — Заберите у меня навязанный проклятый дар и вручите ей. И будет вам идеальный дракон!

— Я уже говорил, это невозможно. — Рей недовольно поджал губы. — В твоей голове держится хоть что-то из того, что я тебе говорил?

— О, ты не поверишь, сколько всего держится в моей голове… — промурлыкала я ласково и тоже сделала шаг. Теперь мы стояли настолько близко друг к другу, что ощущали чужое дыхание. — Но видишь ли, Рей… — Я жестко вцепилась пальцами в воротник его камзола, дернула вниз и зло прошипела: — Я буду общаться с кем хочу, когда хочу и о чем захочу. Не тебе, нарушитель собственных драконьих законов, решать, что допустимо, а что нет!

— Я ничего не нарушал, — глухо рыкнул блондин, сжимая мою руку поверх.

— Да неужели? — Мое удивление выглядело абсолютно ненатуральным. — То есть целовать несовершеннолетних у вас в порядке вещей? Знаешь, как это называется, Рей? Педофилия!

— Не угадала, девочка моя. — Он улыбнулся так зловеще, что я мигом почувствовала себя той самой человечкой: маленькой, глупенькой и беспомощной. — По нашим законам ребенком дракон считается только до двадцати пяти. — На мою талию довольно жестко легла вторая рука, не позволяя мне резко отпрянуть назад, и мы замерли словно в беззвучном танце. — Более того, данный закон является обязательным для несовершеннолетнего, но рекомендательным для старших членов рода. Все запреты и ограничения со стороны опекуна вплоть до полного совершеннолетия зависят от индивидуальной скорости взросления молодняка. Я же, понаблюдав за тобой достаточно времени, могу с уверенностью заявить… — Его лицо стало ближе, так что теперь мы едва не касались носами и смотрели исключительно в глаза друг другу. — Ты достаточно взрослая, чтобы я тебя целовал.