Впредь ему придется обращаться с Агатой поделикатнее она явно на него сердита. Или?..

Отчего она столь радостно улыбалась ему? Вряд ли он оправдал все ее надежды. Ну нет, что-то здесь не так.

– Итак, ты мне поможешь. – Голос Агаты вывел его из задумчивости.

– Ни за что!

– Но ты ведь даже не знаешь, о чем речь!

– Наверняка это что-то плохое, и я не намерен в этом участвовать.

– Не изображай из себя человека чести, Саймон. Если бы я захотела, то могла бы хоть сейчас выдать тебя магистрату, Ты не только вскрыл и обыскал сейф лорда Уинчелла, но и облапал его жену!

Этого нельзя было отрицать. Проклятие! Саймон-Трубочист умер, и теперь пришло время выйти на сцену Саймону-Вору.

– Ах, вы абсолютно правы: я действительно не являюсь человеком чести и, как джентльмен удачи, пользуюсь любым удобным случаем.

Агата прищурилась.

– Один из таких удобных случаев предоставила вам я. Вам никогда не удалось бы проникнуть в дом лорда Уинчелла, если бы я вас к этому не подготовила.

– Что вы имеете в виду?

– А то ты не знаешь! Теперь я хочу, чтобы ты проделал это снова. – Агата жестом указала в сторону дома, от которого они только что отъехали.

Саймон нахмурился.

– Вы хотите, чтобы я снова «пощупал»… сейф лорда Уинчелла?

– Нет, не сейф Уинчелла и не его жену. Впредь ты будешь сопровождать меня в качестве Мортимера, как сегодня, но никакой самодеятельности! Все будет делаться только по моему указанию.

– И чьим же сейфом мне придется заняться?

– Для начала сейфом лорда Этериджа.

– И что вы хотите украсть у Этериджа?

– Ничего. Пожалуй, я тебе кое-что расскажу, вряд ли ты побежишь жаловаться на меня властям. Я всего лишь хочу узнать, как этот человек связан с Джейми.

– Прошу прощения?

– Все очень просто. Я ищу Грифона, а у лорда Этериджа есть дом, которым он редко пользуется, ограничивая круг общения несколькими близкими друзьями, каждый из которых занимает важную должность в правительстве. Этот человек является первым подозреваемым. – Агата откинулась на спинку скамьи и скрестила руки на груди.

Саймон был ошеломлен. Лорд Этеридж действительно идеально подходил на роль подозреваемого. Кстати, он значился среди прочих и в его списке тоже. И если бы не острая нехватка кадров, лорда Этериджа уже давно бы тщательно проверили.

А она, умница, вычислила его самостоятельно!

Агата задумчиво смотрела на своего спутника, словно размышляя, до какой степени можно ему открыться. В другое время это, возможно, позабавило бы его, но сейчас Саймон, пытался сообразить, как ей удалось за один вечер обнаружить то, над чем его люди трудились в течение нескольких недель.

– Если этот человек и есть Грифон, то он поддерживает контакт с Джейми. Вполне возможно, что лорд Этеридж даже знает, где он находится в данный момент, – добавила Агата.

Она ошибалась. Ошибалась в отношении Грифона, ошибалась в отношении Джеймса. К сожалению, он не мог сказать ей об этом, но по крайней мере мог попытаться отговорить ее от задуманного ею опасного плана.

Если ему не удастся это сделать, то ее хорошенькое маленькое тельце, вероятно, вскоре будет засунуто в мешок с кирпичами и брошено в Темзу.

Агата ждала, но Саймон все не отвечал, и она вдруг почувствовала себя страшно усталой. Она устала от лжи, устала от напряжения, от отсутствия сведений о судьбе Джейми, устала танцевать с мужчинами, которые наступали ей на пальцы…

Наклонившись, Агата сняла с ног атласные туфельки и, взяв в каждую руку пальцы ног, принялась легонько массировать их. Сколько же мужчин – от лордов до генералов – прошлись сегодня по ее бедным пальцам. Жаль, что ни один из них не похож на Саймона: тот по крайней мере, наступив ей на ногу, обращал все в шутку.

Она взглянула на Саймона и убедилась, что его взгляд тоже обращен на нее.

– Где ваше кружево? – неожиданно спросил он.

– Я прикрыла им лиф платья леди Уинчелл…

Боже, ее кружево… Они оставили его там! Впрочем, вряд ли кто-то догадается, откуда оно взялось.

– Ну как, ты согласен? – В нетерпении Агата наклонилась вперед, и Саймон увидел, как над тканью показался краешек розового круга одного из сосков. Потом лиф чуть сместился в сторону, и Саймон едва не потерял контроль над собой.

– Ода…

Агата радостно хлопнула в ладоши, и он понял, что произнес эти слова вслух.

Проклятие! Она снова проделала это с ним. С помощью своего прекрасного тела она уже дважды превращала его в безмозглое орудие в своих руках. Пожалуй, он с радостью убил бы ее за то, что она постоянно лишала его способности контролировать ситуацию.

Впрочем, что уж такого особенного он пообещал ей? Всего лишь вскрыть сейф лорда Этериджа, да и то при условии, что ей удастся обеспечить им возможность проникновения в дом. А поскольку джентльмен, о котором шла речь, не большой охотник до светских развлечений и его можно скорее назвать отшельником, вероятность этого очень мала.

Тем не менее лорд Этеридж – человек действительно загадочный. Может быть, он шпион? Но даже если и так, он работает не в интересах Короны; в противном случае Саймон знал бы о его деятельности все, и уж никак не меньше, чем о ее обожаемом Джеймсе, который являлся для него главной целью. Джеймс был членом его команды, совершившим предательство, и теперь Саймон обязан найти его, прежде чем он снова сможет причинить кому-либо вред.

Чтобы не привлекать внимания к «Клубу лжецов» и не нарушать его анонимности, задача отыскать Джеймса возлагалась целиком и полностью на Саймона, как и расследование дела, суд и вынесение приговора, а если потребуется…

Впрочем, это последнее Агате особенно не понравилось бы.

Джеймс Каннингтон находился в полубессознательном состоянии. Перед ним возникали самые невероятные видения, подсказанные его воображением.

Едва он вынырнул из уютного тумана забытья, как перед ним предстала змея. Ее голова поднялась над свернутым в кольца телом и прошипела:

– Джеймс-с.

Странные существа эти змеи: отталкивающие, но и завораживающие.

– Джеймс, кто такой Мортимер Эпплкуист? Я слышала, как ты произнес это имя. Отвечай, Джеймс, кто он такой?

Джеймс пожал плечами. Разве он только что не сказал этой мерзкой скользкой твари?

– Кто он? Скажи мне! – продолжал допрашивать голос. Джеймсу очень хотелось, чтобы его оставили в покое. Ему нужно подумать. Что-то здесь не так, но он не мог догадаться, что именно. Если бы это шипящее чудовище убралось отсюда, он, возможно, сумел бы собраться с мыслями.

– Никто, – наконец пробормотал Джеймс.

– Никто? Что ты имеешь, в виду? Вот тупица!

– Никто. Это вымышленное имя. Когда не хочешь, чтобы тебя наказали, вали все на Мортимера.

– Значит, вымышленное? И кто же за ним скрывается? Ты?

Ну это еще вопрос. Мортимером по очереди были то он, то Агата. В конце концов даже слуги время от времени стали использовать Мортимера как козла отпущения. Отец – математик, с головой погрузившийся в свое горе и свою науку, – попался на эту удочку и даже не подозревал, что такого человека не существует. Он чисто напоминал своим детям, чтобы они не водили компанию с кем попало и держались подальше от этого ужасного мальчишки Эпплкуиста, и, разумеется, Джеймс и Агата каждый раз торжественно обещали больше не дружить с ним. Агата. Он должен был вспомнить что-то связанное с ней. Он вспомнил бы, если бы только эта проклятая змея оставила его в покое…

Джеймс повернулся спиной к змее. Голос продолжал говорить, но стал менее отчетливым, и Джеймс вновь погрузился в бессознательное состояние.

После того как он чудом выпутался из рискованного положения у Уинчеллов, Саймон рано утром бодро сбежал вниз по лестнице. Всю ночь он ходил из угла в угол, обдумывая ситуацию, и теперь ожидал увидеть Агату за столом, читающую газету над тарелкой с яичницей.