— И не говори. Ëшки-матрёшки, нам этот четвёртый вообще ни к месту, лучше бы они на троих сообразили.

— Мужики, тут кровь! — раздался чей-то встревоженный голос из прихожки.

Я быстро пошёл туда, но встретил меня весёлый смех — это криминалист Кирилл хохотал сам над собой.

— Вот что называется — не выспался, — он щёлкнул «Зенитом» стоящий на тумбочке телефон с диском. Трубка была измазана красным.

— Это же кетчуп, Кирюха, — укоризненно сказал я. — Там на кухне бутылка «Анкл Бенса» стояла, можешь даже провести анализ… вкусовыми рецепторами, так сказать.

— Да я уже понял, Паха. Кто-то жрал и, не отвлекаясь, позвонил. Там участковый колбасу жрал, я его видел, вот он и звонил, точно он, и не протёр. Убийца бы тут вообще всё вымыл… Хотя всё равно, — криминалист отмахнулся. — Тут всё так лапано-перелапано, что пальчики не снять. Кстати… а это что? — он поправил очки и посветил фонариком.

Вездесущая кошка пролезла под тумбочку, и вскоре выпулила оттуда белый свёрнутый листок, перемазанный красным, тем же кетчупом, и начала им играть. Кирилл подобрал бумажку пинцетом и развернул. Лист тетрадный, в клетку, и с рукописным текстом.

— Почерк знакомый, — сказал я, присматриваясь к нему.

— И чей?

— Мой. Я днём Верхушину записывал свои цифры от пейджера. А фамилию он сам дописал, чтобы не запутаться потом, похоже. Он мог позвонить операторам прямо отсюда, чтобы прислали мне сообщение, думал, что тут всё в ажуре, — задумчиво произнёс я. — Или кто-то оставил сообщение вместо него, чтобы заманить меня. Надо будет запрос днём в пейджинговую компанию сделать.

— Угу, — Устинов закивал. — Ну, покрутимся тут, может, что-нибудь ещё найдём. Хорошо тебе, Пашка, — он широко зевнул. — Тебе хоть завтра на работу не идти. А я нифига не выспался.

— Да я-то, сам знаешь, тоже не отдохну.

Но зато смогу заняться делом спокойно. Есть серьёзное подозрение, что в квартире был кто-то четвёртый. Но кто он — вопрос хороший.

Пока же у меня в этом деле было две зацепки — пропавший Рудаков и та бригада мокрушников, но их будет колоть РУОП, не мы. Хотя отец подскажет, что и как, я к нему зайду завтра.

— Ну пошли, — Устинов подобрал кошку. — Пока в кабинет, потом домой. Только что бы тебе там дать? Ты же пиво не пьёшь, да?

— Не пьёт, — ответил я за неё.

Как и думал, перед тем, как отправить меня в область, начальство сперва вызвало «на ковёр», едва я появился в ГОВД.

— Ты у меня туда уедешь! — угрожающим голосом говорил Шухов. — Ты уедешь в область и будешь лежать на этой реабилитации, пока силком оттуда не выгонят! Ë-моё, Васильев! Ты уже сегодня должен был быть там, а не здесь! Что опять за дела у тебя тут?

— Работу я бросить тоже не могу, — парировал я. — Надо же все дела передавать. А вот если бы уехал, и представьте, что двойное убийство стало бы тройным — ведь Кузьмин бы сбежал и ещё бы кого-нибудь подстрелил.

— Ты как Чак Норрис, — сквозь зубы проговорил начальник ГОВД Федорчук. — Вот у Устинова за столько лет службы, за весь этот солидный срок — всего два применения табельного с летальным исходом! А у тебя уже второе только за этот месяц! Учись у лучших, студент. Наша работа — это не палить во все стороны, а долгая и кропотливая работа личным сыском.

— Вот, и я про что! — вставил Шухов угодливым голоском. — Рэмбо, блин…

— Вот и буду учиться, — невозмутимо сказал я. — А пока готов выполнять приказ уехать на реабилитацию.

— Уедешь, — проговорил Федорчук. — А мы в регистратуру позвоним и узнаем, там ты или нет. Раз положено, то езжай уже! Хватит вола тянуть за яйца! Вчера ещё надо было ехать!

— Обязательно позвОним! — на наш местный манер выкрикнул мой шеф. — Каждый день лично звонить буду. Два раза в день…

— Ладно, — Федорчук выдохнул. Говорил он хрипло, сегодня мучался давлением, судя по лицу густого красного цвета, почти как борщ. — Тут с главка справлялись о тебе, сам генерал Хорьков интересовался этим случаем, он, кстати, сам сюда едет из-за следака. Короче, велел не казнить, а миловать. Коллеги со смежного направления хвалили тебя, аж из Москвы звонили. Так что, крутой Уокер, вали-ка на свою реабилитацию, пока ещё кого-то не застрелил.

— И что насчёт этой темнухи с квартирами… — начал было Шухов, но Федорчук его прервал:

— Да устроили вы мне тут с этой серией, я на пять лет постарел! Как вернёшься, чтобы взял ноги в зубы и чтобы землю пахал, пока не откопаешь всё. Уже столько трупаков, мать моя, как можно-то?.. Отказные поотменяли, а подозреваемых кто искать будет?

— А если справишься, — Шухов заулыбался. — На концерт Майкла Джексона в Москву отправим, во второй ряд… оцепления! Ха-ха, слыхал анекдот, Емельяныч! Руоповцы сегодня травили.

— Нет, — мрачно ответил Федорчук, не оценив шутку.

А я всего-то зашёл подписать авансовый отчет в бухгалтерию, где меня начальники и выловили. Короче, надо из ГОВД валить, а то я знаю их, сейчас опять к чему-нибудь припрягут, потом ещё сам виноват будешь, что не уехал вовремя в область. Да там и Руслан Сафин при виде меня замахал руками, мол, вали отсюда по-хорошему, пока не вспомнили.

В общем, сегодня в областной госпиталь, где я должен проходить реабилитацию, ляжет рыжий чекист Женя, а у меня самого много дел. Даже непривычно, что не давит грузом рутины необходимость срочно что-нибудь заполнять, отчитываться и строчить очередной рапорт о проделанной работе или справку в оперативно-поисковое дело. А вместо всего этого я буду заниматься своими делами. Не личными, конечно, а служебными. Но всё равно — своими.

Мужики из моего отделения будут держать меня в курсе последних новостей и ответов на запросы. Особенно меня интересовали результаты лабораторных исследований по всяким мелочам, которые собрал Кирилл, и ответ пейджинговой компании по сообщениям на мой пейджер и пейджер убитого Кузьмина.

Вообще-то, у меня сейчас два важных дела, первое — покушение на отца и связь с «квартирной» серией. Второе — Орлов и его парни, надо держать всё на контроле, потому что цепочку их конфликта с братвой я целиком не знал. Поэтому и старался чаще перед ними отсвечивать, чтобы они мне верили. Даже если дойдёт до крайности, я смогу до них достучаться.

А пока впереди две встречи: со следачкой Ириной и с Турком, надо послушать, что он расскажет по этому делу. С него и начну. И вот, понимая, что для окружающих я выгляжу как чудак и понторез, я прошёл мимо телефонов-автоматов и достал мобилу.

Туркин ответил сразу.

— Говори! — торопливо выпалил он.

— На улице Чапаева есть пельменная, — я как раз увидел вывеску. — Дуй туда, разговор есть, по поводу вчерашнего и остального. Пожрём заодно.

— Я тоже с тобой поговорить хотел! — ещё быстрее прокричал Турок. — Рядом, скоро буду!

И отключился, разговор длился чуть больше десяти секунд. Турок экономит деньги своей Конторы, не иначе. Я убрал телефон и пошёл по улице. Пельменная мне тоже не помешает, я пошёл туда не просто так.

Недавно пробивал, что в ней в последние пару месяцев работал Федюнин, мой собственный убийца, который в этой жизни на скользкий путь так и не ступил. Хотелось бы проследить, что так оно и останется, и сам он киллером никогда не станет.

Он там числился официально техником, но, скорее всего, работал не только с оборудованием на кухне, а занимался всем подряд. Толком не знаю, чем именно, я же никогда, по сути, и не был с ним знаком настолько, чтобы спросить напрямую. Может, он хорошо лепит пельмени или отличный повар, или умеет что-то ещё?

Уже скоро я был на месте. У пельменной стояла типичная вишнёвая девятка, и я уж было подумал, что это Турок успел первым приехать.Но нет, на этой прикатили бандиты, видел их рожи сквозь окна в зале. Надеюсь, они просто проголодались и заглянули подкрепиться, а не выбивать деньги за крышу. Если второе, то вмешаюсь.

Вошёл в зал. За кассой двое, сам Федюнин, ещё бледнее чем обычно, стоял, опираясь на костыль, рядом с ним толстая женщина в белом переднике, повариха или официантка. Передник измазан мукой, но её лицо выглядело ещё белее от накатившего страха.