— А кто тогда будет пакеты таскать? — сделала большие глаза Истер.

— Не, — возразил я, — не барское это дело. Вон, Зара же своих мальчиков возьмёт? — и я посмотрел на Зару, которая тоже продумывала, что бы ей прикупить бы.

Она согласно кивнула, продолжая думать о чём-то о своём.

— Давайте так, предложил я, — фирма финансирует этот ваш поход по магазинам в пределах, — тут я задумался, а сколько выделить на это рекреационное мероприятие, — ну, ста тысяч рублей, а вы меня не трогаете, а?

— Всего, или на каждого? — спросила подруга, глядя на меня так, что если я скажу «всего», то не видать мне дивана в эти дни отдыха, как собственных ушей.

— На каждого, — обречённо ответил я.

Роскошно обставленный кабинет был погружён в вязкий полумрак. Перед огромным столом, немного наклонившись вперёд, сидел старик. Лицо его можно было рассмотреть, благодаря неверном отблескам света, падавших на него с работающего экрана. И было лицо это жестким, изрезанным глубокими морщинами. А под правым глазом, вдобавок ко всему змеился старый шрам, пересекавший всю щёку и исчезавший под длинным седым локоном, закрывавшем часть щеки и ухо. Шрам придавал этому, и так, не особенно доброму лицу ещё дополнительный угрожающий оттенок.

Колоритный такой дед. Причём, даже в этом неверном сумраке можно было понять, что спина его не согнулась под тяжестью прожитых лет, а плечи его всё так же широки.

Сидел он почти неподвижно, только изредка проводил высохшими, но, по прежнему сильными, пальцами по поверхности сенсорного экрана.

Дверь в кабинет едва слышно открылась, и в кабинет проскользнул слуга, одетый в старомодную ливрею:

— Чего изволите? — бесцветным голосом спросил он, неотрывно глядя на хозяина.

— Вот что, Фёдор, — произнёс сидящий скрежещущим голосом, — завари-ка ты мне чаю, — тут он опять задумался, — наверное, Да Хун Пао, тот что мне привезли недавно из Джунго.

— Будет исполнено, господин, — слуга поклонился, и тут же исчез за дверью.

Исчез, чтобы появиться через несколько минут с подносом, на котором стоял пузатый керамический чайник с коротким носиком, сделанном в виде головы дракона.

Ставь сюда, — старик неопределённо махнул рукой, не сочтя нужным оторвать взгляд от монитора.

Фёдору, похоже, было не привыкать к подобным сигналам, и он уверенно примостил подносик на край стола:

— Какие ещё будут распоряжения? — всё таким же безжизненным голосом спросил он.

— Пока ничего, — пробормотал старик, — можешь пока идти…

Слуга тихо покинул кабинет, а седой аристократ, а это был именно аристократ, и каждое слово, произнесённое им свидетельствовало об этом, наконец отвлёкся от экрана информационного терминала, и поднял чайник.

В высокую бочкообразную керамическую кружку из драконьей пасти хлынул ароматный напиток.

— Ага, как и обещали, — сказал он про себя, сделав первый маленький глоток из парящей чашки, — сильная прожарка, то, что надо…

Бросив взгляд на антикварный флотский хронометр, который предки вывезли ещё тогда, когда ещё во всю шёл Исход человечества, с материнской планеты в числе прочих семейных реликвий, он недовольно хмыкнул.

Этот бесстрастный механизм, состоящий из пружинок и шестерёнок, и не имеющий в своих потрохах никакой, пусть даже и самой примитивной электроники уже сотни лет отмерял время.

И сейчас он показывал, что чаем наслаждаться осталось совсем не долго.

Как это ни печально, но этот человек уже забыл, когда принадлежал сам себе. Вот и сейчас ему предстояло провести селекторное совещание со своими… Соратниками? Подельниками? Всё зависит от того, с какой точки зрения на их деятельность смотреть, да…

Себя этот человек предпочитал позиционировать, как того, кто борется за своё кровное.

А вот с точки зрения имперских властей в общем, и с точки зрения рода правящего клана Медведевых в частности, он был бунтовщиком и преступником.

Но, так или иначе, а он уже долгие годы шёл к своей цели. Шёл упорно, не считаясь с преградами. Да, по головам шёл. Но цель остаётся всё-ещё недостижимой.

Он знал, что не стоит сейчас себя обманывать и затевать авантюры, которые, в случае, если всё получится, то вознесут его на вершины власти и низвергнут его врагов и соперников прямиком в преисподнюю…

Ключевые слова тут «в случае»… Ибо пока никакие действия, пусть даже самые продуманные не могут принести полной победы со стопроцентной вероятностью.

И он, зная, что Фортуна только прикидывается серьёзной богиней, а на самом же деле представляет из себя ветреную и взбалмошную девку, старался ничего не оставлять на волю случая.

Он все свои шаги планировал с невиданной скрупулёзностью, и с ещё большей скрупулёзностью и осторожностью претворял в задуманное жизнь.

Вот и сейчас у него предстоит не простой разговор с теми, кто идёт рядом с ним. Хотя сегодня у него нет той железобетонной уверенности, которая у него была всегда, после проработки плана действий…

Что интересно, никому из тех, с кем он через несколько минут начнёт совещание, он не верил ни на йоту. Всех их, хоть и называл вслух соратниками, про себя именовал не иначе, как попутчиками.

Каждый из них стремился, используя его борьбу, добиться каких то своих целей. Да, они клялись и божились, что будут бороться за общее дело. Но это самое бла-бла-бла его никоим образом не обманывало. Он знал, чего стоят все эти партнёры…

Но, с кем то надо работать, иначе, пришлось бы заниматься грязными и неблаговидными делами самому. А тому, кто грезит об императорской короне, не стоит пачкать своё имя. Ведь, пачкая своё имя, он мажет грязью и имя будущего императора…

Все эти соображения усугублялись ещё и тем, что, к сожалению, сейчас складывается такая ситуация, и времени на планирование и расчёт рисков нет. Совсем нет.

Нет и достаточной информации, опираясь на которую можно было бы найти ту единственную дорожку, которая приведёт к успеху.

А сидеть тихо, и смотреть, как правящий дом укрепляет свои позиции тоже не выход.

Если принимать во внимание непроверенные слухи и шепотки, постоянно гуляющие в роскошных столичных салонах, то верный пёс правящего дома, генерал Пронин, ведёт какую-то работу, которая, в случае успеха очень серьёзно усилит Империю.

Старик ничего не имел против Империи, как таковой, тем более, что рассчитывал её со временем возглавить.

Но, дело в том, что если Пронину дать довести дело до конца, то достижение цели всей его жизни опять отодвинется за горизонт, так как вместе с Империей усилится и клан Медведевых.

И свалить их станет совсем проблематично.

Но, ладно, время подходит, сейчас, на этом секретном селекторном совещании он, во первых, постарается добыть ещё какую-нибудь полезную информацию по этому животрепещущему вопросу, а во-вторых, у него уже есть некоторые намётки того, чем озадачить соратничков.

Озадачить так, чтобы они не сидели на своих раскормленных задницах, удовлетворённо наблюдая за тем, как завязывается жирок на их необъятных телесах, а начали делать хоть что-нибудь для того, чтобы приблизить победу исторической справедливости… Так, разумеется, как это ему самому рисовалось.

Старик опять покосился на хронометр и с сожалением посмотрел на остывающий чай.

Ткнул пальцем в экран. На экране развернулось окно, с пока ещё серыми иконками.

Каждая иконка — это один из членов его тайной ложи, построенной по типу секретных масонских лож.

То есть каждый из тех, кто сейчас будет принимать участие в совещании, не известен остальным собеседникам. Ну, разве что за исключением самого старика, который и собирал всех этих пауков в одну банку, но не для того, чтобы они пожирали друг друга, а для того, чтобы работали для пользы дела. Его дела.

Жрать то друг друга они всё равно будут, они без этого не могут. Но так, хотя бы какая-то, а польза от них будет…