Охранник потоптался на мраморном полу и положил руку на дубинку.

— Ты, — сказал он так, будто обращался к собаке, — пошел вон.

— Ух ты, ах ты, — промямлил я и еще несколько раз покачнулся.

Звякнул колокольчик, возвещая о прибытии кабины лифта.

Охранник потянулся было к моему локтю, но я уклонился, развернувшись на месте, и он схватил рукой воздух.

Я полез к себе в карман.

— Хочу показать тебе одну штуку.

Охранник взял в руку дубинку.

— Эй, держи руки так, чтобы я их…

— О господи! — сказал кто-то из тех, кто только что вышел из лифта. Я же достал банан и направил его на охранника.

— Боже мой, у него банан! — раздался у меня за спиной знакомый голос.

Энджи. Вечно она импровизирует! Ну, просто не может играть по сценарию.

Вышедшие из лифта стремились пройти через аванзал, не глядя мне в глаза, но все-таки интересуясь происходящей сценой, чтобы потом на работе поразить своим рассказом собравшихся возле автомата с охлажденной водой.

— Сэр, — сказал охранник, стараясь, чтобы в присутствии нескольких свидетелей его голос звучал властно, но в то же время вежливо, — опустите банан.

Я держал банан, как пистолет, и целился им в охранника.

— Мне это дал двоюродный брат, орангутанг.

— Может, кто-нибудь вызовет полицию? — возмутилась какая-то женщина.

— Мадам, — сказал охранник с оттенком отчаяния в голосе, — не беспокойтесь, я сам справлюсь.

Я швырнул в него банан. Охранник уронил дубинку и отскочил назад, будто в него попала пуля.

Кто-то в толпе взвизгнул, несколько человек затрусили к дверям.

Энджи, стоявшая у лифтов, встретилась со мной взглядом, дала понять жестом, что имеет в виду мою прическу, и беззвучно произнесла губами «Очень круто», зашла в лифт, и двери за ней закрылись.

Охранник поднял с пола дубинку и выронил зачем-то подобранный банан. Мне показалось, он вот-вот на меня бросится. Я не знал, сколько человек оставалось у меня за спиной, может быть, три, но хотя бы один из них вполне мог обдумывать героический поступок — ринуться в атаку на бродягу вместе с охранником.

Я повернулся спиной к кафедре и лифтам. В аванзале передо мной находились всего двое мужчин, женщина и охранник. Мужчины бочком продвигались к дверям. Женщина же казалась зачарованной: рот приоткрылся, одну руку она прижимала к груди возле горла.

— Что стало с «Людьми за работой»? — спросил я ее.

— Что? — Охранник сделал шаг в мою сторону.

— Австралийская группа. — Я обернулся к нему и посмотрел добрым изучающим взглядом. — Очень была популярна в начале восьмидесятых. Ужасно популярна. Знаете, что с нею стало?

— Нет. А что?

Глядя на него, я склонил голову набок и почесал висок. Долгое время в аванзале никто не только не шевелился, но, казалось, и дохнуть не смел.

— О, — воскликнул я наконец и пожал плечами. — Моя ошибка, не в тот подъезд зашел. Оставьте банан себе.

И перешагнул через него, направляясь к дверям. Мужчины прижались к стене. Я подмигнул одному из них:

— Первоклассный у вас охранник. Если бы не он, я бы все тут разнес, — сказал я, толкнул дверь-турникет и вышел на Вашингтон-стрит.

Я уж собирался уступить сцену Пулу, сидевшему в «таурусе» на углу Школьной и Вашингтон-стрит, как вдруг толчок двумя ладонями в плечо отбросил меня к стене здания.

— Прочь с дороги, грязная скотина!

Я обернулся и увидел Криса Маллена. Он прошел через вращающиеся двери, указал на меня охраннику и направился к лифтам.

Я смешался с толпой пешеходов, достал из кармана и включил уоки-токи.

— Пул, Маллен вернулся.

— Вас понял, мистер Кензи. Бруссард в настоящий момент связывается с мисс Дженнаро. Развернитесь, идите к своей машине. Не привлекайте к нам внимания. — Я видел сквозь ветровое стекло машины, как он шевелит губами. Он бросил уоки-токи на сиденье и сердито посмотрел на меня.

Я развернулся и пошел в обратную сторону.

На меня уставилась женщина в очках с очень толстыми линзами и волосами, собранными на затылке и оттянутыми назад со лба так сильно, что это придавало ей сходство с муравьем.

— Вы что, какой-нибудь полицейский?

Я приложил палец к губам:

— Шшш.

Она так и застыла с разинутым ртом. Я сунул уоки-токи под плащ и пошел к своей машине.

Открыл багажник и, глядя в его окно, нашел глазами Бруссарда. Он прислонился к стеклу витрины «Эдди Бауэр», придерживал рукой наушник и говорил, поднеся ко рту запястье.

Я наклонился под дверцу багажника и настроился на его канал.

— …повторяю, объект приближается. Немедленно прекратить операцию.

Я стряхнул остатки скорлупы с бороды и надел бейсбольную кепку.

— Повторяю, — прошептал Бруссард. — Прекратить. Уходите.

Я бросил плащ в багажник, надел черный кожаный пиджак, положил уоки-токи в карман, застегнул пиджак так, чтобы не было видно грязную футболку, закрыл багажник, прошел через толпу к витрине «Эдди Бауэр» и стал рассматривать в ней манекены.

— Отвечает?

— Нет, — сказал Бруссард.

— Уоки-токи у нее работает?

— Не могу сказать. По-видимому, она меня слышала и отключила его, еще до прихода Маллена.

— Поднимаемся, — сказал я.

— Сделаете шаг к зданию, я вам ногу по колено отстрелю.

— Она же там как в ловушке. Если уоки-токи сломался и она не слышала ва…

— Я не позволю сорвать наблюдение только оттого, что вы с ней спите. — Бруссард отступил от витрины и прошел мимо меня расхлябанным, размашистым шагом, каким ходят после пробежки трусцой. — Она профессионал. Почему бы вам не действовать так же? — бросил он мне не оборачиваясь.

Бруссард пошел по улице, а я взглянул на часы. Четверть десятого.

Маллен был в башне уже четыре минуты. С чего бы это ему возвращаться? Это вопрос номер один. Или Бруссард постарался?

Нет. Бруссард для этого слишком хорош. Я увидел его только потому, что знал, где он будет стоять. Потом, в толпе, несколько раз смотрел на него и не узнавал.

Я снова посмотрел на часы: 9:16.

Сообщение Бруссарда о возвращении Маллена к Девоншир-плейс, если оно было передано вовремя и дошло, Энджи должна была получить в лифте или перед дверью в его квартиру. После этого она бы повернулась и пошла к лестнице. И сейчас была бы уже на первом этаже.

9:17.

Я не отводил глаз от подъезда Девоншир-плейс. Вышли двое молодых биржевых маклеров в переливающихся костюмах от Хьюго Босса, в туфлях от Гуччи, галстуках от Джеффри Бина и с волосами, так густо сдобренными гелем, что испортить им прическу можно было бы разве что машиной для измельчения древесины. Они уступили дорогу худенькой женщине в синем официальном деловом костюме и в очках от Рево ему под цвет, со стеклами тонкими, как облатка для причастия, и внимательно осмотрели ее зад, пока женщина садилась в такси.

9:18.

Энджи могла застрять наверху, если Маллен застал ее возле двери либо в самой квартире. В последнем случае ей пришлось где-то там спрятаться.

9:19.

Энджи, конечно, не настолько глупа, чтобы, получив сообщение Бруссарда (если она его действительно получила), бежать к лифтам, стоять там, ждать и смотреть, как открываются двери кабины, в которой приехал Маллен.

— Привет, Энджи, давненько тебя не видел!

— И я тебя, Крис, тоже.

— Ты тут какими судьбами?

— Да подружку приходила навестить.

— Вот как? Ты ведь ведешь поиски пропавшей девочки?

— Зачем наставляешь на меня пистолет, Крис?

9:20.

Я посмотрел через перекресток на угол Вашингтон-стрит и Школьной.

Мы встретились глазами с Пулом, и он очень медленно покачал головой.

Возможно, Энджи спустилась в аванзал, но к ней стал приставать охранник.

— Мисс, погодите. Что-то я вас здесь раньше не видел.

— Я тут недавно.

— Не думаю.

Он тянется к телефону, набирает 911…

Но к этому времени Энджи была бы уже на улице.

9:22.

Я сделал шаг в сторону башни. Еще шаг. И остановился.