«О господи, подумал я. Только не это».

— Патрик, — сказала Энджи. — Она может быть там.

— Погоди…

— Она может быть там, — повторила Энджи, и я услышал, как она, перекатившись на спину, пытается, скребя каблуком о скалу, снять ботинок с левой ноги.

— Энджи, погоди. Мы же должны…

На противоположной стороне карьера среди деревьев позади скал прогремел выстрел. Вслед ему среди ветвей замелькали вспышки белого и желтого.

— Пошевелиться не дают, — прокричал Бруссард в уоки-токи, — немедленно пришлите подкрепление! Повторяю: немедленно пришлите подкрепление!

Осколок мрамора отскочил от скалы мне в щеку, потом вдруг деревья у нас за спиной загудели, посыпались ветви, пули, высекая искры, отлетали от скал совсем рядом с нами.

Я откатился от края и схватил уоки-токи.

— Говорит Кензи. Нас обстреливают. Повторяю: нас обстреливают с южной стороны карьера.

Я откатился еще дальше в темноту, потом увидел фонарик, оставленный у края и по-прежнему светивший в сторону противоположного берега. Кто бы ни вел огонь оттуда, целились, видимо, рядом с источником света.

— Ты ранена?

Энджи покачала головой:

— Нет.

— Я сейчас.

— Куда?

Новая очередь ударила в скалы и деревья позади нас, я затаил дыхание и стал ждать прекращения огня. Наконец наступила зловещая тишина, я пополз в темноту и тыльной стороной кисти толкнул фонарик, он скатился со скалы и упал в воду.

— Господи, — сказала Энджи, когда я дополз к ней. — Что нам теперь делать?

— Не знаю. Если у них есть приборы ночного видения, нам крышка.

Снова началась стрельба. В темноту посыпались листья с деревьев позади нас, пули крошили стволы, обрубали ветки потоньше. На мгновение все затихло, видимо, стрелок выбирал себе другую цель, и следующая очередь пришлась в откос чуть ниже нас, пули как град застучали по скале. Подними стрелок кончик ствола на дюйм-другой выше — попал бы прямо в нас.

— Нужна эвакуационная группа! — прокричал Бруссард в уоки-токи. — Срочно! Обстреливают с двух сторон!

— Эвакуационная группа выдвигается, — ответил спокойный голос.

Я дождался затишья и нажал кнопку уоки-токи.

— Бруссард!

— Да. Оба целы?

— Да, только к земле прижимают.

— Меня тоже. — На его стороне шла беспрерывная стрельба, глядя через карьер, я видел среди деревьев дрожание белых вспышек автоматного огня.

— Вот сволочи! — крикнул Бруссард.

Затем небо над карьером разверзлось, и в нем пронеслись два вертолета с горящими прожекторами, которыми можно было бы осветить футбольное поле. Сначала белое зарево меня ослепило. Все утратило цвет и стало белым — белый ряд деревьев, белый утес, белая вода.

Неистовство белого нарушил длинный темный предмет, он вылетел по дуге из зарослей по ту сторону карьера, перевернулся в воздухе, ударился об утес и упал в воду. Я следил за его падением и успел понять, что это винтовка. Но на противоположной стороне карьера среди деревьев после этого стрельба только усилилась.

Затем вдруг все стихло. Я открыл глаза и в ярком белом свете успел увидеть еще одну винтовку, полетевшую в воду.

Один вертолет завис над деревьями на стороне Бруссарда, ведя пулеметный огонь, потом Бруссард закричал в уоки-токи:

— Прекратить огонь! Хорош палить, придурок!

В верхушках деревьев, освещенных ярким белым светом, в воздух летели срубленные пулями ветви и листья, затем и с вертолета стрелять перестали. Другой вертолет в это время завис над нами и осветил прожектором скалу под собой. Поток воздуха от винта сбил меня с ног, Энджи схватила уоки-токи и сказала:

— Возвращайтесь. Мы в порядке. Вы на линии огня.

Прожектор ненадолго выключили, и, когда я снова обрел способность видеть и ветер от винта стих, вертолет висел над карьером, сместившись метров на десять от нас и направив луч на воду.

Стрельба прекратилась, теперь ей на смену пришел рокот турбин и стрекотание винтов.

Я посмотрел в море белого света и увидел волнующуюся зеленоватую воду. Обломок бревна, пластинка с номером и кукла Аманды теперь оказались рядом. Я обернулся к Энджи как раз вовремя, чтобы увидеть, как она одной ногой пытается снять ботинок с другой и одновременно стягивает через голову водолазку. На ней остался черный бюстгальтер и синие джинсы, она поежилась от вечерней прохлады.

— Ты туда не полезешь, — сказал я.

— Ты прав. — Она кивнула, нагнулась к водолазке и, не успел я оглянуться, уже летела вниз, дергая ногами и выпятив грудь. Вертолет накренился на правый борт, тело Энджи изогнулось в свете прожектора и выпрямилось.

Она падала как ракета.

В белом свете Энджи казалась темной и напоминала худощавую статую с крепко прижатыми к бокам руками.

Энджи вошла в воду как нож, почти без брызг.

— У нас человек в воде, — донесся чей-то голос из уоки-токи. — Человек в воде.

Как будто предвидя, что я тоже прыгну, вертолет сместился в мою сторону, потом немного направо и завис, слегка покачиваясь, создавая потоком воздуха от винта непреодолимую преграду между мною и краем скалы.

Для прыжка со скал у карьера нужен сильный разбег и далекий прыжок. Отталкиваться надо как можно сильнее, чтобы капризы ветра и тяготения не помешали долететь до воды и упасть именно в нее, а не куда-нибудь рядом. Вертолет висел прямо передо мной, и, если бы даже мне удалось проскочить между его полозковыми шасси, поток воздуха от винта бросил бы меня на утес, где я бы и остался размазанным в виде пятна.

Я лежал на животе и ждал появления на поверхности Энджи. Судя по тому, как она вошла в воду, даже если, едва погрузившись с головой, сразу стала работать ногами, ушла, видимо, очень глубоко. А в наших карьерах под самой поверхностью воды может быть что угодно: и бревна, и старый холодильник на подводном выступе берега.

Энджи показалась на поверхности метрах в пятнадцати от куклы, посмотрела по сторонам и снова нырнула.

На южной стороне карьера среди зазубренных скал показался Бруссард. Он замахал руками, и вертолет, висевший над тем берегом, двинулся к нему. Бруссард поднял руки, и темноту прорезал вой турбин, похожий на визг зубоврачебного бора: машина стала снижаться рядом с Бруссардом, но из-за порыва ветра отшатнулась, как раз в тот момент, когда он потянулся рукой к стойке шасси.

Этот же порыв отбросил вертолет, зависший передо мной, и он едва не задел винтом скалу. Пилот отвел машину от нее подальше и чуть направо, развернул носом к середине карьера и стал возвращаться в прежнее положение. Я скинул кроссовки и куртку.

Энджи снова показалась на поверхности воды, поплыла к кукле, посмотрела на вертолеты и опять нырнула.

На противоположной стороне карьера другой вертолет снова стал приближаться к Бруссарду, который стал на отвесный выступ скалы, чуть не потерял равновесие, но ухватился обеими руками за стойку шасси. Машина отшатнулась от скалы, развернулась носом к середине карьера. Бруссард, дергая ногами, несколько раз пытался забраться на борт, потом его втащили.

Вертолет, зависший рядом со мной, двинулся прямо на меня. Я не сразу понял, что он собирается садиться. Подхватив кроссовки и куртку и едва держась на ногах, я отошел от края скалы и стал несколько левее, в это время передняя часть полозьев коснулась земли, машина дернулась назад и хвостовая часть развернулась налево.

Вертолет вроде бы стал на полозья, хвостовая часть несколько приподнялась, и поток воздуха от винтов сбил меня с ног. Вой турбин давил на барабанные перепонки, как металлический гвоздь.

Пока я пытался подняться на ноги, вертолет слегка подпрыгнул раз и другой на твердой поверхности скалы. Я видел перекошенное лицо пилота, пытавшегося посадить машину, нос которой опустился почти до земли, а хвост задрался. В какой-то момент мне показалось, что винт вот-вот заденет скалы, отделявшие верхнюю часть утеса от деревьев.

Полицейский в синем комбинезоне и черном шлеме спрыгнул на скалу и, пригнув голову, на полусогнутых ногах побежал ко мне.