Я отошёл от него, убирая свёрток с кинжалом под куртку. Себе-то я эту железяку забирать не собирался, мне она не нужна, но зато наткнулся на одну мысль насчёт другого такого, который использовался в нескольких убийствах, а потом вдруг внезапно пропал.

Сейчас законы с холодным оружием построже, чем будут потом, уехать на нары можно было даже с вентилем из-под крана, если докажут, что этот вентиль ты хотел использовать в качестве кастета. А уж за сам кастет и подавно можно было получить срок.

А вот в середине нулевых станет чуть попроще, за ношение холодного оружия будет только административка. И с Кириллом я по этому поводу хотел поговорить, появилась у меня вдруг пара вопросов. Ведь с места преступления пропадал не только кинжал, а ещё пистолет следователя Верхушина с редкой рукояткой. Это ведь надо искать…

Генка Ювелир ждал меня на том самом месте, про которое я ему указал, между забором и административным зданием рынка. Зайти в тот закуток туда можно было с одной стороны, а если нас увидят, я сделаю вид, что снова его прессую. Потом для встреч будут другие места, но сейчас надо показать ему, что со мной шутки не пройдут.

— Заставил ты меня побегать, начальник, — радостно сказал он, начиная оглядываться. — Я же старый, ноги не те, глаза видят плохо. Пойду домой, особо-то ничего и не найти уже…

— Говори, что накопал и что вспомнил, — потребовал я, показывая деньгу. — И я тебя предупреждал насчёт вранья. Говори!

Вид у жулика стал встревоженный.

— Да вспомнил, пока ходил, просто поинтересовался у старика одного, так это или нет, — голос его снова изменился, стал звучать жёстче, значит, говорил он честно. — Был пацан у нас, погремуха у него была «Чудь», батя у него то ли из чухонцев, то ли ещё откуда-то с тех краёв. В щипачи пытался пойти, потом в напёрстки играл, это лучше получалось. А потом с Валерой Зубатым пошёл на дело, форточку открывать. Зубатый на зону уехал, а Чудь остался в городе. И вот слух ходил, что его мент отмазал от квартирной кражи, но он рубаху на себе рвал, что с легавыми не сотрудничал, что сукой не стал, божился и клялся, что это не так, и ему поверили. И потом его с этим ментом видели в области…

— Кто видел?

Он начал было мяться, но я подошёл ближе и уставился ему в глаза. Ювелир вздохнул.

— Так я и видел, — он заулыбался, но невесело. — И не так давно, года два назад.

— И молчал?

— С такими людьми лучше молчать. Потому что мент в УБОПе работал, опасный, а вот тот пацан серьёзным человеком после отсидки стал. Убил бы, если бы какие подозрения были, что я их видал. Он на зоне с вором связался, с самим Слепым, говорят, короновать даже будут. И погоняло другое ему дали, посерьёзнее, а то Чудь не канала уже. Ну, короче, — он заулыбался, — начальник, я всё, что знал, сказал. Не души уже, и так устал, если кто увидит…

— Да говори уже! Какое у него прозвище сейчас?

— Север, — Ювелир начал оглядываться. — Откинулся он когда с зоны, Слепой его к себе сразу позвал. Только если он узнает, что это я сказал…

— А ты сам болтай поменьше, — предупредил я и сунул ему деньгу. — Вот, теперь иди. И не вздумай пропадать. А если узнаю, что ты опять Толика обманул… хана тебе, — я погрозил кулаком.

— Понял, начальник. Всё, погнал я, работы вал…

Он торопливо свалил, протиснувшись через узкое место. Я чуть подождал и тоже вышел, раздумывая о дальнейших шагах.

Сейчас Ювелир не врал, это я понимал. Значит, это Север по молодости был секретным информатором Кузьмина, и знакомство они поддерживали долго, быть может, даже до самого конца.

Значит, Север может рассказать мне что-то ещё, чего я не знаю. Вот только есть трудность — для всех он блатной, «синий», уважаемый вор, который живёт по понятиям — а значит, с ментом говорить не будет. И это он же выдал оружие Орлову с его парнями, чтобы спровоцировать бойню, но не вышло.

Вот такая вот у него ситуация, так что надо искать к нему серьёзный подход.

Но, с другой стороны, я вспомнил недавний разговор с Туркиным. Он говорил, что они намекнули Седому о недопустимости таких шагов, что он предпринял с оружием. А это значит, у них есть на него выход. И раз батя упоминал, что они готовят совместную операцию с ФСБ и хотят задействовать на ней меня, то я сразу и узнаю, что к чему.

Так что я поправил кинжал под курткой и пошёл в сторону ГОВД.

В ГОВД я шёл не один, по дороге заcкочил домой, и теперь Сан Саныч важно вышагивал рядом, преданно глядя на меня. Но встречавшиеся по пути столбики так и манили пса оставить свою метку, тянуло его к каждому. Да и траву надо было ему обнюхать, всё же он чувствовал себя по праву хозяином этой территории.

Я немного рисковал, что попадусь на глаза Шухову, и он начнёт орать в своем репертуаре. Федорчук-то всё равно плохо видит, но очки не носит, так что мог легко мог пройти мимо меня, даже не заметив, а вот Шухов — этот зоркий. Но мне надо было встретиться с батей, а перед этим поговорить с криминалистом, и разговор этот важен.

Все служебные машины рядом со зданием, значит, все наши, очевидно, на месте. На всякий случай я остановился под окном нашего кабинета и свистнул. Через секунду выглянул зевающий, невыспавшийся Устинов.

— О, здорово! — он помахал рукой. — Заходи, почаюем.

— Шухов где?

— Уехал с Федорчуком в главк ещё утром, вызвали срочно по темнухам на ковер, — Василий Иваныч постучал ладошкой по кулаку сверху, показывая, для чего именно их вызвали, и отпустил еще не затасканную шуточку про вазелин.

— Какие темнухи? Из-за этой серии? — уточнил я.

— Из-за нее, родимой, чтоб ей пусто было… Еще из-за разборок братвы в городе. Говорят, бандюки, ёлки-моталки, стрелковаться готовятся. Ох, вернётся Петрович завтра, сразу с планёрки начнёт. Ты заходи, короче, Толян гостинцев припёр. Сан Саныч, привет, дорогой!

— Чуть позже заскочим, пока с Кирюхой Аничкиным базар есть.

Я дошёл до крыльца, поздоровался с водителями, что мяли булки и традиционно перетирали последние новости отдела на крыльце. Краем уха услышал про продолжающийся роман начальника кадров и бухгалтерши. Вошёл внутрь.

— Сан Саныч пришёл, — улыбнулся дежурный Ермолин и тут же принялся орать на кого-то по телефону.

ППСники, среди которых был виденный мною сегодня рыжий, засовывали в обезьянник мутного мужика в пыльном пиджаке. Морда знакомая… Ага, это же тот самый организатор «беспроигрышной лотереи».

— Попался, — я усмехнулся. — Бегаешь быстро, да не особо.

Тот что-то промычал, но его в этот момент грубо запихнули в клетку, а штаны без ремня (который перед этим забрали вместе со шнурками) упали до колен.

Сан Саныч оценивающе посмотрел на сотрудников, а я уже шёл дальше, под лестницу, где был закуток у Кирилла.

Тот трудился в поте лица, что-то усердно писал, аж кончик языка высунул. Пальцы измазаны синей пастой, а перед ним уже лежит стопка справок об исследовании.

— Привет бойцу невидимого фронта. Сделал справку по следам? — строго спросил я. — А то мой рисунок ты пролюбил. А я ведь старался, рисовал.

— Да Паха, я вообще не знаю, как так вышло! — Кирилл аж вскочил, потом расслабился и погладил Сан Саныча. Тот сразу протянул ему лапу. — Молодец какой пёсель… Да, вроде, далеко всё положил, — криминалист вернулся на место. — А тут раз, вышел на минутку, прихожу, и всё реагентами залито. Стояло на краю, — он показал на шкафчик за столом. — Свалилось, значит. Но как так вышло, ума не приложу. Барабашка, блин… Говорила мне мама Чумака не смотреть, теперь надумываю всякое.

— Его минздрав запретил.

— Да я на кассете смотрел, — он хмыкнул.

— Киря, вот ты, вроде, человек науки, криминалист, а смотришь всякую чушь. Еще поди веришь, что он тебе воду заряжает? Колбасу, бритву?

— Да я люблю мистику всякую, хоть умом и понимаю, что бред все это. Столько лет мы были атеистами, а сейчас — как прорвало. Думаешь, почему все теперь массово видят НЛО, снежного человека, непонятный полтергейст и читают про озеро Лох-Несс? Истосковался народ по чуду. Особенно в наше непростое время.