Нет, это была не Лиленька. Это была та самая женщина, которую я встретила на лунной улице.

Мне хотелось убежать наверх, забиться в угол, как в первый раз, и сделать вид, что меня нет. Но я пересилила себя и спустилась вниз. Вышла за порог, на озаренную луной площадку перед подъездом и успела заметить, как эта женщина скрылась за углом дома. Я бросилась туда и остолбенела. С обеих концов улицы двигались человеческие фигуры. Они шли медленно, своей неспешной обреченной походкой, сюда, к этому дому. А женщина…

Женщина подошла к торцу здания и, низко склонив голову, вошла прямо в стену и исчезла. Я стояла, не шевелясь, а они один за другим подходили к торцу здания и исчезали в стене.

Яркая луна освещала стену и позволяла увидеть то, что невозможно было разглядеть при солнце. Она давала тень от каждого, даже мельчайшего выступа, и я, хорошенько присмотревшись к стене, поняла – здесь была замурованная дверь, края которой тщательно загладили штукатуркой.

Дверь в торце. Вот оно, гестапо.

А тени шли и шли. Это что же, призраки замученных здесь местных жителей, до сих пор не нашедшие покоя?

Их было много, я не считала. Просто стояла, и ждала, и смотрела на каждого. Страха уже не было, была жалость. Хотелось чем-то им помочь, но я не знала, как. Слезы катились по моим щекам.

Наконец все закончилось, а горизонт на востоке посветлел, обещая приближение восхода солнца. Теней больше не было. Я стояла просто возле брошенного дома посреди выселенного поселка, и никто бы не мог догадаться, какую тайну он хранит.

Тогда я вытерла глаза, вынула из кармана стыренную у Кремневой алую помаду – прости, Наташка! – и размашисто намалевала на торце здания крест.

Все, задание выполнено. Теперь можно… можно сесть на траву, что я и сделала, полностью опустошенная. Эта ночь выпила из меня все силы, хотелось лечь и уснуть на целую вечность.

До моего автобуса оставалось еще около трех часов, я завела будильник на мобилке и растянулась прямо на траве.

Хорошо отдыхать!

Хорошо отдыхать… Большинство бойцов дремали, но мне было не до сна. Лиленька! Это была она, я не сомневалась.

– Где она живет? Где прячется? – повторяла я, тряся плюшевым медведем перед немой девчонкой. Девчонка выглядела более вменяемой, чем безумный старик, и могла бы при желании проводить меня.

Но она пожимала плечами, куталась в старое одеяло и плакала. Она вообще, чуть что, кидалась в слезы.

– А куда делись все люди из поселка? – спросила я как можно мягче. – Понимаю, многие уехали, а где те, кто не уехал?

Девочка закусила губу и встала. Поманила меня за собой. Мы вернулись к тому дому, где я встретила Лиленьку.

– Она живет где-то здесь? – осведомилась я. Но девчонка не слушала. Она подвела меня к тому самому подъезду, где я встретила Лиленьку. Ткнула в него пальцем и снова заплакала.

Теперь я догадалась поднять табличку, валявшуюся на земле рядом с разломанной дверью, и посмотреть, что на ней написано…

Гестапо!

Так вот оно что. Фашисты расстреляли жителей поселка – может быть, за связь с партизанами, а может, просто со злости, когда отступали. Мы на пути своем видели такие опустевшие деревни и поселки. Или сожженные – вместе с жителями…

Я тогда села рядом с этой девочкой и тоже заплакала. Боль и усталость, копившиеся давным-давно, наконец-то выплеснулись наружу.

Что-то кольнуло руку. Сухая травинка… Никогда еще не видела снов с продолжением, тем более таких.

Приветливо светило утреннее солнышко, и все вокруг было мирным-мирным.

С ума сойти! Я села, посмотрела на мобильнике время – как всегда, проснулась за минуту до звонка будильника. Щеки были липкими от слез.

Я умылась минералкой, отряхнула одежду, выбрала из косы сухие травинки. Интересно, это последнее задание или еще будут? Ничего, скоро узнаю, путь до дома недолог.

Несмотря на дикую рань, мои друзья не спали. Не ожидая такого, я бесшумно вошла на первый этаж, дверь оказалась незапертой. Дом встретил меня негромкой, полузабытой песней:

А они, все четверо, сидели за столом в кухне и слушали.

– Привет, я вернулась! – провозгласила я с порога. – Кто включил «Ночных снайперов»?

– Ну, я, – ответил Колька.

– Тебе респект. Не зря так группа называется – каждая песня попадает в цель по-снайперски! Рано же вы встали сегодня.

– Мы еще не ложились! – провозгласила Кремнева. – Кстати, ты моей помады не видела?

– Валяется возле гестапо.

– Ты нашла его?!

Пришлось в общих чертах рассказать о случившемся. Правда, о фотографиях я умолчала – не хотела пугать ребят загадочным обитателем нашего дома. Мелькнула мысль, что было бы неплохо о нем Алевтине рассказать.

– Бывает же! Я бы там умерла со страху, – передернула плечами Лилька. – Ну все, теперь можно идти спать с чистой совестью.

– Идите.

– А ты?

– А я и выспаться там успела. Сейчас кофе попью – и к Алевтине. Пусть новое задание дает, или…

– Поражаюсь я твоим нервам, Ника, – пробасил Егор, выключая музыку. – С такими заданиями заикой можно стать. Надеюсь, это последнее?

– А я, может, только вошла во вкус! Привыкать начала, со временем каким-нибудь охотником за призраками стану.

– С тебя станется, – улыбнулась Кремнева. – Но, может быть, тебе действительно лучше отдохнуть?

Какой там отдых! Мое сердце едва из груди не выскакивало от волнения, страха и трепета – что же теперь скажет Алевтина!

Однако прежде чем идти к ней, я поднялась к себе на чердак, села у окна и долго раздумывала над происходящим, приводя свои мысли в порядок. Некоторые вопросы требовали ответа, а еще было нечто, чего мне очень-очень не хотелось делать, и это не давало покоя.

Мне очень не хотелось рассказывать Алевтине о тех странных явлениях, которые происходили в моем доме. Казалось бы, это стоило сделать, я уже даже приняла такое решение – но какой-то червячок сомнения не давал покоя, и я долго раздумывала, пытаясь понять, чем это вызвано. Алевтине я доверяла полностью. Что же тогда?

Может быть, у меня появилась некая антипатия к ней после того, что она говорила о Вилоре? Нет, не думаю. Ее слова были, конечно, неприятны – но ведь справедливы! На ее месте я бы тоже попыталась предостеречь юную влюбленную глупышку от такой опасной связи. Она просто не знает Вилора! А вампиров в целом милыми существами не назовешь, так что все правильно она говорила.

Н-да, загадка…

Спустя полчаса я была у Алевтины.

– Я думала, ты хоть ненадолго приляжешь после бессонной ночи, – она приветливо улыбалась, провожая меня за знакомый столик под окнами.

– Строить планы на сегодня я буду с учетом следующего задания, – отчеканила я, дрожа от волнения. – Чтобы не терять времени даром.

– Тебе так не терпится? – Взгляд ее васильковых глаз был добрым и чуть ироничным.

– А вы как думаете? – не сдержалась я.

– Крепко же он тебе в душу запал, – задумчиво произнесла Алевтина, и, как мне показалось, в ее голосе прозвучала хорошо скрытая досада.

– Так или иначе – я должна его выручить. Я обещала, да и вообще…

– Ты смотри, как бы это «и вообще» не сломало тебе жизнь, деточка, – ответила она с нажимом. – Кстати, ты не думала о разнице в возрасте?

– Думала, – призналась я. – Мне и подружки говорили, что в мои годы встречаться со взрослым парнем… ну, не лучший вариант. Но ведь эта разница скоро сократится! Скоро мне будет шестнадцать, потом семнадцать, а ему так и останется…