Докладчик ЦК указал и на такую практику на местах, когда местные коммунистические ячейки и коммунисты, работающие в качестве рядовых служащих в армейских учреждениях, стараются взять в свои руки контроль и управление над армией. Руководство армией может быть только централизованное. Оно может исходить только от ЦК, советского правительства и его военных органов.
Сокольников закончил свой доклад выражением от имени ЦК полного доверия и поддержки линии и методам военного ведомства. Он сказал, что «только в том случае, если военный аппарат будет строиться и дальше методами, которые мы старались до сих пор проводить, если эти методы будут применены и в тех областях, в которых они до сих пор целиком применены не были, только в этом случае мы можем создать из Красной армии оплот коммунизма» (там же, стр. 152).
Содокладчик от «военной оппозиции» В. Смирнов доказывал, что бывший царский офицерский корпус, привлеченный к службе в Красной армии, в силу своего происхождения и идеологии, тяготеет к белогвардейцам. Поэтому его представители часто переходили и дальше будут переходить на сторону врага. Между тем, советское правительство их назначает на ответственные командные посты, предоставляя им больше прав, чем политкомиссарам при них. В связи с этим Смирнов критиковал «Положения» правительства «О командующем армиями фронта» от 12 декабря 1918 г. В этих положениях говорилось, что во главе каждой армии и фронта стоит Революционный военный совет. Его члены, как и командующие армиями и фронтами, избираются и утверждаются Реввоенсоветом республики. Командующему армией предоставляется полная самостоятельность в вопросах стратегически-оперативного характера, а также право назначения, перемещения и отставления от занимаемых должностей всего командного состава войск, военных управлений и учреждений армии. Реввоенсовет армии имел право ограничения власти командующего, кроме вопросов оперативного характера и личного состава войск, донося о своих действиях каждый раз вышестоящему Реввоенсовету (все приказы и распоряжения командующего армией обязательно должны быть подписаны одним из членов Реввоенсовета).
Смирнов находил такой порядок совершенно неправильным. Он говорил, что в «Положениях» Совета Народных Комиссаров «командующему армией, фронтом и т. д. предоставляется управление армией, политическому же комиссару предоставляется лишь право в отдельных случаях отменить решение командующего армией или командующего фронтом, сообщая о каждом таком случае в высшее учреждение. В вопросах оперативных они (комиссары, — А. А.) не имеют права делать даже этого… Одним словом, роль политического комиссара ограничивается функциями контроля» (там же, стр. 155–156). Он потребовал от съезда изменить эту политику. Он критиковал также Дисциплинарный устав Красной армии, изданный в январе 1919 г. Он находил, что этот устав восстанавливает старые привилегии офицеров и ущемляет права красноармейцев, устанавливая «мелочную регламентировку».
Обобщая свою критику по части организации и управления армии, Смирнов сказал: «Опыт указал, что участие комиссара в управлении необходимо, ограничиваться функциями только контроля невозможно… членам революционных советов необходимо предоставить право решающего голоса в области оперативных вопросов» (там же, стр. 157). Он критиковал «чрезвычайную громоздкость центральных учреждений», дающих противоречивые приказы. Он потребовал обратить «самое серьезное внимание» на организацию Реввоенсовета республики. Политотделы в армии строят свою работу на бюрократических, а не на коллегиальных началах. Словом, военная политика ЦК до сих пор была порочной — ее надо пересмотреть.
Председательствующий Зиновьев сообщил, что для выступления в прениях записалось 64 человека. Официальный историк пишет: «Ясно было, что вопросу придается большое значение и предстоит острая дискуссия» («История КПСС», т. 3, кн. II, 1968, стр. 275). Была создана «военная секция» съезда, на трех заседаниях которой участвовало 85 делегатов, а в прениях выступило 23 делегата. Как сталинская, так и послесталинская партийная историография по поводу платформы «военной оппозиции» упорно и последовательно проповедует ту точку зрения, что «военная оппозиция» была направлена не против ЦК, не против Ленина, а исключительно против Троцкого (См. «История ВКП(б) Краткий курс», стр. 224, «История КПСС», т. 3, кн. II, стр. 275–276).
Эта намеренная фальсификация стала возможной лишь потому, что материалы всей дискуссии по военной политике ЦК были исключены из протоколов при опубликовании «Стенографического отчета» VIII съезда в 1919 г. Это было вполне естественно в условиях продолжающейся гражданской войны в России, дабы не дать противнику ориентироваться в масштабе и характере бунта военно-комиссарской элиты партии против Ленина и Троцкого. Однако эти материалы «военной секции» и пленарного заседания съезда, на котором с большой речью выступил Ленин, не были опубликованы и после окончания войны. Почему? Вот ответ Троцкого:
«На съезде партии Ленин, в мое отсутствие, — я оставался на фронте — выступил со страстной защитой проводившейся мною военной политики от критики оппозиции. Именно поэтому протоколы военной секции VIII съезда партии не опубликованы до сих пор» (Л. Троцкий, «Моя жизнь», ч. II, стр. 181).
Вот и ответ Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС в предисловии к новому изданию протоколов VIII съезда: «Ввиду совершенно необработанных секретарских записей, материалы по четвертому вопросу («Военное положение и военная политика») — закрытое заседание съезда, состоявшееся 21 марта, — не публикуются» и дальше о материалах секции: «Ввиду совершенно необработанных секретарских записей, материалы заседаний военной секции, состоявшихся 20 и 21 марта, не публикуются» («Восьмой съезд РКП(б). Протоколы», 1959, стр. VII, XIII). В этом аргументе о «необработанных секретарских записях» поражает не столько целеустремленная фальшь, сколько очень наивный расчет авторов предисловия, что его читатели все равно невежды в вопросах истории партии и лишены всякого дара критического мышления.
Между тем, у любого критически думающего читателя возникает вопрос: почему в протоколах VIII съезда оказались застенографированными самым подробным образом прения на заседаниях организационной секции и аграрной секции, а вот «записи» по такому важному вопросу, как прения в военной секции и выступления на пленарном заседании о «военной оппозиции» Ленина, оказались «необработанными»? Даже в полное собрание сочинений Ленина, изданное после разоблачения Сталина, не включено это исключительно важное выступление Ленина, хотя авторы предисловия выгодные для своей цели места из этой речи Ленина широко цитируют (там же, стр. XIV–XV).
Объяснение, вероятно, надо искать не только в «страстной защите» Лениным военной политики Троцкого (это само собою разумеется), а в том недоверии, которое военная секция съезда выразила и Ленину, и Троцкому. Защищая Троцкого, Ленин защищал самого себя. Это вытекает даже из тех скупых сведений, которые опубликовал партийный издатель. Так в «Примечаниях» к протоколам VIII съезда мы читаем: «В результате бурных прений, развернувшихся на заседаниях военной секции, днем 21 марта большинство (37 против 20) высказалось против ЦК и за принятие тезисов «военной оппозиции». Тогда меньшинство секций, стоящее на точке зрения ЦК, устроило отдельное заседание и потребовало перенесения обсуждения этого вопроса на пленум съезда» (там же, стр. 539). То же самое говорится и в многотомной «Истории КПСС»: «После бурных прений большинство секции высказалось за тезисы оппозиции, предложенные Смирновым… Делегаты съезда, защищавшие точку зрения ЦК… ушли с заседания секции» («История КПСС», т. 3, кн. II, стр. 276).
Ленин, который до сих пор не придавал серьезного значения «военной оппозиции» (поэтому он записался не в «военную секцию», а в «аграрную секцию»), увидел, что дело принимает почти катастрофический оборот, и энергично взялся за усмирение оппозиции. Он созвал закрытое заседание съезда, на котором выступил с непредусмотренным повесткой дня докладом представитель военного ведомства о положении на фронтах. Докладчик (С. Аралов) сообщил сведения, которые до сих пор считались секретными. Главное из этих сведений гласило: в Красной армии недоставало до 60 % военных специалистов (там же, стр. 276). Этим аргументом Ленин хотел выбить из рук оппозиции главный ее козырь о военных специалистах. Это не произвело на оппозицию никакого впечатления. Тогда выступил сам Ленин. Как указывалось, речь эта никогда не опубликовывалась, но официальный историк говорит, что «с глубоким обоснованием линии партии в строительстве регулярной армии выступил Ленин. В его речи дана была принципиальная критика "военной оппозиции"… Самым решительным образом Ленин опроверг обвинения "военной оппозиции" в адрес ЦК» (там же, стр. 277).*) (*) О Троцком Ленин заявил: «Когда здесь выступил т. Голощекин, он сказал: политика ЦК не проводится военным ведомством. Если вы такие обвинения ставите, если вы, выступая ответственным оратором на партийном съезде, можете Троцкому ставить обвинение, что он не проводит политику ЦК, — это сумасшедшее обвинение. Вы ни тени доводов не приведете» («Ленинский сборник», XXXVII, Москва, 1970, стр. 136).
