Поездка закончилась в знакомом парке. Несмотря на надвигающиеся сумерки, он узнал страйнборское место силы. А вот этого небольшого алтаря в деревянной ажурной беседке он в прошлый раз, кажется, не видел, впрочем, с этой стороны озера они в прошлый раз сюда не заходили. Но неважно, алтарь это всего лишь обычный инструмент, используемый магами для сложных и длительных манипуляций с местом силы. Или некоторых ритуалов. Ингельд не слишком разбирался в таких тонкостях, для настоящей, серьезной магии у него недоставало способностей.

– Подойдите сюда, советник.

Он подчинился, встав у алтаря рядом с незнакомым светловолосым мужчиной.

– А теперь положите ладонь на камень и в присутствии свидетелей скажите, что вы добровольно отказываетесь от наследства Рагорнов.

– Нет.

Ингельд прекрасно понимал, что сейчас речь идет о его жизни, никакой кровный договор не спасет. У его «деловых партнеров» было достаточно времени, чтобы подготовиться. К черту наследство, сделать все, что требуют, и постараться исчезнуть отсюда. Жизнь дороже. Но непонятно откуда взявшееся безрассудное упрямство заставило выговорить до странного равнодушное «нет».

– Советник, не в вашем положении артачиться. Сделайте это – и вы получите то, что было обещано. Наша сделка по-прежнему в силе, вам гарантировали безопасность.

– Вы сами нарушили условия этой сделки, – ответил Ингельд, в душе поражаясь своему безрассудному упрямству. Или чутью? В крови бурлило изрядное количество адреналина, и он тянул время, чувствуя, что так просто все не закончится.

Но пока с ним разговаривают, надо говорить. Как никогда казалось, что дорога каждая минута.

– Советник, вы понимаете, что ситуация вполне решаема иначе? Для вас не самым благоприятным образом.

– Понимаю. Но раз я до сих пор жив и мы разговариваем, значит, такой способ «решения проблемы» вас чем-то не устраивает.

– Именно, советник, в данный момент ваша смерть их не устраивает. Не раньше чем вы откажетесь от наследства. Иначе магия ваших предков может счесть второго кандидата недостойным.

Ингельд обернулся на знакомый голос, не зная, радоваться ли ему появлению нового действующего лица. Ибо это вовсе не означало избавления от всех проблем, скорее уж наоборот.

Ну конечно же Норад, в компании хмурых вооруженных личностей. Однако аронтцы сюда тоже не на прогулку пришли. И все эти крайне агрессивно настроенные люди нацелили свое оружие друг на друга и на двух стоящих у алтаря мужчин. Ингельд ощутил пробежавший по спине холодок, любое лишнее движение или неосторожное слово – и начнется бой.

Советник не стал прислушиваться к ругани Норада с главным аронтской группы, которая становилась чем дальше, тем менее вежливой. Он внимательно следил за обстановкой, понимая, что просто руганью все тут не ограничится. Ну и теплилась все-таки надежда, что Асмунд успел что-то предпринять или же Кэт договорилась с драконами. Ведь обговаривали и такой сценарий, и вся загвоздка была только во времени.

Ингельд не уловил, с чего начался бой, зато момент, когда все разом атаковали, почувствовал безошибочно. Тем самым чутьем, которое заставляет упасть на землю за миг до того, как в тебя полетит смертоносный снаряд. Так он, собственно, и поступил, перекатился через алтарь и рухнул по другую его сторону, под прикрытие тяжелой гранитной плиты. А в следующее мгновение на него рухнуло окровавленное, но еще живое тело недавнего соседа. Вокруг разносились крики, звон железа и взрывы.

Участвовать в бою советник не собирался ни в коем случае, даже если бы у него было хоть какое-нибудь оружие. Что-то, выбив искры из каменного алтаря, просвистело в миллиметрах от его лица. Едва успев отшатнуться, Ингельд поспешно осмотрелся, ища безопасные пути к отступлению. Таковых не наблюдалось, бой шел как внутри маленькой беседки, так и снаружи. Единственное, что приходило в голову, – выбить ближнюю стенку беседки и попытаться исчезнуть, пока его не хватились.

Близкий взрыв осыпал его дождем каменных осколков, что-то острое чиркнуло по виску, по щеке потекла теплая струйка. Раненому соседу повезло меньше, ему крупный осколок вонзился в шею. Так и не успев подняться, мужчина, захрипев, рухнул на землю. Советник, выхватив из его поясных ножен клинок, взял короткий разбег (всего каких-то полтора шага), плечом врезаясь в тонкую стенку беседки. Та, не выдержав напора, поддалась, рухнув наружу. Сзади послышался разъяренный крик:

– Не дайте ему уйти!

Ингельд спиной почувствовал догоняющую его смерть. Стрела больно клюнула под правую лопатку, опрокидывая лицом в рыхлый снег, из груди вырвался болезненный стон. Советник завозился, пытаясь подняться, понимая, что вот-вот его догонят и добьют, а проклятый снег, как назло, проваливался, сковывал движения, словно не желая отпускать добычу.

И тут с ночного неба на сражающихся с пронзительным криком, переходящим в разрывающий барабанные перепонки свист, рухнула огромная темная масса. Он не сразу осознал, что это драконы, целая стая крупных драконов, вооруженных клыками и когтями, каким позавидуют и матерые хищники. А из-за деревьев выныривают силуэты людей, с ходу вступающих в схватку.

Кто-то грубо схватил его за руку, вздергивая на ноги, и советник крепче ухватил зажатый в руке клинок, не сразу узнав перекошенное в сумасшедшем азарте лицо Асмунда.

– Быстрей! – рявкнул тот, подталкивая дезориентированного друга в сторону злополучной беседки.

– Подожди, куда?..

– Потом!

Асмунд буквально швырнул какую-то бумагу на покореженный алтарь, а следом, не особо церемонясь, уронил друга. Ингельд рухнул на холодный гранит, забрызгав и его, и бумагу своей кровью, и, только развернув лист, понял, что это то самое проклятое завещание.

– Признаю наследие… клянусь быть достойным… – Откуда-то в памяти всплыли ритуальные слова, читанные давным-давно в одной не слишком популярной исторической книге. Позже он и сам не смог бы сказать, почему именно их посчитал подходящими.

Что-то сверкнуло, грохнуло, и на них, проломив крышу и так изрядно пострадавшей беседки, рухнул дракон, чадя пылающим крылом. Всех троих вынесло наружу через ранее образовавшийся проем, а не выдержавшая такого обращения конструкция обрушилась вниз, погребя под собой и алтарь, и всех, кто имел несчастье оказаться внутри. А сверху обломки припечатало нечто явно магическое, вызвав взрыв, от которого в разные стороны разлетелись деревянные и каменные обломки. Видя, как совсем рядом с его головой в сугроб вонзается неровно обломанный кусок балки, Ингельд в который раз за сегодняшнюю неспокойную ночь понял, что еще бы чуть-чуть – и…

А потом все прекратилось. Закончился бой, наступила относительная тишина, прерываемая лишь чьими-то стонами и руганью. Неловко повозившись, советник поднялся, пытаясь сообразить – неужели все или это лишь короткая передышка? Никак не получалось поверить, что все кончилось, и особенно остро сейчас ощущались вонзившаяся в спину стрела, явно поломанные ребра и залитое засыхающей кровью лицо с саднящим виском. Советник отчетливо понял, что второго раунда не переживет.

Гигантским костром догорала беседка, освещая картину побоища. Вокруг бродили какие-то люди, в которых Ингельд смутно узнавал егерей, помогали раненым товарищам и драконам. Рядом сидел Асмунд, прикладывая снег к обожженному крылу рухнувшего на них дракона. С неба падали, кружась, крупные хлопья снега.

– А мы ведь, кажется, победили, ребята, – сказала неслышно подобравшаяся Кэт.

– Да, победили, – согласился Ингельд, стирая с лица кровь подтаявшей горстью снега.

– Ну и как ты тут, привыкаешь?

– Привыкаю. Жизнь в драконьем теле весьма занимательна. Единственный недостаток – поговорить не с кем.

– Никогда бы не подумала, ты раньше не был любителем поговорить.

– Оказывается, отсутствие желания и отсутствие возможности – это разные вещи.

– Какой ты, выходит, общительный, – последовал ехидный ответ. – А когда возможность была, молчал, как партизан, зараза, до последнего.