Ни один мускул не дрогнул на лице Лайса, только раздувшиеся ноздри могли говорить о чувствах, обуревающих его.

— Одним словом, мы увидели весьма неприглядную картину. Я думаю, что эти проклятые ларцы специально подбросили нам барона, чтобы посмеяться над нами.

Гридур позвонил в колокольчик и возникшему на пороге слуге приказал привести молодого человека. Слуга вернулся вскоре и не один. Рядом с ним был Тирт. Лайс его узнал сразу, но как тот изменился! Но родинку на ухе никак не спутаешь. Она стала, конечно, больше, но форма осталась та же. И была точь — в-точь в том же самом месте.

Брат, увидев присутствующих, распластался на полу, и Лайса передернуло от вида спины брата. Застарелые рубцы покрывали ее всю.

— Встань, Тирт, — приказал Гридур, и молодой раб поднялся на ноги, опустив вниз глаза.

— Теперь вы сами видите, что с ним сделало рабство, — обращаясь к Лайсу, резюмировал владелец замка.

Лайс уже давно принял решение и теперь медленно двинулся навстречу брату.

— Тирт, любимый Тирт, — тихо позвал он его. Брат поднял глаза и Лайс увидел в них всю боль и все пороки, которыми наделило брата рабство. Это евнухи. Несчастные и озлобленные на всех евнухи.

— Тирт, — Лайс обнял ничего не понимающего брата и так стоял в неподвижности несколько минут.

А потом Тирт дернулся, его глаза остекленели, и он стал медленно сползать на пол. А когда упал, присутствующие бароны увидели в руке Лайса кинжал, с которого капала на пол кровь. А затем все разом вскочили, выхватив мечи.

— Негодяй! Сначала твой хозяин убил нашего графа, затем казнил самых преданных ему баронов, а затем отправил в рабство их семьи. Теперь ты, ничтожный прихвостень, убил барона Венсана!

— Баронета, — Лайс покачал головой. — Тирт был баронетом Венсаном. И он умер, как мужчина. Ворт, как у тебя левое плечо? Шрам остался с тех пор как я тебя нечаянно задел мечом, когда мы играли в замке моего отца?

— Лайс… Лайс… Барон Венсан!

Выехавшие из южных ворот Сейкура всадники медленно двигались вперед, их уже окружили ларские солдаты, оставив небольшой проход вперед. Когда сейкурцы добрались до места, где стоял Сашка, все шесть вражеских аристократов уже находились в плотном кольце личной сотни графа, под прицелом двух десятков луков и арбалетов. Любое резкое движение — и стрелы и болты быстро остановят любые злые намерения врагов.

— Барон Укрель, комендант города, милорд. Со мной бароны графства.

— Ксандр.

— Милорд, я прибыл к вам, чтобы сообщить вашей светлости, что мы готовы открыть ворота города и замка. Но с одним условием.

— Я слушаю.

— Город не отдавать на разграбление, а контрибуцию установить умеренную.

— Почему вы решили сдаться?

— Милорд, мы давали клятву верности нашему графу, а вместе с ним и его величеству. Но точно такую же клятву мы дали и нашему прежнему графу. Он при короле Френдиге был обвинен в заговоре и убит. Вместе с ним были схвачены и казнены его ближники. А их семьи отданы храмовникам или отправлены в Хаммий. Вчера мы узнали правду о тех событиях. Обвинения были лживыми и это дело рук короля Пургеса, тогда графа Тарена. Милорд, вы пришли на нашу землю, как враг. Но вы враг Тарену и если бы не клятва верности, мы попросили бы принять нас в ряды вашего войска. Нас сдерживает только наша клятва. Поэтому в этой ситуации мы можем только открыть ворота города и замка и обратиться к баронам графства с аналогичной просьбой. Я думаю, и со мной согласны все здесь присутствующие бароны, что его светлость Дарберн Ларский будет лучшей кандидатурой на владение лоэрнской короной.

— И вы принесете ему клятву верности?

— После того, как наша клятва графу Волану и королю Пургесу, перестанет действовать.

— Я вас понял, милорд. И спасибо вам. Действительно, теперь мне будет легче разобраться с самозванцем Тареном.

— Милорд, разрешите вопрос?

— Да, барон.

— Новый граф Сейкура… Вы уже определились с кандидатурой?

— Нет, когда бы я успел? К тому же это прерогатива Дарберна.

— Ваша светлость, новый сейкурский граф может оказаться из числа местных баронов?

— Вот как? И этот барон…

— Нет, не я. И никто из присутствующих здесь милордов. Но такой человек есть.

— Хорошо, я передам ваши слова Дарберну.

— Благодарю, милорд.

Опасаясь, что капитуляция сейкурского гарнизона является хитроумной ловушкой, Сашка вводить войско в город не решился, ограничившись отправкой туда трех сотен солдат и поставив на всех открытых городских воротах усиленные блокпосты. Конечно, ста солдат на таком посту будет мало. И если всё окажется ловушкой, то напасть на блокпост и вырезать его сейкурцам вполне будет по силам, хотя нападавшие и понесут значительные потери. Поэтому Сашка приказал заминировать ворота, подложив под них по бочонку пороха. Но прошло несколько дней, а в городе и крепости все было спокойно.

Тем временем заканчивалась перевозка продовольствия и фуража из города в ларское войско. Этим и ограничилась контрибуция, наложенная Сашкой на город. А накануне движения войска дальше на север Сашка узнал о первопричине, побудившей сейкурский гарнизон сдать город и крепость. В одном из замков к северу от города появился сын барона Венсана, казненного пятнадцать лет тому назад в Лоэрне. Бароны его признали, поверили его рассказу и, как догадался Сашка, именно его и имел в виду комендант города, когда говорил о кандидатуре будущего сейкурского графа. Но где сейчас этот барон Венсан, никто не знал. Был — и снова исчез.

Как можно догадаться, Сашка узнал совсем немного. Между тем, среди верхушки сейкурской знати под большим секретом рассказывалось о подробностях того вечера, события которого происходили в замке барона Гридура.

Ворт, барон Слайбун, узнал своего друга детства Лайса, сына казненного барона Венсана. И Ворт и другие присутствующие в замке бароны в растерянности опустили руки с зажатыми в них рукоятями мечей.

— Лайс, и ты теперь преданно служишь Пургесу? После того, что произошло с твоим отцом и братом, — наконец промолвил Ворт.

Лайс криво усмехнулся.

— Никакого заговора графа Сейкура против короля Френдига не было. Это все выдумка Тарена. Или вы считали иначе? Вы поверили, что ваш граф заговорщик?

Бароны опустили глаза. А Лайс прошел к столу, вытер тряпкой лезвие кинжала и вложил его в ножны, а сам сел в крайнее кресло, налил из кувшина вино и залпом выпил всю кружку.

— Графа убили люди Тарена. Он, как законопослушный подданный его величества, и не собирался сопротивляться. А они его зарезали. Мой отец возмутился и его оглушили. Нас, детей и женщин, разлучили со взрослыми мужчинами. А после их казни к нам в подвал спустился Тарен. Он был очень доволен и, пригубливая вино, смеялся над нами, сказав, что всех продаст в Хаммий. На следующее утро меня и остальных повезли на юг через Тарен. Там нас разделили. Меня, братьев Фрастер и сына виконта Чавил отдали храмовникам. Но потом меня и братьев Фрастер отделили и отправили на южный остров. Там орки строят корабли. По сути, это каторга без возможности выбраться оттуда. Кто слабел, тот шел оркам в пищу. А юного виконта, посчитав его слабым, отправили в храм Паа. Все это делал Моэрт, правая рука Тарена.

— А как ты оказался в личной сотне его величества?

— Я сбежал, со мной сбежал и старший из братьев Фрастер. Младший, Энрик, погиб там, на острове. И мы с Грейтом поклялись отомстить за наших отцов и наших братьев и матерей. С Моэртом удалось. Он умер мучительной смертью. А с Тареном пока никак не получается. Для этого я нанялся в его личную сотню, но за эти годы мне ни разу не удалось даже близко к нему подойти. Он очень осторожный. Доверяет лишь первой десятке охраны. Когда Ксандр перешел границу, я обрадовался, что теперь появится возможность дотянуться до этой крысы, но наш десяток послали с графом Воланом. А потом я узнал, что здесь появился мой Тирт. И я выполнил обещание, что помогу ему умереть мужчиной.