Или нет? Его разум настолько силен, говорил наставник, что он может дотягиваться им до дома, где живут священники, и до собора, затуманивая мысли людей. Может, как раз сейчас он пытается проникнуть и в мою голову!

Я в ужасе поднял глаза и поймал взгляд женщины, только что отдавшей последнюю дань уважения отцу Грегори и возвращающейся на свое место. Я мгновенно узнал в ней рыдавшую над ним домоправительницу. Она тоже узнала меня и остановилась рядом.

– Почему ты пришел так поздно? – сердито спросила она громким шепотом. – Если бы ты явился сразу же, как я послала за тобой, сейчас он был бы жив.

– Я сделал все, что мог, – коротко ответил я, стараясь не привлекать к нам слишком много внимания.

– Иногда сделать все, что можешь, оказывается недостаточно, верно? Квизитор прав насчет вашего племени – от вас одни неприятности! Вы заслуживаете того, как с вами поступают!

При упоминании квизитора я вздрогнул, но тут внутрь один за другим начали входить люди, все в черных сутанах и плащах. Священники… десятки священников! Никогда не думал, что можно увидеть их столько сразу. Как будто все священники мира съехались на похороны отца Грегори. Однако я понимал, что это не так, что здесь лишь те, кто живет в Пристауне… ну, может, еще в нескольких ближайших деревнях и городках. Домоправительница отца Грегори не произнесла больше ни слова и поспешила к своей скамье.

Теперь я и в самом деле испугался. Вот я сижу здесь, в кафедральном соборе, прямо над катакомбами, ставшими логовом самого страшного создания в Графстве, и именно сейчас сюда прибыл квизитор… Вдруг меня узнают? Я отчаянно хотел оказаться как можно дальше отсюда и с тревогой оглядывался в поисках наставника, но не видел его. И уже совсем решил было уйти, как вдруг большие двери широко распахнулись, и в собор потянулась длинная процессия, преградив мне путь к бегству.

Человека, который шел во главе процессии, я поначалу принял за квизитора – они и в самом деле были очень похожи. Однако этот выглядел старше, и я вспомнил слова Ведьмака о том, что дядя квизитора – епископ Пристауна. Видимо, это он и был.

Церемония началась. Песнопения продолжались бесконечно, и так же бесконечно мы то вставали, то садились, то опускались на колени. Стоило занять одно положение, как приходилось тут же менять его. В тех местах, где похоронная служба шла на греческом, я лучше понимал, что происходит, потому что, когда я был маленьким, мама обучала меня этому языку. Однако большая часть службы велась на латыни. Кое-что я тоже ухватывал, но очень мало и решил как-нибудь при случае непременно приналечь на латынь.

Епископ сказал, что сейчас отец Грегори на небесах и что он заслужил это, так как много лет трудился на благо людей. Я почти не удивился, что он ни словом не обмолвился о том, как именно погиб отец Грегори. Полагаю, священники не распространялись на эту тему, не желая признавать тот факт, что их заклинания бессильны.

Спустя почти час заупокойная служба закончилась. Процессия покинула церковь, но на этот раз шесть священников несли гроб. Четверо других, довольно крупных, шли следом, держа свечи, что, по-видимому, было нелегко, учитывая, как они пошатывались под их тяжестью. И только когда последний из них проходил мимо меня, я разглядел трехгранное основание медного подсвечника.

На каждой из трех граней была изображена безобразная горгулья, которую я видел над входом в кафедральный собор. И хотя, скорее всего, этот эффект создавало трепещущее пламя, у меня снова возникло ощущение, будто чудовище сверлило меня взглядом все время, пока священник проходил мимо.

Наконец все священники, а следом за ними и прихожане в черном вышли, но я еще долго оставался внутри собора из опасения столкнуться с домоправительницей отца Грегори.

И ломал голову, что же мне делать. Ведьмака я не видел, не знал, где он остановился, и не представлял, как его найти. Но нужно было предостеречь его насчет квизитора… да и домоправительницы тоже.

Снаружи дождь прекратился, двор перед собором был пуст. Справа я увидел хвост процессии, огибающей собор и направляющейся, надо полагать, на кладбище.

Я решил пойти другим путем – через передние ворота и дальше на улицу, но внезапно замер, потрясенный. Прямо посреди улицы жарко спорили двое людей; точнее говоря, пыл в основном исходил от сердитого краснолицего священника с забинтованной рукой. Вторым был Ведьмак.

Похоже, оба заметили меня одновременно. Ведьмак жестом показал, чтобы я шел дальше, и сам двинулся следом по противоположной стороне улицы.

Священник крикнул ему вслед:

– Одумайся, Джон, пока еще не поздно!

Я обернулся и увидел, что священник стоит, пристально глядя на меня.

Не могу утверждать с уверенностью, но возникло впечатление, будто я внезапно заинтересовал его больше, чем Ведьмак.

Несколько минут мы спускались по склону холма и наконец добрались до его подножия. Поначалу нам попадалось немного народу, но вскоре улицы стали у же, а людей на них прибавилось. Несколько раз сменив направление, мы добрались до рынка – большой, мощенной плиткой площади с множеством лотков под серыми тентами из водонепроницаемой ткани, натянутыми на деревянные рамы, по которой туда-сюда сновали люди. Пробираясь за Ведьмаком через толпу, я едва не наступал ему на пятки – а как еще было не потерять его среди всего этого столпотворения?

На северной стороне площади обнаружилась большая таверна с пустыми скамейками снаружи, и Ведьмак устремился к ней. Поначалу я подумал, что он хочет перекусить: если он решил покинуть город из-за квизитора, можно было и не торопиться. Однако вместо этого он свернул в узкий, мощенный булыжником тупик, подошел к низкой каменной стене, рукавом стер с ее верхней грани капли дождя, сел и жестом велел мне сделать то же самое.

Я послушался и огляделся. Тупик был пуст, с трех сторон его окружали стены товарных складов. Окон на них практически не было, а имеющиеся пошли трещинами и были так грязны, что по крайней мере с этой стороны можно было не опасаться любопытных взглядов.

Ведьмак все никак не мог отдышаться после ходьбы, и это дало мне возможность первому начать разговор.

– Квизитор здесь, – сообщил я.

Он кивнул:

– Ага, парень, он здесь, это точно. Я стоял там же, где и ты, только на противоположной стороне улицы, но ты был слишком занят, глазея на повозку, и не заметил меня.

– Так вы видели ее? В повозке была Алиса…

– Алиса? Что еще за Алиса?

– Племянница Костлявой Лиззи. Мы должны помочь ей…

Как я уже говорил, Костлявая Лиззи была ведьмой, которую мы поймали этой весной. Сейчас Ведьмак держал ее в яме, в своем саду в Чипендене.

– А-а, та Алиса… Ну, тебе лучше позабыть о ней, парень, все равно ничего сделать нельзя. Квизитора сопровождают не меньше пятидесяти вооруженных людей.

– Но это несправедливо! – воскликнул я, поражаясь его спокойствию. – Алиса не ведьма.

– В этой жизни вообще мало справедливости, – ответил Ведьмак. – Среди осужденных на самом деле нет ни одной ведьмы. Как тебе известно, настоящая ведьма способна унюхать квизитора за много миль.

– Но Алиса – мой друг. Я не могу оставить ее умирать! – Я почувствовал, как внутри закипает гнев.

– Сейчас не время для сантиментов. Наше дело – защищать людей от тьмы, а не отвлекаться на хорошеньких девушек.

Я был в ярости – в особенности теперь, когда знал, что когда-то Ведьмак сам «отвлекся на хорошенькую девушку», которая к тому же была ведьмой.

– Алиса помогла спасти мою семью от Мамаши Малкин, вспомните!

– А почему Мамаша Малкин вообще оказалась на свободе? Ну-ка ответь мне, парень!

Я вспыхнул от стыда и опустил голову.

– Потому что ты впутал в наши дела эту девчонку, – сам ответил на свой вопрос Ведьмак. – И я не хочу, чтобы это повторилось. Тем более здесь, в Пристауне, когда квизитор дышит нам в затылок. Ты поставишь под удар свою жизнь – и мою заодно. И говори потише – ни к чему привлекать внимание.