— А будь у него сотня золотых, остался бы жив. Все замяли бы.

— Сто золотых!

— А это вторая часть прибыли нашего командира. Командир! Ха! Он два года назад мебелью торговал. Теперь нами командует. Барон Табур! Да и предыдущий тоже из торговцев. Чем — то там спекулировал. Даже в тюрьме у Френдига сидел, но его величество, тогда он еще просто граф Тарен, вытащил из тюрьмы. Тоже теперь барон. А знаешь, за что казнили нашего Сертения? Не знаешь. Дочку купчика попортил и самого купчика покалечил. Мелочь ведь. А купчик платил солдату из первого десятка. Личный десяток короля! Цена откупа обычная — сто золотых. Сертений не нашел, вот наш бывший командир поднял шум, пошел на принципиальность. Всем показал, как он борется с преступностью в своих рядах. К тому же не бесплатно.

— Так Сертиний не заплатил.

— Зато заплатил ты. Место — то освободилось. А сколько таких случаев за год! Тут далеко не одной сотней золотых навара пахнет.

— Двести сорок за прием в сотню и еще сколько — то сотен золотых…

— И это не всё! Ты в казарме вино пил?

— Кислятина.

— Вот то — то! А король выделяет деньги для сотни на хорошее вино. Вот как это, что ты пьешь. И меч, гляжу, у тебя не из лучших. Сам покупал?

— Да, а что?

— А то, что ты должен получить полное вооружение за счет короля, когда вступал в сотню. И меч должен быть, хоть и не гномьий, как у меня, но почти не хуже.

— А ты свой меч тоже сам покупал?

— А вот и нет. Бесплатно, за счет казны. Я ведь десятник, нашего короля, бывает, вижу. Увидит, что меч не гномьий, будет шум. А вооружение стоит недешево. Вот теперь и считай, сколько кладет в карман командир. Думаю, больше тысячи золотых в год.

— Вот это заработки!

— А ты — то сам, откуда двенадцать золотых взял? Чай, не наследство добренького дядюшки?

Глаза у Лайса заледенели.

— Да не бойся. Я разве сразу не понял, что золотишко какого — нибудь купчика. Только ты будь поосторожней с этим. Не забывай, если попадешься, без ста золотых не выпутаешься. Так сто золотых прежний командир брал. А новый еще сумму откупа не озвучивал. Да и с купчишками будь поосторожней. Не каждого можно безбоязненно зарезать за сто золотых откупного. Если зарезанный будет золотой курицей какого — нибудь очень высокого господина, то и за сто трудно откупиться. И хаммийцев старайся не трогать, потому что для его величества они опора трона. Местных можешь, но поаккуратней…

Беседа в трактире Лайсу открыла глаза на многое. Уже через десять дней он протянул десятнику золотой. Тот взял, не спрашивая, лишь сказав:

— Соображаешь.

С тех пор Лайс ежемесячно давал десятнику по золотому, взамен тот время от времени приглашал его в свой трактир. Точнее, в трактир, с которого он кормился. Но десятник специально говорил:»Мой трактир». Уже вскоре бывший барон знал многие секреты королевства. И главный из них — секрет блистательной победы королевских войск. Настойка листьев хачху. О том, что солдаты пили какую — то настойку, знали многие, но вот из чего она — это считалось величайшим королевским секретом. Но для своих это не секрет. А Лайс — уже свой.

То, что Лайс вскоре загорелся желанием испробовать настойку, десятника не удивило — молодой еще, да шустрый. Золотой, что приносил Лайс десятнику, конечно же, не из жалованья. Шалит где — то. Впрочем, это его дело. А вот помочь достать настойку или просто листья хачху — почему бы и не помочь? За деньги, конечно.

— С настойкой сложнее. Были остатки, но ими распоряжался прежний командир, у нового ее нет. Будет тогда, когда начнутся боевые действия. Ждать не охота? Тогда остаются листики. Они не отсюда, контрабандные. Привозят из — под Гендована. Какой — то делец их туда поставляет. Кто — никто не знает. Король приказал разузнать, денег выделил на это. Но, видать, мало. Так ничего и не узнали. Как обычно, сделали вид, что ищут. Хочешь здесь купить — сведу с человеком, тот отдает по серебрянке за листок. Здесь это дешево. У других листики идут по две серебрянки. Десятую долю отдашь мне.

— Этот человек связан с Гендованом?

— Ах, вот оно что, парень… Ты, гляжу, по мелочам не работаешь. Поставщика хочешь пощипать? Но вряд ли удастся. Этот, наш лоэрнский поставщик, которого я знаю, лишь посредник. А сколько таких, прежде чем дойдешь до настоящего поставщика? Да и не дойдешь. Говорят, этим делом в Гендоване бандиты местные занимаются. Да и то — кто они, их герцог так и не узнал. То ли не тех изловили, то ли молчаливые попались.

На следующее утро Лайс выехал из Лоэрна в местное маленькое поместье, купленное им еще полгода назад. Сейчас здесь жил весь его отряд. Грейт — барон Фрастер, двенадцать крепких парней и Ловкач, превратившийся за эти два года в крепкого жилистого парнишку.

Лайс регулярно навещал поместье, проверяя, как идут дела. От Грейта он требовал, что все они не меньше восьми часов в день должны уделять тренировках. Он сам лично проверял успехи в ратном искусстве, безжалостно наказывая нерадивых. Уже сейчас каждый из его парней не уступил бы в поединке большинству солдат королевской сотни. Впрочем, если часть солдат сотни были такими, как хромой Сабвел, до сих пор не научившийся правильно держать меч, то пока большая часть королевских гвардейцев еще отличалась высоким воинским умением.

— Грейс, брат, как съездил к графу?

— Эймуд не знал, что настойка делается из хачху. Он, как и другие, думал, что здесь замешана магия.

— Магия — это сказки. Всё, что было магического из Лоэрна уже давно вывезено. Не думаю, что у Тарена есть что — то в запасе. Если было, не шел бы он так долго по трупам к трону. С магией — это к Черному Герцогу. И что Эймуд? Поблагодарил за новость, но как — то вяло.

— А что так?

— А что ему противопоставить? Если у Тарена есть листья, тот снова ими воспользуется. Именно это, наверное, и удерживает Эймуда от выступления на Лоэрн, хотя войск у него теперь больше, чем у Тарена.

— А если мы достанем эти листья графу?

— Откуда? Ему же нужно не два — три листочка, а самое меньшее три тысячи. Это же сто пятьдесят золотых. Но даже, если бы и достали такие деньги, где найдешь столько листьев? В Лоэрне, я наводил справки, их продают поштучно. Десять — двадцать от силы. Но не три — четыре тысячи.

— Вчера я разговорил десятника. Так вот, листья поступают откуда — то из Гендована и замешаны в этом местные бандиты.

— И что?

— То, что поставщик продает листья где — то там. И отнюдь не по две серебрянки. Это цена здесь, после того, как они пройдут по рукам перекупщиков. Цена лоэрнского поставщика всего одна серебрянка. А в Гендоване должна быть еще меньше.

— Ты хочешь купить сразу всю партию? По дешевой цене? Тогда денег нам должно хватить. Но где найти гендованского поставщика? Это не просто.

— Не просто? Это невозможно. Неужели другие не хотели этого сделать? Тот же гендованский герцог.

— Тогда что?

— Ты забыл про Ловкача.

— И?..

— Он же из Гендована, был в местной воровской удаче.

— Позвать его?

— Конечно.

Через несколько минут вбежал Ловкач, теперь уже не мальчик, а почти юноша.

— Ловкач, ты в своем Гендоване кого знал из старших над тобой?

— Ржавого.

— Твой Ржавый уже два года у орков в желудке. Кого еще?

— Над ним Пиявка был. А он связан с самим Хитрецом.

— А этот чем занимался?

— Хитрец самый главный из бандитов.

— Ты его знал?

— Видел. Несколько раз.

Лайс и Грейт переглянулись…

Гендованский барон Олитье, прибывший в Ларск с одеждой пропавшего виконта, в городе долго не задержался, а проследовал на юг, в Лоэрн. Он не сомневался, что новый лоэрнский король ухватится двумя руками за предложение его герцога. Он ведь преподносил Пургесу Ларск целиком! Гендованский герцог отдавал в руки королю и ларского графа и его младенца — наследника. Казнить первого и умертвить второго — и военные проблемы Пургеса решены. Лоэрнская армия дополненная силами нового ларского графа легко сможет разделаться с последним очагом сопротивления в лице графа Эймуда. Да и маркиз Ильсан, ставший графом Ларска, был бы хорошим вассалом Пургесу. Олитье слышал, как высоко отзывался Ильсан о новых законах королевства. Даже сожалел, что его отец не додумался до таких. Он и в Ларске, став его графом, быстро бы ввел все лоэрнские нововведения.