— Бросайте ворота! — крикнул капитан, но парни и без его указаний уже отпустили ручки, лихо увернувшись от вооруженной острым крюком плетки.

Громыхнувшие друг о друга деревянные створки захлопнулись, а не нашедший жертвы крюк процарапал на дверном полотне длинную глубокую борозду и застрял в щели между полотном и коробкой. К щупальцу тут же подскочил Пантелеев и, коротко размахнувшись, засадил иглу в подрагивающую конечность.

— Так его, Максимка! — капитан от избытка чувств хлопнул себя ладонями по ляжкам. — Ай, молодца! Да и ваш парнишка из УгРо, товарищ старший майор, тоже малый не промах! Шустрый, как веник!

— Ты же знаешь, Гордей, я таких шустрых сразу… — Кузнецов прервался — освободившееся щупальце разнесло в щепки второй брус, поддерживающий козырек над крыльцом. — Назад! Все назад!

Козырек с треском накренился еще сильнее — оперативники, как тараканы, брызнули в разные стороны — и вовремя: через секунду вмонтированные в стену балки сломались, и тяжелая конструкция обрушилась на крыльцо. Щупальца мотнулись из стороны в сторону и с неприятным шорохом втянулись в стену.

— Владимир Николаевич, — тяжело дыша, к Кузнецову подбежал лейтенант Пантелеев, — небольшая заминка — двери завалило.

— Это, Максим, мелочь, — произнес Владимир Николаевич. — Завал очистить не проблема. А вот «прививка» наша, видать, не подействовала…

— Может, «доза» маловата, товарищ старший майор?

— Знать бы это точно, Гордей… — опечалено ответил Кузнецов.

— Может, повторим попытку? — предложил подошедший Петраков, потирая ушибленный бок.

— Пожалуй, — согласился Кузнецов, — других вариантов пока нет.

— Бойцы, слушай мою команду, — гаркнул капитан, — завал разобрать! И пошустрее!

Рядовые оперативники, с опаской косясь на потрескавшуюся стену особняка, принялись освобождать заваленные хламом ворота.

— Итак, четыре «дозы», смутные надежды и никакого плана «Б», — подвел неутешительный итог Владимир Николаевич.

— Хорошо сектанты на этот раз подготовились, — признал Гордей. — Если мы не попадем в дом хотя бы часов до одиннадцати, шансы на успех равны нулю…

— А если через чердак? — предложил Сергей.

— Бесполезно, — качнул головой Кузнецов, — судя по размеру щупалец, «Привратник» пророс не только на жилые этажи, но и на чердак и в подвал…

— Не пустит он нас, лейтенант, — пояснил Петракову Гордей, — для того и выращена эта «собачка». Так сказать, не лает, но…

— Но когтями рвет неслабо, — вздохнул Пантелеев. — Товарищ старший майор, а если все-таки из пулемета…

Внезапно стены особняка мелко-мелко завибрировали. Жестяной водосточный желоб, сорвавшийся с креплений, громыхнул о землю, подняв кучу пыли. Следом за ним с кровли глиняным градом посыпалась черепица, при ударе о землю разлетающаяся на куски.

— Что опять? — подобрался капитан. — Все назад! Отойти от стен на безопасное расстояние! — мгновенно распорядился он.

Алик остановился, чтобы перевести дыхание.

— Ну, че встал? — нетерпеливо заерзал на лавке Андрюха. — Что там дальше?

— Пацаны, поздно уже, — потянувшись, произнес Крепыш. — А завтра всем на работу… Кроме Леньчика, конечно. Может на боковую.

— Предлагаешь по домам разойтись? — спросил Поташников.

— Пацаны, а я чего-то очкую в одного оставаться, — признался Карпов. — А ну эта тварь решить сегодня у меня тело отобрать? А мы ведь так и не разобрались, как его замочить.

— У меня оставайтесь, — согласился с доводами Кучерявого Алик. — Места всем хватит. Ну и дежурить по очереди будем. С кольцом.

— Согласен, — кивнул Леньчик, — так спокойнее. Присмотрим друг за дружкой. Вот что, пацаны, вы ложитесь, поспите, — предложил он, — а я подежурю. Днем завтра отосплюсь.

— Заметано! — буркнул Алик, отодвигая тетрадь. — Завтра дочитаем.

— Пацаны, пацаны, а как с книгой быть? — неожиданно опомнился Леньчик. — Нужно же, чтобы она в руки колдуна не попала.

— Что с ней станется, — пожал плечами Кучерявый, — она же у нас в отделе, под замком. Пацаны в дежурке со стволами…

— Может её как-то того — выкрасть? — не успокаивался Поташников.

— Пусть лучше под замком пока побудет, — принял сторону Кучерявого Алик. — Какая-никакая, а охрана. Да и колдун, пока бесплотный, её взять не сможет. Завтра обмозгуем, что с этим дальше делать. А теперь спать давайте!

На улице возле подъезда подельников ожидали две машины: «отжеванная» «копейка» непонятного желто-зеленого цвета с замятыми порогами и проржавевшими колесными арками, и старенький черный ГАЗ-21 в идеальном состоянии, бликующий полированным капотом в лучах уличного освещения.

— Твоя тачка, пахан? — остановившись возле «Волги», поинтересовался Славка.

— Моя, — утвердительно кивнул Хобот, распахивая пассажирскую переднюю дверь.

— А чё старая? — полюбопытствовал Первухин. — Взял бы двадцать четверку — бабосики же имеются, форсил бы не хуже партийных боссов…

— А на кой мне лишнее внимание? — Хобот наградил подельника презрительным взглядом. — Да и не по понятиям это: честный вор не должен отсвечивать, словно фраер беспонтовый! Ты, Пельмеха, вроде и сиделец со стажем, и Закон знаешь, а все балбес балбесом… Давай, не стой столбом: прыгай в шабарабан! Нечего старухам у подъезда моргалы мозолить! — распорядился Хобот, залезая в автомобиль.

— Ну да, точно, нам лишнее палево ни к чему, — послушно закивал Первухин, протискивая тощий зад в приоткрытую дверь. — Привет честной компании! — произнес он, устраиваясь на заднем сиденье «Волги».

— Ты, что ль, Пельмень? — просипела горбатая коренастая фигура, развалившаяся на мягком автомобильном кресле. — Слушок был, что ты ласты завернул от водяры лет пять назад…

— Ба! Кого я вижу? Квазимодо, ты? — «обрадовался» Первухин, с опаской разглядывая постаревшего горбуна — правую руку и бессменного телохранителя Хобота. — Сколько лет, сколько зим? По совести признаться, боялся Славка нелюдимого горбуна до дрожи в коленках. Хобота так не боялся, как его горбатого «помощника». Насмотрелся в лагере… — А насчет того, что меня карачун посетил, — затараторил он скороговоркой, — было дело! Филок на водяру не было — василек с корешами газолинили [29], ну и завернуло. Толян Обрубок откинулся. А меня и Сапрыку едва-едва на больничке откачали, а слушок пошел, что я тоже того, прижмурился…

— Живучий же ты, Пельмень! — покачал лобастой головой Квазимодо. — На зоне и БФ-кой травился, и синькой… — горбун ухмыльнулся и ткнул Славку в бок крепким кулаком. — Видать не от этой хрени в ящик сыграть тебе боженька на роду прописал!

— Тьфу-тьфу-тьфу, коли оно так! — поплевал через левое плечо Славка. — Не собираюсь я туда — еще небо хочу покоптить!

— Ну-да, ты ж себе, наверное, три срока отмерял, да, Пельмень? — прищурился Квазимодо.

— Три не три, — уклончиво ответил Славка, — а пожить еще хочется. Так кто ж того не хочет? Вот выгорит наше дело, так я с бабосиками погуляю…

— Не каркай! — шикнул с переднего сиденья Хобот. — Вот как обтяпаем, тогда будешь…

— Все, заткнулся! — поспешно ответил Первухин и замолчал.

Машина Хобота тем временем выехала со двора, ей вслед пристроилась потрепанная «копейка». Машины неспешно продефилировали по центральной улице поселка. Проезжая отделение милиции водитель Хобота немного сбросил скорость, чтобы паханы смогли «заценить расклад». Возле освещенного крыльца стоял желто-синий «Луноход» [30], на переднем сиденье которого кемарил молодой водила. На крыльце курили двое патрульных, заступивших в ночную. Оставив позади ментовскую третью хату, водила тормознул у обочины. Следом припарковалась и «копейка» быков. Один из налетчиков вышел из «Жигулей» и, подойдя к машине Хобота, заглянул в открытое окно: