Получишь, наконец, измученного путника

Когда чудовище из Абисса освободишь

Он отдан Лолс и ей же отдан как пустяк

И ты теперь пойдешь по темному пути

И встретишь ты того, кто не раскается никак

Крепче держись, нет у тебя победного пути!

Ищи того, кем сильно ненавидим

Ты встретил его дома, как и друга, у двери

И вновь увидишь ты считавшегося духом

Сжираемого жаждой битвы и любви

Слепая ведьма внезапно остановилась, ее невидящие глаза замерли, а все тело было абсолютно спокойно, как будто чтение отняло у нее немало сил. Затем она пробралась обратно между камней, исчезая из виду.

Дриззт едва заметил ее, он просто стоял, его плечи внезапно опустились, а силы исчезли из-за невозможной возможности. “Он отдан Лолс”, — беспомощно пробормотал он, и смог произнести лишь одно слово, — “Закнафейн”.

Они вышли из пещеры, и нашли Гвенвивар, спокойно сидящую на прижатом к земле Данкине. Дриззт взмахом руки согнал с него кошку, и они отправились.

Дриззт едва обратил внимание на путь через вес остров к лодке. По пути он не произнес ни слова, только освободил Гвенвивар, как только они поняли, что на этот раз на пляже они не встретят никакого сопротивления. Лед исчез вместе с зомби. Остальные тоже молчали, отдавая дань уважения состоянию дроу, получившему от ведьмы информацию, лишившую его присутствия духа.

А Дриззт все повторял слова слепой провидицы, усиленно пытаясь запечатлеть их в памяти. Дриззт понимал, что каждый слог мог содержать ключ, любая флексия могла подсказать ему, кто держал в плену его отца. Но слова прозвучали так внезапно, так неожиданно.

Его отец! Закнафейн! Дриззт едва мог дышать, когда он думал о внезапной возможности. Он вспомнил многочисленные спарринги, годы, которые они провели в радостной и решительной практике. Он вспомнил время, когда Закнафейн пытался убить его, и за это он полюбил отца еще больше, потому что Закнафейн охотился на него, веря в то, что Дриззт принял темные пути дроу.

Дриззт вытряс воспоминания из головы. Сейчас у него не было времени на ностальгию. Как не велика была радость оттого, что ему могут вернуть Закнафейна, он испытывал не менее сильный трепет. Какое-то создание немалой силы, либо матрона, а возможно и сама Лолс, хранило этот секрет, а слова ведьмы касались Кэтти-бри также как и самого Дриззта. Рэйнджер бросил на Кэтти-бри косой взгляд, казалось, она была погружена в похожие раздумья. Ведьма намекнула, что все это: нападение в Уотердипе и путешествие на этот отдаленный остров — все было организованно могущественным врагом, который искал мести не только Дриззту, но и Кэтти-бри.

Дриззт замедлился, и дал остальным обогнать себя на несколько шагов, когда они тащили лодку к прибою. Он убрал свой взгляд с Кэтти-бри и, хотя бы не надолго, выкинул ее из своих мыслей, вернувшись к чтению стихов ведьмы про себя. Лучшее, что он мог сделать для Кэтти-бри и для Закнафейна, было запомнить их, целиком, как можно точнее. Мысленно Дриззт понимал это, но все же его охватила вероятность того, что Закнафейн мог быть живым, и все стихи казались далеким смутным сном, который рэйнджер старался усиленно вспомнить. Дриззт не был настороже, когда они поплыли с пляжа. Его глаза замкнулись на рассекающих темную воду веслах, и он был настолько замкнуть в себе, что последним бы вытащил оружие, поднимись на них из воды орда зомби.

Вышло так, что они добрались до Морской Феи без происшествий и Дюдермонт, после короткого разговора с Дриззтом, чтобы удостовериться, что у них на острове больше не было дел, не стал тратить время и направил корабль в море. Дюдермонт приказал поднять полные паруса, когда они выше из все окутывающего тумана Кэрвича, и скоро быстрая шхуна оставила туманный остров далеко-далеко позади. И лишь после того, как Кэрвич пропал из виду, Дюдермонт позвал Дриззта, Кэтти-бри и обоих магов в свою личную каюту, что бы обсудить то, что только что стало им известно.

“Ты знаешь, о чем говорила старая ведьма?” — спросил капитан Дриззта.

“Закнафейн, не колеблясь, ответил дроу”. Он заметил, как нахмурилась Кэтти-бри, всю дорогу от пещеры девушка была напряженна, казалось, на грани обморока, сейчас же она казалась просто павшей духом.

“И куда мы сейчас отправимся?” — спросил Дюдермонт.

“Домой, и только домой”, — влез Робиллард. “У нас не провизии, и нам все еще нужно кое-что починить, после шторма, сильно побившего нас до того, как мы добрались до Скал Чаек”.

“А после этого?” — хотел знать капитан, когда он задавал вопрос, он смотрел прямо на Дриззта.

Такое отношение грело душу Дриззта, Дюдермонт уступал решение его суждению. Когда дроу сразу не ответил, капитан продолжил.

“Ведьма сказала, — ‘Ищи того, кем сильно ненавидим’”, — рассудил Дюдермонт. “Кто бы это мог быть?”

“Энтери”, — ответила Кэтти-бри. Она повернулась к удивленному Дюдермонту. “Артемис Энтери — убийца с юга”.

“Тот самый ассассин, за которым мы тогда гнались до Калимшана?” — спросил Дюдермонт.

“Похоже, наши с ним дела никогда не кончатся”, — объяснила Кэтти-бри. “Он ненавидит Дриззта больше, чем кто …”

“Нет”, — прервал ее Дриззт, перебирая рукой свои густые белые волосы. “Не Энтери”. Дроу очень хорошо понимал Артемиса Энтери, слишком хорошо. Энтери и в самом деле ненавидел его, или раньше ненавидел, но их вражду стимулировала слепая гордость, нужда ассассина доказать, что он лучше, а не какая-либо реальная враждебность. Побыв в Мензоберранзане, Энтери вылечился от этой нужды, по крайней мере, в какой-то степени. Нет, этот вызов был глубже, чем ассассин. Он касался самой Лолс и втягивал не только Дриззта, но и Кэтти-бри, и падение куска сталактита на храм Бэнре. Это преследование, это так называемое сокровище, основывалось на чистой и крайней ненависти.

“Тогда кто?” — спросил Дюдермонт после долгого молчанья.

У Дриззта не было четкого ответа. “Скорей всего Бэнре”, — ответил он. “Я понаделал множество врагов. В Мензоберранзане много кто способен пойти на многое, чтобы убить меня”.

“Но как ты можешь быть уверен, что это кто-то из Мензоберранзана?” — заметил Харкл. “Не пойми меня превратно, но ты понаделал множество врагов и на поверхности!”

“Энтери”, — снова сказала Кэтти-бри.

Дриззт покачал головой. “Ведьма сказала, — ‘Врага ты встретил дома, у двери’”, — объяснил Дриззт. “Врага из Мензоберранзана”.

Кэтти-бри была не уверена, что Дриззт точно повторил слова ведьмы, но доказательство казалось неопровержимым.

“Так, где начнем?” — спросил Дюдермонт их, взявший на себя лишь роль посредника.

“Ведьма говорила о влиянии потустороннего мира”, — урезонил Робиллард. “Она упоминала Абисс”.

“Дом Лолс”, — добавил Дриззт.

Робиллард кивнул. “Значит, нам нужно получить кое-какие ответы из Абисса”, — сделал вывод маг.

“Значит, мы поплывем туда?” — иронически спросил Дюдермонт.

Волшебник, более опытный в таких делах, просто улыбнулся и покачал головой. “Нужно вызвать демона в наш мир”, — объяснил он, “и вытащить из него информацию. Не так уж сложно или необычно для людей, опытных в обращении с вызываниями”.

“Ты уверен?” — спросил его Дюдермонт.

Робиллард утвердительно покачал головой и посмотрел на Харкла.

“Что?” — ошарашено спросил отвлекшийся маг, когда заметил на себе взгляд каждого. Волшебник глубоко задумался, тоже пытаясь воспроизвести стих слепой ведьмы, хотя со своего удобного места в пещере он не расслышал все слова.

“Ты как”, — объяснил Робиллард, “наверно опытен в вопросах взывания”.

“Я?” — проскрипел он. “О нет, нет. В Плющевом Поместье его запретили, уже лет двадцать назад. Слишком много проблем. Слишком много демонов начинают бродить и есть Харпеллов!”

“Так кто же нам достанет ответы?” — спросила Кэтти-бри.

“В Лускане есть маги, практикующие вызывание”, — предложил Робиллард, “как и некоторые жрецы в Уотердипе. Но это обойдется нам недешево ни там, ни там”.