– Видимо, не одни мы тот девайс ищем. Кажется, сталкер еще жив. Надо его вытаскивать. Сейчас бы что-то наподобие полицейского щита.

– Шутишь? Сейчас же ночь. Все полицейские мирно спят.

– Очень смешно, а главное – так полезно! Ну, так полезно… – Макс задумался на несколько секунд, потом выдал: – Знаешь-ка что, давай сюда ключи от своей тачки. Моя новее и дороже, к тому же у тебя дверца все равно уже помята.

– Да вот чтоб тебя! – досадовал Артист, но ключи из кармана вытащил и протянул товарищу.

Жестами привлек внимание Кнопы и показал, что они ушли за машиной. Тот кивнул, что понял.

– У тебя бронежилеты есть? – спросил Лощина, пока шли.

– Ага, полон прицеп.

– У тебя же нет прицепа?

– Вот именно.

– Тебя чего на «пошутить» пробило-то так не вовремя?

– Не знаю, – пожал плечами Артист. – Нервничаю, наверное. Я, кстати, знаю, где «броники» взять. Бери тачку и подъезжай к «Шляпе».

Сам он вернулся в заведение и нашел Друга. Коротко, но красочно объяснил ситуацию. Хозяин бара кивнул и велел «присмотреть пока тут». Вернулся с парой новеньких бронежилетов и передал со словами:

– Вернешь потом.

– Без вопросов.

Когда Артист вышел, Макс уже подъехал. Вместо того чтобы надевать оба жилета на себя, решили защитить водительскую дверь и самого водителя. Второй должен был спрятаться за поднятым задним сиденьем.

– Я за руль, – сказал Артист, – ты и посильнее чуток, быстрее раненого затащишь, да и машина моя.

Макс спорить не стал.

Когда поехали, в голову пришла догадка.

– Макс, знаешь, почему они просто не уйдут?

– Почему?

– Они знают, что сталкер жив, и хотят сами его захватить.

– Возможно. Это значит, что нам сейчас достанется по самое не балуй.

– Скорее всего.

Подъехали к Кнопе и Гарику, не включая фар.

– Мужики, прикрывайте. Я их на какое-то время дальним светом слепану, пока фары не прострелят, так что не зевайте.

Когда поехали, на Артиста напал такой страх, что ладони вспотели и руки тряслись.

– Макс, приготовься!

– Готов! – отозвался тот.

Нога вдавила педаль газа в пол едва ли не вопреки желанию самого Артиста. Шины завизжали, и машина рванула вперед.

Огонь по ней открыли почти сразу. Первая же пуля пробила лобовое стекло и спинку сиденья пассажира. Следующая оставила дырки еще и в заднем стекле.

– Врубаю свет! – крикнул Артист.

Он рулил, склонившись в сторону и выглядывая настолько, чтобы немного видеть дорогу. По машине застучали пули. В лобовом стекле появилось четыре новые дырки. Объехав раненого сталкера, он встал к противнику дверцей, защищенной бронежилетом.

– Давай, Макс, давай!

Но тот и так уже распахнул заднюю дверь, высунулся, подтянул к себе окровавленного сталкера и втащил его внутрь.

Казалось, что делает он это чрезвычайно медленно, потому что пули лупили по машине, как град.

– Все, гони, гони, гони! – крикнул наконец Макс.

Артист снова вдавил педаль до предела. И помчался прочь. Задел пару припаркованных машин, которые отозвались на подобную грубость воем сигнализаций, но было уже плевать. Выехав из-под обстрела, Артист распрямился, и как только взял направление на больницу, оба радостно заржали. В крови бесчинствовала адреналиновая буря.

Ни в кого из них не попали, однако машина и вывешенный наружу бронежилет походили на решето.

Подъехав к приемному отделению больницы, вытащили сталкера. Им оказался Бряц. С окровавленной головой и едва в сознании, но живой.

Пока «любимая» медсестра Артиста вызывала врача и санитаров, он попытался разузнать хоть что-то у раненого.

– Бряц, Бряц. Где девайс, что ты у вояки забрал? Очнись, Бряц. Давай, соберись. Ты отдал его кому-то?

Раненый медленно закрыл глаза и снова открыл.

– «Да»? Это было «да»? Отлично! – обрадовался Артист. – Кому? Торговцу?

Бряц продолжал смотреть не мигая.

– Нет… нет… Это понятно… так… Кузьма забрал?

Снова моргание.

– Да! Замечательно. Девайс у твоего брата. Теперь скажи, как его найти?

Бряц закрыл глаза и больше их не открывал.

Артист ждал, но ничего не происходило.

– Что… что это значит?

Пришли санитары и собрались увозить раненого.

– Бряц, что ты хотел этим сказать? Подождите, подождите. Нам один вопрос надо выяснить.

– Да какой вопрос?! – Санитар грубо его отпихнул. – Он без сознания. Не видишь, что ли?

– Вижу, – досадливо проговорил Артист. – Вижу… Твою мать!

В приемнике появился знакомый доктор.

– О, салют, шеф! Вы вообще, что ли, постоянно на работе? Вы кровь хоть раз сдавали? Может, у вас там масло вместо нее, а сами вы – робот, присланный из будущего?

– А, это опять вы? – только и сказал врач в ответ на его тираду.

– Опять я, – пожал плечами Артист.

– Зачастили что-то. Нездоровая тенденция, не считаете?

– Нездоровая. Но вы же доктор – подлечите. Хотя… – Артист повернулся и томным взглядом посмотрел на стервозную медсестру. – Вряд ли у вас есть лекарство от любви.

Он закусил губу, изображая страсть, и отправил сердитой даме воздушный поцелуй.

Та фыркнула, закатив глаза, потом направила взгляд в журнал и продолжила в нем что-то писать.

– Не представляете, доктор, как я вам завидую, – вы можете лицезреть это ангельское создание каждую смену. Находиться рядом с ним, разговаривать. Наверное, поэтому я прихожу и прихожу сюда снова и снова. Ищу повод, чтобы хотя бы мельком взглянуть… – продолжал свое представление Артист.

Он порывисто схватил врача за руку и пылко произнес:

– Мне не под силу справиться с этой тягой, с этой безудержной страстью. Знаете, как это бывает, доктор, когда смотришь на женщину и понимаешь: это твое. Именно ее ты и ждал, искал всю свою половозрелую жизнь… – Тут он понурил голову, голос обрел печаль и нотки глубокой грусти: – Я знаю, что никогда не добьюсь взаимности. Она слишком хороша для меня. Поэтому остается только выдумывать способы, чтобы прийти сюда еще раз…

Врач устало вздохнул.

– Встречал я паяцев, но вы превзошли всех. Поздравляю.

– Благодарю, – ответил Артист со своей настоящей улыбкой.

– В театре играть не пробовали?

– Приходилось.

– Оно и видно. Ладно, Ромео, проваливайте и постарайтесь здесь больше не появляться… хотя бы какое-то время. Виктория Константиновна, – обратился доктор к медсестре, – если этот остряк появится здесь еще раз в ближайшее время, вызывайте меня, оформим к Федору Михайловичу в психиатрию, на стационар.

– Макс, нам нужно его найти.

Они так и сидели в машине до самого утра. Осматривали повреждения и восторгались тем, что остались целы и невредимы, хотя оба находились на волосок от гибели. Заодно обсуждали дальнейшие действия.

– Есть предположения, где он может заныкаться?

– Понятия не имею…

Оба замолчали, задумавшись.

Артист принялся грызть нижнюю губу.

– А если… – вдруг произнес Макс, но затем сразу добавил: – Хотя не, не вариант.

Артист тут же передразнил, вспомнив сцену из знаменитого фильма:

– А может?.. А вот это попробуйте!

Товарищ на шутку не среагировал, даже наоборот, с хмурым видом посмотрел на него и произнес:

– Знаешь что? – выдержал драматичную паузу и продолжил: – А не пойти ли тебе… вместе со мной в какую-нибудь забегаловку пожрать? А то так пить хочется, что переночевать негде.

– Дело говоришь, боярин!

Ближайшее кафе, несмотря на достаточно захолустный район, оказалось на удивление приличным заведением без привычного кисловатого пивного запаха, с негромкой спокойной музыкой и по-домашнему вкусной едой, и самое странное – работало с восьми утра.

– Вот скажи мне, Артист… Скажи на милость, вот очень хочется знать, – Лощина бросил вилку, та звякнула о тарелку, – какого хрена вы с Сувениром поселились рядом с этой «Шляпой», а не возле этого прекрасного, иначе не назовешь, оазиса чревоугодия?