Старуха вновь положила амулет на стол и вышла из избы в сени. Немного там повозившись, она вернулась, держа в руках, небольшую деревянную шкатулку с крышкой, инкрустированной медной позеленевшей проволокой. Перевернув шкатулку, баба Феня высыпала её содержимое на стол. На первый взгляд ничего особенного в шкатулке не было: какие-то невзрачные камешки, мелкие косточки, поеденные плесенью крысиные шкурки, кожаные шнурки… Если не знать, кому принадлежит все это «богатство» — не иначе как мусором и не назовешь. Старуха ловко откидывала в сторону острым и длинным ногтем нужные для доработки амулета «ингредиенты»: ноздреватый камень с дыркой — «куриный бог», две отвратительные маленькие косички, сплетенные из чьих-то сальных волос, растрепанное черное воронье перо, костяная «рогулька», принадлежащая какому-то мелкому зверьку и несколько тонких кожаных шнурков, с беспорядочно навязанными на них узелками. Отобрав составляющие, колдунья одним отточенным движением смахнула со стола в шкатулку оставшийся невостребованным «мусор».

— Так, — произнесла она, захлопнув крышку шкатулки, — начнем!

Первым в «дело» пошли кожаные шнурки: подняв со стола, старуха принялась пробовать их «на вкус», по очереди облизывая узелки. Крылов с интересом наблюдал за её действиями, не понимая, для чего это нужно. Колдунья, слегка прикоснувшись языком к узелку, резко одергивала руку, как будто боялась обжечься. Словно контакты на квадратной батарейке проверяет, подумалось профессору: щиплет или нет?

— Вот эти два — сойдут! — Закончив «проверку», старуха отложила в сторону один из шнурочков. — А над этим придется поработать…

— А что с ним не так? — поинтересовался Дмитрий Михайлович.

— Плохо просолился, — заявила колдунья. — Надо добавить… — Она принесла солонку из буфета, осторожно держа её на вытянутой руке. Вручив солонку профессору, заявила: Теперь сыпь соль на шнурок и жуй!

— Что, простите, делать? — решив, что не понял, переспросил Крылов.

— Шнурок соли и жуй! Чего тут непонятного? — развеселилась старуха. — Сама бы пожевала, да на меня соль плохо действует! А шнурочек просолить надо как следует!

Дмитрий Михайлович посмотрел на требующий «обработки» шнурок: выглядел тот не лучшим образом. Не то, что в рот, в руки взять боязно: черный, скрученный, закорженевший от времени!

— Да ты, Умник, гляжу, брезгуешь? — Старуха ехидно ухмылялась. — В нашем деле, милок, брезгливым не место! Жить захочешь, и дерьма кусок слаще меда покажется! Жуй, кому говорю!

Профессор с трудом протолкнул комок, застрявший в горле. Щедро посыпал солью шнурок и, закрыв глаза, затолкал бабкино угощение в рот. Рот мгновенно наполнился тягучей кислой слюной. Поборов рвотные позывы, Крылов принялся «работать» зубами, стараясь, по возможности, не сглатывать.

— Умничка, ты, моя! — обрадовалась бабка. — А я уж думала, не сдюжишь — к каторжнику своему побежишь! А ты ишь, осилил… Ты жуй, жуй… Только послушай, что я тебе скажу: есть в тебе, мил человек, дар…

После таких слов Дмитрий Михайлович даже жевать перестал.

— Маленький, почти потухший, но есть, — продолжила колдунья. — Я это еще в первый раз заметила.

— Так почему сразу не сказала? — Выплюнув шнурок на ладонь, потребовал объяснений профессор. — Ну и гадость эта ваша заливная рыба! — Профессор гадливо сморщился, отирая рот тыльной стороной ладони.

— Приглядывалась я к тебе, Умник, — произнесла старуха. — Да и нужды особой не было…

— А сейчас, значит, появилась?

— Появилась, — произнесла бабка. — Старость не радость, тебе ли этого не знать? Сам, чай, не мальчик!

— А что, есть варианты? — догадавшись, куда клонит старушка, спросил Крылов.

— Варианты всегда есть, — размыто ответила колдунья. — Вопрос лишь в том, на какие жертвы ты готов пойти?

— Убивать я никого не намерен! — твердо заявил Дмитрий Михайлович. — Лучше уж стариком, чем остаток жизни…

— Не надо никого убивать! Вечной жизни, конечно, не обещаю… Но если котел раздобудем, да оскверненный «Гримуар»…

— Опять за старое? Я в такие игры не играю! — отказался от предложения старухи профессор.

— Не понял ты меня, Умник, — с досадой произнесла баба Феня. — Я уже не та глупая девчонка. После сотни лет скитаний, — она постучала себе по лбу указательным пальцем, — здесь кое-чего появилось! Мне уже ни богатство, ни власть — ничего не надобно! А вот пожить еще немного хочется! Да не старой развалиной, а вполне себе привлекательной бабой, лет этак под сорок-пятьдесят! Да и тебе, Умник, здоровье поправить не грех…

— Заманчиво, — согласился профессор. — А я вам, разлюбезная Аграфена Тарасовна, за какой надобностью? Котел мы вам и так, и так доставим… Если с Возгарем справимся, то и «Гримуар» вашим будет… Так зачем?

— Понимаешь, милок, с некоторыми делами в одиночку не управиться, — ответила колдунья. — Хотя бы малый ковен [50] нужен… А искать кого-то на стороне я не хочу — слишком долго я скрывалась…

— Понятно, — кивнул профессор, — лишний раз светиться неохота?

— Неохота. Лучше тихо-мирно жить-поживать…

— Да добра наживать, — подхватил Крылов.

— Да ты не бойся, никаких особых извращений не будет, — пообещала старуха. — А я твой дар раздую, тело укреплю…

— Не знаю, что и сказать, Аграфена Тарасовна, — честно признался Дмитрий Михайлович. — И хочется и колется…

— А ты не спеши — обдумай основательно. Покуда Возгаря обратно в гроб не загоним, время будет…

— Договорились! — произнес профессор.

— Вот и ладненько! — обрадовалась баба Феня. — А теперь это, посоли и жуй шнурочек-то — он еще недостаточно просолился!

Профессор с отвращением поглядел на шнурок, но вновь безоговорочно посыпал его солью и засунул в рот. Старуха тоже даром времени не теряла: нанизав «куриного бога» на один из шнурков, она при помощи хитроумного узла подвязала его к медальону. Воронье перо и костяную рогульку она искусно вплела в замызганные косички, после чего, распустив шнурок амулет, пристроила эту конструкцию меж цветных бусинок.

— Ну, все, хватит уже, пора работу предъявлять! — колдунья требовательно протянула руку, на которую профессор выплюнул слегка раскисший и пожеванный кусочек кожи.

Ни разу не поморщившись, баба Феня лизнула один из узелков. У профессора вытянулось лицо, едва он увидел, как в месте соприкосновения языка старухи и просоленной кожи в воздух выстрелила струйка дыма.

— Ох! — болезненно скривилась колдунья, одергивая руку. — Хорошо просолился, зараза!

— Что это было? — не теряя самообладания, спросил Крылов.

— Это плата, — со свистом вдыхая воздух, чтобы остудить обожженный язык, ответила баба Феня. — За все приходится платить, милок! — пояснила старуха. — И за обретение силы — тем более!

— Вот, оказывается, как это действует! — воскликнул Дмитрий Михайлович. — Я об этом читал, но думал, что байки…

— Это, как раз, чистая правда, — произнесла бабка. — Соль — первейшее средство против нечисти! Там, где есть соль — ничто не может быть заколдовано! Правда, все зависит от её количества.

— Так вы, уважаемая Аграфена Тарасовна, выходит — нечисть?

— Пока во мне есть хоть малая толика силы — да! А вот если растрачу все, сольюсь до самого донышка — могу её, родимую, горстями жрать! Только потом на восстановление способностей уйму времени убью! Поэтому приходиться мириться с таким вот положением вещей: на данный момент мы с солью несовместимы!

Но руками-то вы шнурок берете, — подметил профессор, — и никакого результата.

— Ну, то ж руки, а не глотка, — пояснила Аграфена Тарасовна. — Жжется слегка. Но если надолго этот шнурок, допустим, округ руки обвязать, ожог будет «будь здоров»!

— Ага, понятно, — качнул головой Крылов, вспоминая аналогию, — это как контакты от батарейки языком лизнуть. Щиплет. А если руками — так и не почувствуешь ничего.

— Не знаю, как там с вашими батарейками, а руками можно…

— Только осторожно…