В ту ночь Гудвин почти не спал. Всё, что рассказал Кастанак, когда они сидели вечером у него в гостях, вертелось теперь в его голове. Сейчас Гудвин уже не мог с прежней уверенностью сказать, как будет правильнее всего поступить. Он объехал полмира, для того чтобы узнать, как избавиться от поселившихся в Комптон Бассете троллей, и даже получил ответ на этот вопрос. Много раз в ту ночь он развязывал кожаный мешочек, который вручил ему Кастанак, и задумчиво вынимал из него серебряную фигурку. Он вертел её в руках и разглядывал в бледном лунном свете, проникавшем в окно тесной каморки постоялого двора. Однако сейчас, найдя то, за чем он ездил, Гудвин так терзался сомнениями, как ещё никогда за всё время путешествия. Не разделяя восхищения, которое вызывали тролли у Анри, Гудвин чувствовал, что рассказ Кастанака произвёл на него сильное впечатление. Может быть, тролли и впрямь ведут своё происхождение от древнейших времён и действительно служат защитой против ведьм и чёрной магии. А если это так, то правильно ли поступят люди, если переловят их всех и прогонят из Комптон Бассета, который, быть может, остался сейчас единственным местом на земле, где ещё растут вековечные ивы?

Гудвин слышал сонное дыхание Анри у противоположной стены каморки, точнее говоря, слышал его в те краткие промежутки, когда на мгновение смолкали храп и сопение Бомстафа. Во сне Бомстаф издавал такие звуки, какие вылетают из кузнечных мехов, которыми раздувают огонь в горне.

Гудвин никак не мог забыть о том, что Анри считает троллей добрыми существами. У Анри было очень верное чутьё на хорошее и плохое, в чём Гудвин убедился за короткое время их знакомства. И потом, вина за появление троллей в Комптон Бассете, в конечном счёте, лежала на помещике. Гудвин ещё раз напомнил себе последнюю часть истории, рассказанной Кастанаком. Побывав в обсерватории, они оставили Боффина любоваться голубым огонем, а сами спустились вниз. Бомстаф никак не мог успокоиться от радости, что наконец-то и сам посмотрел на тролля.

— Нет, вы видели?! — взволнованно спрашивал он Гудвина и Анри, как будто они никогда раньше не видали лесного тролля или не заметили Боффина в обсерватории. — И хвост у него есть и все как полагается! А носище, носище-то какой! Ай да пострел! Хорошо, что они не водятся на корабле, а то такого бы натворили, что страшно даже подумать! — Но, судя по тому, как Бомстаф это говорил, он не исключал полностью такой возможности. Анри горячо кивал, он вообще был в восторге от такого предположения. Бомстаф с удовольствием ещё пообсуждал бы это событие, но ему пришлось обуздать свои восторги по поводу первого увиденного им тролля, потому что Кастанак приступил к продолжению рассказа:

— Спустя несколько дней настало полнолуние и мы, как уже сказано, снова отправились в большую пещеру под Блоксбергом. Альберт смастерил несколько клеток, и когда осколок кристалла загорелся в лунном свете, нам было нетрудно переловить всех троллей и посадить их в клетки. На обратном пути через пустошь случилось несколько удивительных происшествий, но это отдельная история, и мы отложим её до другого раза, хотя это, без сомнения, тоже имеет важное значение[4].

Накануне полнолуния мы насобирали ивовых семян. Мы обмотали сеткой обе лапы попугая, а к одной привязали бечёвку. Перед этим мы его не кормили, поэтому несносная птица прибыла на Блоксберг очень голодной и сразу же полетела на макушку ивового дерева. Усевшись там, она отвела душу и хорошенько нас выбранила, но голод заставил её скоро заняться поисками ивовых семян. Попугай, конечно, слопал немало драгоценных семян, но тут уж ничего нельзя было поделать. Много семян запуталось в сетке, и, дав попугаю попрыгать по деревьям, мы потянули его за бечёвку, и ему пришлось спуститься. Таким образом мы собрали семена вековечных ив. Вот так случилось, что даже эта негодная птица послужила для полезного дела. Говорят ведь, что существование любого создания чем-то оправдано, хотя насчёт попугая я всё-таки питаю некоторые сомнения.

На следующий же день после полнолуния мы, отловив троллей, снова пустились в путь, взяв клетки с троллями и мешочек с ивовыми семенами. Чтобы никто не видел троллей, я замотал клетки тряпицей и снимал её только тогда, когда никого не было рядом. Я боялся, как бы любопытные люди, увидев троллей, по глупости не причинили им вреда. Я держал путь на запад и переплыл через море в Англию. Поскольку между Англией и остальной Европой пролегла водная преграда, я рассчитывал отыскать там такое местечко, где тролли будут жить в безопасности.

Я и раньше слышал, что в Глестонбери происходит много мистического, и потому подумал, что это будет самое подходящее место для троллей. Туда-то я сперва и отправился. А в Глестонбери я встретил Спирруса. Мне нужен был помощник, а кроме него, я так сразу никого не нашёл, но я не доверял ему. Поэтому никогда не показывал ему троллей. В глубине леса я набрёл на заброшенную хижину и там выпустил троллей, а сам отправился дальше, чтобы подыскать им подходящее место. Во время одной такой вылазки я в страшную грозу забрёл случайно в Комптон Бассет. Дело было в Ночь Всех Святых, когда ведьмы собираются на шабаш. Надо было быть более осторожным!

Когда помещик позвал меня в свой дом и во что бы то ни стало пожелал завладеть чем-нибудь из вещей, которые я принёс, ивовые семена представляли для меня гораздо большую важность, чем серебряная фигурка, но этот пройдоха тотчас же об этом догадался. Он решил, что раз ивовые семена так важны для меня, то значит, они более ценны. Но не следует никогда забывать, что самые замечательные вещи на свете сразу теряют свою ценность, если ты отнимаешь их у другого человека, и зачастую превращаются в сущее наказание для того, кто их забрал себе. Так и произошло с помещиком из Комптон Бассета, когда он взял вещь, значение которой не мог оценить.

Вот так случилось, что последние семена вековечных ив были посеяны на Грэмпс Хилле в Комптон Бассете. Мне не оставалось ничего другого, как выждать, пока деревья достаточно подрастут, чтобы под ними могли жить и прятаться тролли. Для того чтобы тролли могли расти, я вынужден был выпустить их на Грэмпс Хилле. Поэтому я и вернулся через несколько лет с маленькими троллями, когда ивовая роща подросла настолько, чтобы тролли могли найти в ней пристанище. Я решил вернуться в Ночь Всех Святых, рассчитывая на то, что все обитатели деревни будут сидеть по домам и никто не помешает мне высадить троллей на Грэмпс Хилле. Поскольку в тот вечер опять разыгралась страшная непогода, я не ожидал, что кто-нибудь меня выследит.

Должен признаться, что я был страшно сердит на вашего помещика за все неприятности, которые он мне причинил. Мне стоило таких трудов спасти ивы и троллей, а тут вдруг он лишил меня возможности найти для троллей укромное место, где их существование осталось бы в тайне. Я был так зол и измучен, что меня очень порадовала мысль о тех неприятностях, которые из-за них придётся пережить помещику.

Прежде чем выпустить троллей, я принял решение оставить одного у себя, чтобы повнимательней его изучить. Особенно меня интересовал вопрос: могут ли люди и тролли достигнуть взаимопонимания? Как вы сами читали, этот вопрос чрезвычайно занимал моего прапрадеда. Ведь тролли спасли ему жизнь в 1728 году ночью на Блоксбергской пустоши, когда его преследовали волки, и с тех пор он считал, что тролли хотели ему помочь, хотя, совершив это доброе дело, они потом от души над ним подурачились. В компании троллей Боффин всегда держался немного в сторонке, и я обратил внимание, что он часто играет с разными вещицами, как ребёнок. Несколько раз, увидев, как я применяю разные предметы, он повторял за мной то, что я делал. Поэтому я решил оставить у себя Боффина, чтобы попытаться понять его и, если удастся, добиться его доверия.

Кастанак вздохнул с выражением крайней усталости.