Из докладной записки генерал-губернатора правительству, 1853 год: "…Соседний многолюдный Китай, бессильный ныне по своему невежеству, легко может сделаться опасным для нас под влиянием англичан, французов, и тогда Сибирь перестанет быть русскою. А в Сибири, кроме золота, важны нам пространства, достаточные для всего излишества земледельческого народонаселения европейской России на целый век. Потеря этих пространств не может вознаградиться никакими победами и завоеваниями в Европе. И чтоб сохранить Сибирь, необходимо ныне же сохранить и утвердить за нами Камчатку, Сахалин, устья и плавание по Амуру и приобрести прочное влияние на Китай". Таким образом, он уже в то время предвосхитил столыпинскую реформу в крестьянском вопросе.
Граф Н.Н. Муравьев-Амурский нашел в себе силы не брать и не давать взяток, за что и нажил себе множество врагов из числа дающих и берущих.
"...Он одолевал природу, оживлял, обрабатывал и населял бесконечные пустыни. Но его в свою очередь одолевали чиновники... Надо признать, Муравьеву везло и на врагов, и на сторонников. Если уж друг, то умен и предан бескорыстно, а если враг, то силен, неординарен и тоже не глуп. Вывод отсюда, мне кажется, один - сам Муравьев был незаурядной личностью, и под стать ему были его дела." (И.А. Гончаров).
В свое древнее время, Великий Могол Акбар нередко вызывал самого близкого друга-визиря посмотреть вместе с ним, кто его самый-самый недруг. И очень огорчался, если противник был "мелковат". Значит и дела "мелковаты"…
Против историков и исследователей событий тех лет, порочащих имя Н.Н. Муравьева-Амурского, якобы затмившего славу Г.И. Невельского, говорит сам граф в письме А.С. Меншикову: "Сделанные Невельским открытия неоценимы для России; множество предшествовавших экспедиций в эти страны могли достигнуть европейской славы, но ни одна из них не достигала отечественной пользы, по крайней мере в той степени, как исполнил это Невельской".
С приездом Муравьева-Амурского облегчилось положение политических ссыльных - декабристов, петрашевцев, польских революционеров.
Несмотря на угрозы чиновникам: "… Я не из тех Муравьевых, которых вешали. Я cам буду вешать…", он все же никого не повесил, многие достойные того отделались только каторгой.
В июне 1851 года по предложению Н.Н. Муравьева-Амурского Указом Императора Николая Первого были освобождены от горного рабства и переведены в разряд казаков приписные крестьяне Нерчинских рудников.
26 августа 1858 года Н.Н.Муравьев за отличие по службе произведен в генералы от инфантерии; в тот же день Высочайшим указом он возведен в графское Российской империи достоинство с присоединением к фамилии его названия «Амурский». «Вершины я достиг, - сказал Николай Николаевич в ответ на одно из поздравлений. - И путь мой отныне - только вниз». Он добился своей главной цели (для этого родился), хорошо знал жизнь, законы социума и власти.
В наведении порядка на вверенной ему территории Н.Н. Муравьев-Амурский видел и пытался достичь пресечения коррупции чиновничества, ослабления влияния местных "олигархов", защиты интересов казны и усиления роли государства. Сменил более половины неугодных и неспособных к службе лиц. Многие его ненавидели.
Все 14 лет Муравьев боролся с обкрадыванием государства. Забегая вперед, скажем: коррупцию и взяточничество ему искоренить не удалось, зато удалось заставить местную олигархическую верхушку вспомнить, что существуют и государственная власть, и законы, с которыми придется считаться.
Муравьев-Амурский каждому воздавал по заслугам.
Самым ожесточенным временем борьбы стали первые годы губернаторства Муравьева. По вверенному его заботам краю прокатилась целая череда судебных процессов, направленных на пресечение преступной финансовой деятельности местных золотопромышленников. Был поставлен заслон противозаконной переправке намытого золота в Китай. Муравьев вообще ратовал за создание единой государственной золотодобывающей компании (вот оно, проявление его социалистических наклонностей). Его усилия на этом поприще встретили ярое сопротивление не только местных, но и столичных чиновников, привыкших к «сибирской мзде».
Окунувшись в клоаку беззастенчивого воровства, не видел иного выхода из положения, как познакомить казнокрадов с политикой «крепкой руки». Предание военному суду, заключение в острог, запрещение вести торговлю, негласный полицейский надзор — подобные меры испытали на себе многие «короли» Восточной Сибири.
Граф сумел заручиться поддержкой императора, главы МВД, морского ведомства, поэтому, несмотря на противостояние министерства иностранных дел в лице Карла Нессельроде, нерусскоговорящего (!?) министра, сумел достичь поставленных целей.
В начале 1850-х гг. резко увеличилось число ближайших подчиненных генерал-губернатора, их поручения обычно были связаны с подготовкой амурских сплавов. Муравьев-Амурский оказывал преимущественное покровительство, во-первых, людям, связанным с ним отношениями личной дружбы, родства или прежней совместной службы, во-вторых, молодым выпускникам привилегированных учебных заведений и офицерам гвардейских полков, в-третьих, выходцам из народных низов, выделявшимся способностями, опытом, приобретенными на практике знаниями. Он был необыкновенно настойчив в ходатайствах о наградах и чинах для своих подчиненных, видя в возможности получать награды "вне правил" компенсации за самоотверженный труд.
Его сиятельство имел огромные знания, трезвый ум и способность принимать единственно верное решение в трудную минуту.
При всей своей жесткости, властности, вспыльчивости и т.п., он характеризовался, как-то по-детски, доверчивостью к людям. Но горе было тому, кто ею пользовался в корыстных целях.
В 1854 году генерал-губернатор получил полномочное высшее право от имени государства решать с Китаем все вопросы о границе, не согласовывая свои действия с министерствами и ведомствами!! Высшая степень доверия императора!
Муравьев-Амурский признавал необходимость освобождения крестьян с землей, отмены телесных наказаний, введения гласного судопроизводства с присяжными, свободы печати, протестовал против аристократических конституционных проектов и всесилия петербургской бюрократии. Он также осуждал телесные наказания.
В 1853 году генерал-губернатор для защиты границ Российской империи на востоке создал Забайкальское казачье войско, солдаты которого вместе с русскими моряками разгромили десант англичан и французов в Петропавловске-Камчатском в 1854 году и в бухте Де Кастри в 1855 году.
В 1862 году высшая сибирская администрация была гораздо более просвещенной и, в общем, гораздо лучше, чем администрация любой губернии в европейской России.
Генерал-губернатору Н.Н. Муравьеву-Амурскому удалось отделаться почти от всех старых чиновников, смотревших на Сибирь как на край, где можно грабить безнаказанно, и он окружил себя большею частью молодыми честными офицерами, из которых многие имели такие же благие намерения, как и сам он.
Все необъятное левое побережье Амура и берег Тихого океана, вплоть до залива Петра Великого, были присоединены графом Муравьевым-Амурским почти против воли петербургских властей — во всяком случае, без какой-либо значительной помощи с их стороны. Когда Муравьев задумал смелый план овладеть великой рекой, южное положение и плодоносные берега которой в течение двух столетий манили сибиряков, против генерал-губернатора ополчились почти все в Петербурге. У военного министра не было лишних солдат, у министра финансов — свободных денег. В особенности противилось министерство иностранных дел, всегда старающееся избегать "дипломатических осложнений". Муравьеву поэтому оставалось действовать на собственный страх и риск, и рассчитывать при выполнении грандиозного предприятия лишь на скудные средства Восточной Сибири.
Переговоры в Айгуне длились шесть дней. Аргументация Муравьева была убедительна и доброжелательна: обосновываясь в устье Амура, Россия закрывает вход в Амур европейским державам, стремящимся превратить Китай в колонию (в то время британские войска уже обосновались в Шанхае и Нанкине, захватили о. Гонконг).
