Повторяем снова и снова: нельзя путать и смешивать различные типы динамической любви. Попробуйте, и вы сами не будете рады. Нельзя пересадить сердце под диафрагму или вставить глаз посреди лба. Точно так же нельзя превратить родительскую любовь в дружеские отношения или во взрослую любовь. Родительская любовь устанавливается в больших первичных центрах, в восприятии которых мужчина — это отец или сын, брат или товарищ по детским играм, но уж никак не «сердечный друг» или возлюбленный. Друг и возлюбленный — это уже сфера динамической деятельности следующих центров, вторых четырех центров. И эти вторые четыре центра у родителя должны быть в активном состоянии, их интенсивная циркуляция установилась задолго до рождения ребенка, а быть может, и достигла полноты. Циркуляция личной дружбы и сексуальной любви должна быть установлена в вашей душе еще до того, как вы начнете воспитывать ребенка, или по крайней мере до того, как он вступит в подростковый возраст. Эти циркуляции следующего уровня полностью устанавливаются у родителя даже прежде, чем у ребенка начинают формироваться соответствующие центры. Когда же четыре больших центра следующего уровня вступают у ребенка в действие (это происходит в подростковом возрасте), им приходится находить себе другой, посторонний объект приложения.
Но дело не только в этом. Динамический импульс новой жизни, возникающий в возрасте полового созревания, враждебен изначальному динамическому потоку. Он распространяет вокруг себя иные волны, иную вибрацию, которая обязательно должна быть чем-то сбалансирована и гармонизирована. Но соприкосновение нового импульса с изначальным даст в результате не гармонию, а перевозбуждение и смятение. В этом инстинктивном распознавании различных динамических вибраций из различных центров, различной природы и различной позитивно-негативной направленности преуспели даже дикари, у которых смешение этих различий является строгим табу. После полового созревания члены семьи, собственно, и должны как бы попадать друг по отношению к другу в область табу. Должны существовать четкие и определенные рамки, за которые им нельзя выходить в контактах друг с другом. Такие же рамки должны существовать для тещи и зятя, свекра и невестки. Мы должны заново изучить великие законы первого динамического жизненного потока. Сегодня эти законы нами полностью нарушаются, а вследствие этого разрушается наша душа, наша психика, наши разум и здоровье.
Основная тема этой книги — сознание ребенка. Мы не намерены вторгаться в сферу изменения сознания после полового созревания. И все же динамические отношения ребенка с родителями настолько взаимосвязаны на психофизическом уровне, что для понимания детского динамического сознания мы должны кое-что понять и о соответствующем родительском сознании.
Мы утверждаем, что природа любви между детьми и родителями исключает возможность той любви, которая существует между мужчиной и женщиной. Мы утверждаем, что полярность первых четырех полюсов несовместима с полярностью вторых четырех полюсов. Более того, между двумя большими полями существует определенное динамическое противостояние, взаимный антагонизм, даже антипатия. Поэтому при естественном развитии отношений перепутать родительскую любовь со взрослой попросту невозможно.
Но мы существа «интеллектуальные», и нами усвоен механический и взрывоопасный набор идей, с помощью которых мы можем извратить всю психику. Идеи по отношению к психике обладают не позитивными или конструктивными возможностями, а одними лишь деструктивными.
Однако вернемся назад. При нормальном ходе развития ребенка за время с момента его рождения до времени полового созревания динамическая душа матери успевает сложиться во всей ее целостности как во взаимоотношениях с ребенком, так и (на следующем, более высоком уровне) во взаимоотношениях с мужем и ее близкими друзьями. Отсюда следует, что, достигнув подросткового возраста, ребенок неизбежно отторгается от семейных связей и ищет связей вне своей семьи.
А теперь давайте вспомним реальное положение вещей в наши дни. Ведь сегодня полюса полностью поменяли свою половую принадлежность. Женщина сегодня — законодатель в семье. Она сознательно ведет и направляет мужчину буквально во всем. Она крепко удерживает его душу в своих руках. Секс для нее — всего лишь функция и инструмент власти. Мужчина же все больше становится источником и рабом чувств — как чувств любви, так и чувств, им противоположных.
Само по себе это не тревожит мужчину, даже доставляет ему удовольствие. Но это удовольствие, как и в любой другой подобной игре, приедается очень быстро. Со временем он начинает испытывать от всего этого усталость и раздражение. С другой стороны, замужняя женщина, перейдя рубеж своего тридцатилетия, почти неизбежно начинает чувствовать к мужу неприязнь и презрение или жалость, граничащую с презрением. Особенно если он образцовый, по современным понятиям, муж. А муж, пребывающий в смятении чувств, сознает лишь одно: он не любим так, как должен быть любим.
И тогда начинается новая игра. Женщина, даже самая добродетельная, начинает оглядываться по сторонам в поисках новой симпатии. У нее обязательно появляется новый друг, а часто и нечто большее. Но самое большое, что у нее есть, — это ее ребенок.
Взаимоотношения между матерью и ребенком в наши дни практически никогда не бывают нормальными взаимоотношениями родителя и ребенка. Они носят слишком личный характер, то есть изначально имеют тенденцию становиться взрослыми взаимоотношениями.
Мать в ее новой роли устроителя жизни никогда не дает своему ребенку спонтанного ответа из глубин ее динамических центров. Нет, она думает лишь о том, что для него «полезно». Молоко ему она дает по часам, спать ему разрешает лишь тогда, когда молоко переварено им, самым рациональным образом сочетает ванны с массажами и прогулки с занятиями. Маленький организм вырастает, словно искусственно взращенный гриб-шампиньон. Но и после того как малыш становится на ноги, мать продолжает его образцово, а значит, искусственно взращивать, проводя его через все стадии идеального воспитания. Она любит его, как химик любит пробирки, в которых проводит свои опыты. Она воспринимает своего ребенка, как некий маленький, одушевленный предмет исследования. Она конструирует каждый день его счастливого детства.
Бедный малыш не знал в своей жизни ни одного мгновения, которое не было бы ему заранее предписано его красивой, доброжелательной, идеальной, боттичеллиевски чистой и все же до непристойности деспотичной матерью. Никогда, ни единого раза не отведал он и глоточка простой человеческой доброты — он знал одно лишь стерилизованное молоко материнской любви. Сегодня не осталось ни капли настоящего материнского молока, разве что в вымени тигрицы или самки кита. А наши человеческие дети пьют из груди своих мамаш один лишь лечебный отвар идеальной любви.
Никогда, ни единого раза не чувствовал бедный малыш, как из нутра его матери устремляется в его нутро глубокий теплый поток настоящей, природной любви. Никогда, ни единого раза не испытал он в себе сил отторжения, отделения своей души ради глубокой, чудесной независимости. А мать никогда не была подвержена той непосредственной импульсивности, с какой кошка опрометью убегает от своих котят, совершенно забывая об их существовании, пока вдруг, так же внезапно, не восстанавливается в ней динамическая циркуляция, и тогда она вдруг вспоминает о них и с отчаянными воплями мечется по всему дому, разыскивая их и тоскуя по ним.
Наши несчастные младенцы никогда не узнают этих внезапных угрызений совести матери, этой искренней материнской радости — всего того, что таит в себе истинно материнское тепло. Наши прекрасные матери ни на миг не выпускают нас за пределы своего разумения нашего блага. Ни на секунду не позволяют ускользнуть от их идеальной и навязчивой заботливости. Ни единого свободного вздоха не может сделать наш младенец — свободного от бремени чистой, самоотверженной, боттичеллиевски святой и деспотичной любви его матери. Ох уж эта материнская любовь, диктуемая идеальной волей, направляемой идеальным разумом. Всегда этот камень, этот скорпион[92] материнского воспитания. Всегда эта инфернальная Мадонна, иссушающая наши жизненные соки, доводящая нас до умоисступления, до смерти своей любовью.
