Я оглянулся, но, кроме нас, в тупике никого не было. В отдалении мелькали проходившие мимо люди, но никто из них не смотрел в нашу сторону. Позади, за дальней стороной рынка, я видел крыши домов, поднимающийся из труб дым и колокольню. И все же, заговорив, я понизил голос.

– Что квизитору здесь понадобилось? – спросил я. – Вы говорили, что в основном он делает свое дело на юге, а на север приезжает, лишь когда за ним посылают.

– По большей части это так и есть, но иногда он сам отправляется в экспедицию на север Графства и даже еще дальше. По слухам, за прошедшие несколько недель он прочесал все побережье, где и насобирал весь этот сброд, который везли в повозке.

Я разозлился, что он отнес Алису к «сброду», потому что знал: это не так. Однако сейчас было не время спорить, и я сдержался.

– Однако в Чипендене мы будем в безопасности, – продолжал Ведьмак. – Он не отваживается забираться в те края.

– Значит, мы возвращаемся домой?

– Нет, парень, пока нет. Я уже тебе говорил – у меня в этом городе есть незаконченное дело.

Сердце у меня упало, я со страхом посмотрел в сторону входа в тупик. Люди по-прежнему шли мимо по своим делам. Я слышал, как продавцы в палатках расхваливают товар. Хорошо хоть, что нас оттуда не было видно. И все же мне было тревожно. Предполагалось, что мы с Ведьмаком будем делать вид, что не знакомы. Однако священник, с которым он разговаривал у собора, узнал его. Домоправительница отца Грегори узнала меня. Что, если кто-то забредет в тупик, поймет, кто мы такие, и нас арестуют? Сейчас в городе много священников из других приходов Графства, и они знают Ведьмака в лицо. Одно хорошо – что пока они наверняка все еще на кладбище.

– Этот священник, с которым вы разговаривали, – кто он? Похоже, он вас знает. Он не скажет квизитору, что вы здесь? – Спрашивая, я пытался понять, будем ли мы на самом деле где-нибудь в безопасности, поскольку этому краснолицему священнику ничего не стоило направить квизитора и в Чипенден. – Ох, есть и еще кое-что. Домоправительница вашего брата узнала меня на похоронах. Она была очень сердита. Она тоже может рассказать кому-нибудь, что мы здесь.

Я все больше и больше склонялся к тому, что, оставаясь сейчас в Пристауне, мы всерьез рискуем.

– Успокойся, парень. Домоправительница ничего никому не скажет. Она и мой брат сами были не без греха. А что касается священника, – на губах Ведь мака мелькнула слабая улыбка, – то это отец Кэрнс. Он мой кузен, который вечно сует нос не в свои дела, но намерения у него добрые. Он каждый раз пытает ся спасти меня от меня самого и направить «по пути праведному». Однако только впустую сотрясает воз дух. Я давно избрал свой путь и, праведный он или нет, с него не сойду.

Тут я услышал звук шагов, и сердце у меня упало. Кто-то свернул в тупик и теперь шел прямо в нашу сторону!

– Кстати, раз уж речь зашла о моей семье… – Ведьмак, казалось, был ничуть не обеспокоен. – Вот идет еще один мой родственник. Это Эндрю, мой брат.

По булыжной мостовой к нам приближался высокий худощавый человек с грустным костлявым лицом. Он выглядел даже старше Ведьмака и напоминал пугало, несмотря на то что на нем были добротные сапоги и чистая одежда. Дело в том, что эта одежда болталась на нем как на вешалке. Похоже, он нуждался в сытном завтраке даже больше меня.

Не потрудившись стряхнуть капли воды, он сел на стену по другую сторону от Ведьмака.

– Я был уверен, что найду тебя здесь. Печальное событие, брат, – мрачно сказал он.

– Да уж, – ответил Ведьмак. – Теперь нас осталось всего двое. Пятеро братьев умерли.

– Джон, я должен сказать тебе, что квизи…

– Знаю, – с некоторым раздражением прервал брата Ведьмак.

– Тебе нужно уходить. Вам обоим небезопасно оставаться здесь. – Эндрю кивнул, давая понять, что узнал меня.

– Нет, Эндрю, мы никуда не уйдем, пока не сделаем дело. И поэтому я прошу тебя изготовить для меня еще один, особый ключ, – сказал Ведьмак. – Чтобы он подходил к воротам.

Эндрю вздрогнул.

– Нет, Джон, не глупи. – Он покачал головой. – Я бы не пришел сюда, если бы знал, что ты задумал. Или ты позабыл о проклятии?

– Тс-с! Не при мальчишке. Держи при себе все эти глупые суеверия.

– Проклятие? – Во мне вдруг проснулось любопытство.

– Видишь, что ты наделал? – сердито зашипел мой наставник на своего брата. – Это так, ерунда, – добавил он, повернувшись ко мне. – Я не верю в подобный вздор и тебе не советую.

– Сегодня я похоронил брата, – сказал Эндрю. – Ступай домой немедленно, а то как бы мне не пришлось хоронить второго. Квизитор обрадуется, если сможет наложить лапы на ведьмака Графства. Возвращайся в Чипенден, пока не поздно.

– Я не уйду, Эндрю, и кончим на этом. Я должен сделать свое дело, квизитор там или не квизитор, – твердо ответил Ведьмак. – Так ты поможешь мне или нет?

– Это бессмысленно, ты ведь и сам понимаешь! – воскликнул Эндрю. – Я ведь всегда помогал тебе, разве не так? Но это чистой воды безумие. Ты страшно рискуешь уже тем, что находишься в городе. Сейчас не время разбираться с этой тварью. – Он махнул рукой в сторону колокольни. – Подумай хотя бы о мальчике. Втягивать его в это просто бес человечно. По крайней мере сейчас. Возвращайся сюда весной, когда квизитор уйдет. Тогда и поговорим. Это величайшая глупость – пытаться сделать что-то сейчас. Ты не сможешь бросить вызов и Лиху и квизитору одновременно – ты ведь уже не молод, да и выглядишь неважно.

Пока он говорил, я поднял взгляд на колокольню. Я предполагал, что ее можно разглядеть с любого места в городе, да и сам город с нее наверняка виден как на ладони. На самом верху, чуть ниже креста, было четыре маленьких окошка. Оттуда ничего не стоило увидеть все крыши Пристауна, большинство улиц и множество людей, в том числе и нас.

По словам Ведьмака, Лихо может использовать людей, забираясь к ним в голову и глядя их глазами. Я содрогнулся: а вдруг сейчас один из священников стоит там, наверху, прячась во тьме, и Лихо с его помощью следит за нами?

Однако Ведьмак остался непреклонен:

– Перестань, Эндрю! Вспомни, сколько раз ты сам говорил мне, что тьма в этом городе становится все сильнее, священники все испорченнее, а люди все запуганнее? И не забывай о двойной десятине, о квизиторе, обкрадывающем страну и сжигающем на кострах невинных женщин и девушек. Что губит здешних священников? Какая сила принуждает порядочных людей творить такие зверства или хотя бы просто позволять им происходить, держась в стороне?

Только что вот этот парень видел свою подругу, которую везли в повозке на верную смерть. Да, в этом виноват Лихо, и его нужно остановить. Неужто ты и впрямь веришь, что я готов еще на полгода оставить его в покое? Сколько невинных сожгут за это время, сколько людей погибнут нынешней зимой от голода и холода, если я буду сидеть сложа руки? Город наводнен слухами о том, что происходит в катакомбах. Если они верны, монстр стал заметно сильнее и постепенно превращается в существо, облеченное плотью. Совсем скоро он примет свой первоначальный облик, тот самый, в котором тиранил маленький народец. И что тогда будет со всеми нами? Ему не составит труда запугать или обмануть кого-нибудь, чтобы тот открыл ворота. Нет, все гораздо проще. Я должен действовать сейчас, должен избавить Пристаун от тьмы до того, как мощь Лиха возрастет еще больше. Поэтому повторяю свой вопрос в последний раз: сделаешь мне ключ?

Эндрю спрятал лицо в ладонях, точно так, как делали старые женщины, молясь в церкви.

Посидев так немного, он поднял глаза и кивнул:

– С прошлого раза у меня сохранилась литейная форма. Завтра рано поутру ключ будет готов. Наверно, я еще глупее тебя.

– Молодчина, – похвалил Ведьмак. – Я знал, что ты не откажешь. Я приду за ним, как только рассветет.

– Надеюсь, на этот раз, спустившись вниз, ты будешь знать, что делать!

Ведьмак побагровел от ярости:

– Занимайся своим делом, брат, а мое предо ставь делать мне!