Я поднялся, опираясь о руку подруги и стену, и первым делом ощупал лицо. Нос, брови, губы, щеки… все, вроде, было на месте. Нащупал пару едва заметных бороздок от свежих шрамов – но это пока. Уверен, к концу дня от них на лице и следа не останется.

Потом стал проверять плечо с рукой. Побуревший от крови рукав – приманку для тварей – оторвал и швырнул на пол. Кожа на месте укуса на плече и вокруг сквозной раны в кисти была бурой от засыхающей крови, но без единого шрама. Как я не мял пострадавшие места, не смог нащупать даже намека на характерное уплотнение.

– Да нормально у тебя все там, хоре себя нащупывать. Лучше пакет из рюкзака достань, я добычу из споровиков туда переложу.

Вытащил пакет с горстью споранов, и Слеза досыпала туда из кармана трофеи.

– Три белых и десять черных звезд, и, до кучи, сорок девять споранов, – озвучила она свой улов.

– Не хило так с пяти-то тварей.

– С шести, – поправила подружка. – Ты ж первым выстрелом еще одного завалил… Как ты, вообще, почуял их приближение? Крались-то твари абсолютно бесшумно.

– Померещилось сзади какое-то движение. Вот и решил перестраховаться. Тебя упредил и шмальнул назад не целясь. Думал, пугану… ан вон как вышло.

– Да ты и пуганул – на смерть в сердце с тридцати шагов! Бретер, блин, – хмыкнула Слеза. – Я когда споровик того урода потрошить стала, – она махнула на лежащего в отдалении «счастливчика» с развороченной пулей башкой и пробитым болтом горлом, – гляжу, а дальше у стены еще один слепун валяется. Кстати, самый здоровый из шестерки. Я из его споровика аж три звезды вытащила, и две из них белые. Не иначе, первым выстрелом главаря ихнего положил. Вот такой ты удачливый стрелок, Рихтовщик.

– М-да, нехилый замес получился на ровном месте. Не зря я про ловушки в тоннеле предупреждал.

– Какая ж это ловушка, – возразила Слеза. – Твари в пещере наткнулись на наш след – сам же говорил, что у слепунов нюх, как у собак, – и по нему рванули за нами вдогонку. А поскольку ты не захотел воспользоваться моим Даром, и быстро проскочить тоннель, слепуны нас, тихоходов, без труда догнали.

– Ну, может, ты и права, – не захотел я спорить. – Ладно, двинули дальше.

Я подобрал винтовку и первым выдернул из стены свой факел.

Но далеко пройти не удалось. Шагов через двадцать мы чуть не вляпались в кислотную сеть, перегородившую тоннель от пола до потолка. Прозрачная ловушка совершенно не бликовала и в мерцающем свете факелов была абсолютно незаметной.

Нас уберегло, что двигались, выставив факелы чуть вперед. Они-то первыми и натолкнулись на смертельно опасную преграду. От столкновения с переплетением кислотных нитей факелы зашипели и едва не погасли. Но и сети досталось изрядно – огни факелов прожгли в ловушке две полуметровые прорехи.

– Быстро проскочили б, говоришь, – припомнил я подружке упреки о моей мнительности.

– Выходит, твари не просто так нас преследовали. А выжидали, когда мы нарвемся на эту сеть.

– И если б ускорились, так бы и произошло.

– Да все уже! Все поняли, что идея моя с ускорением была не фонтан. Каюсь и посыпаю голову пеплом. Ты великий провидец, а я никчемная задавака… Доволен?

– Ну, типа того.

– Прекрасно… А теперь просвети меня недалекую – о, разумник! – че теперь делать-то будем? Если дальше пытаться факелами дыры прожигать – боюсь без света останемся. И так вон какие проплешины в пакле от кислоты остались, факелы чудом уцелели – чуть поглубже б застряли, и трындец – мы б сами в слепунов превратились.

– Вообще-то, у меня запасной факел есть. И спички.

– Все равно эти два на сеть убивать жалко.

– И не придется, – усмехнулся я, припомнив, как аналогичную проблему решали в тоннелях метро. – Пошли обратно…

– Да ты чего удумал-то?! На полпути разворачиваться и возвращаться?! Ну уж фиг! Хрен с ними с факелами! Прожжем дыру и пойдем дальше! А то так и будем шарахаться взад-вперед, и до кача нормального никогда не доберемся!

– Да успокойся, никто не собирается возвращаться.

– Так сам же только что сказал!

– Так ты ж не дослушала… Пошли обратно, возьмем парочку тушек убитых слепунов, вернемся и запустим ими в сеть. Помнишь, мы ж с ребятами так в метро делали. И здесь должно сработать.

Глава 26, в которой сперва я работаю незаметным мясником, а потом меня вдруг находят и начинают убивать

– …Да нифига подобного! Пуля летит быстрее болта, значит, ты нанес смертельную рану твари первым. И тебе Система зачла основной бонус за ликвидацию.

Мы шагали дальше по земляному тоннелю. Разодранная сеть осталась позади. Как я и предполагал, парой заброшенных в нее трупов нам удалось проделать в переплетении кислотных нитей огромную дыру, через которую благополучно перебрались во вторую часть тоннеля.

Опасаясь повторной атаки слепунов, сразу после разрушения кислотной преграды я активировал «Всевидящее око». Окружающие стены стали полупрозрачными, и уже в следующую секунду меня чуть родимчик не хватил, когда обнаружил буквально в двух десятках метров перед собой красные силуэты доброй сотни затаившихся в засаде слепунов. Лишь когда, невольно попятившись, уперся плечом в земляную стену, до меня дошло, что тревога ложная – слепунов от нас отделял многометровый пласт земли, из-за Дара сделавшийся обманчиво призрачным. На самом деле напугавшая меня стая тварей даже не подозревала о нашем со Слезой существовании, и мирно отдыхала на устроенном в соседней пещере лежбище. А наш тоннель на сто двадцать метров вперед и назад был абсолютно чист от красных фигур, и внезапной атаки тварей пока что можно было не опасаться. Видимо, шестерка убитых нами слепунов включала всех устроителей тоннельной ловушки.

Коротая очередные полчаса скучного перехода разговорились об актуальной для Слезы теме прокачки. Я был уверен, что с последней стычки ей должен был прилететь опыт с половины убитых слепунов, ведь лично упокоил только троих. Но оказалось, я снова урвал львиную долю бонусов с победы.

– Но последних-то двух тварей ты добила. И за них точно должно…

– Да щас! – отмахнулась Слеза. – У тебя ж силищи немерено. Ты ж слепунов так об стены приложил – у тварюшек все кости затрещали. Когда я добивать сунулась, один уже в смертельной агонии бился. Второй, правда, еще карябал пол когтями, пытаясь отползти, да только не получалось у него ничего, и очевидно было, тоже через минуту-другую тоже откинется. Я, конечно, его добила. Но, уверена, Система порежет бонус за его ликвидацию – за добивание умирающих много очков не дают.

– Хреново.

– Да ладно. Отрядный процент все одно капнет. А когда до пещеры добредем, надеюсь, там наверстаю.

– А уж я как надеюсь!

Разговор затух, и последние минуты пути мы прошагали в тягостном молчании.

Предоставленный самому себе, эти молчаливые минуты я использовал для анализа шкал. Выведенные, как и карта, на периферии зрения, своими разноцветными столбиками они наглядно демонстрировали мое текущее состояние.

При максимуме в две тысячи семьсот десять единиц, сейчас шкала Здоровья колебалась в районе отметки в две тысячи шестьсот сорок, что, с учетом полученных меньше получаса назад ран, на май взгляд, было просто охренительно высоким показателем.. К тому же, шкала Здоровья не застыла на месте, а уверенно подрастала, с каждой минутой добавляя по три-четыре пункта. Путем несложных расчетов я вывел, что к моменту выхода в пещеру восстановлюсь еще примерно на пятьдесят единиц, и к главной схватке со слепунами здоровье восстановлю практически до вершины шкалы.

Шкала Удовольствия со шкалой Жажды и сытости, отвечающие за боевой дух и жизненный тонус, просели на незначительные пять-семь процентов. Они, в отличии от Здоровья, сами собой восстанавливаться не могли, а, наоборот, из-за унылой ходьбы в опостылевшей земляной кишке, продолжали медленно сползать вниз. Но для их восстановления у меня в одном из карманов разгрузки была заныкана горсть долгоиграющих сосачек. Добыв парочку, я закинул конфеты в рот, с удовольствием отмечая, что обе шкалы прекратили тягучее снижение, развернулись и неспешно поползли вверх.