В тот же час он уже взволнованно рассказывал Кровянке, одному из главных бандитов Гендована о богатом покупателе.

— Навар — то большой. Ты ж их берешь по двадцать пять медянок. Значит, тридцать медянок навара. Часть мне!

— Постой, Колючка. Не спеши. Что за покупатель?

— Солдат, по виду из дворян. Только неопытный, торговаться не умеет. И глупый. С такими деньгами ходит и показывает их. Хотя сам крепкий такой. Солдат, одним словом.

— Из Ларска, говоришь?

— Оттуда.

— И деньги с собой? Когда встреча?

— Завтра.

— Сколько ему надо этих листочков?

— Тыщу, не меньше. И больше возьмет.

— Больше тыщи?.. По серебрянке с пятнадцати медянками. Золотых сорок может быть у него в кошельке?

— Может. Толстый такой кошель. Даже больше.

— Пятьдесят золотых.

— Ты чего задумал, Кровянка?

— Нет сейчас тысячи листочков в Гендоване. Нет. Давно разошлись. Собирать их обратно — переплачивать. Навара почти не останется. Следующая партия будет не раньше, чем через месяц. Солдата этого в ножи, а кошелек поделим.

— Мне сколько?

— Подведешь его в нужное место, твоя доля десятая.

— Что так мало?

— Пять золотых мало?

— Так я же его нашел. И заманить должен.

— Зарежешь, получишь пятую долю. Что, забоялся?

— Крепкий солдат. К бою привычный.

— Вот то — то же. Здесь нужно взять пятерых. Лучше десяток. Да покрепче. Каждому заплати.

— Так заплатишь по серебрянке. Мясо!

— Я заплачу, не ты. И навар, значит, мой. Да и давно ли ты оперился? Кем ты был два года назад? Никем. Даже не птенцом желторотым. А я уже при Хитреце был. Разницу улавливаешь? Десятая доля — честная доля…

На следующий день Колючка еще сильнее дергал лицом, и старательно отводил глаза, что очень не понравилось Белке.

— Есть полторы тысячи листочков. На пятьдесят один с половиной золотой. Деньги такие у тебя есть?

— Найдутся. Тогда неси листочки, а деньги всегда со мной.

— Нельзя, увидят, стражникам сообщат. Дело — то тайное. У нас с этим строго. За это плети полагаются, а листочки отберут. Только тайно надо. Давай сегодня, как стемнеет, подходи к забегаловке, которую содержит Одноногий Висельник. Там и листочки будут.

— В самой забегаловке?

— Рядышком…

Через полчаса Белка спрашивал Ловкача про забегаловку Одноногого Висельника.

— Это рядом с самыми трущобами. Даже стражники появляться опасаются. Пройдешь чуток — и трущобы. Рядом пустырь. С тупиком. Кричать — не докричишься. И могилки рядом безымянные. Мало кто про них знает. Приезжие и вовсе не знают. В забегаловку даже ходят с интересом. Она — то стоит на нормальной улице. А шагнешь в сторону — и пропасть можно.

— Думаешь, обман?

— Все может быть. Деньги — то у тебя громадные. Здесь и за один золотой зарежут.

— А в забегаловке могут?

— Нет, Одноногий Висельник заботится о своем престиже. Ходить перестанут. Нет. Там ведь пройти шагов сто или двести и тупик будет. Вокруг деревья и кусты, крики заглушают. Да и в забегаловке всегда шумно, никто и не услышит.

— И кто это будет? Не этот же дерганный?

— Нет, найдут людей посерьезней, да и не одного. В кустах не разместиться. Нет, можно и там, но кусты густые и колючие, не вылезти без шума. Ждать будут в тупике, там есть, где спрятаться. И обратную дорогу легко закрыть.

— И что можно сделать?

— Нам тоже можно спрятаться. Один на дороге, чтобы не сбежали, а двое на пустыре, только подальше, чтобы не заметили. И прийти пораньше. Их будет человек пять. Двоих снимем из арбалета. А троих успокоим легко.

— Живьем надо брать. В темноте старшего не разглядишь. В кого стрелять? А ежели не в того? Мелочевку живьем возьмем, а старшего положим? А нам язык нужен.

— Тогда всех надо ошеломить. Неужто не сможем? А арбалеты все равно взять надо, мало ли что?..

Как только стемнело, Белка уже сидел в забегаловке у Одноного Висельника, потягивая легкий эль. Напиваться было нельзя, а не пить тоже. Заведение, действительно, интересное. Веселое, шумное. Заказы подносили молодые вертлявые девицы, раздетые до пояса. Посетителям это нравилось. А некоторые, отлучались с девицами за заднюю стену забегаловки. Обратно выходили раскрасневшие, довольные.

А вот и Колючка. Еще более дерганный.

— Где листья? Почему пустой?

— Не здесь же.

— А где?

— Да здесь, во дворе.

— Так там же темно.

— А я костерок уже развел. Видно хорошо. Малец там сторожит мешок. И стражники не помешают. Опасаюсь я их. Зачем нам стражники?

— И то верно. Тогда пошли.

Колючка повел Белку по темной дорожке мимо густых зарослей кустов, впереди сверкал огонек костра, на его фоне виднелась маленькая фигурка, держащая большой бесформенный мешок. Внешне все выглядело спокойно и опасности не предвещало.

Костер горел не на выходе с дорожки, а немного вглубь бесформенной широкой площадки, уходящей в темную даль. Подойдя поближе к костру Белка удивился: маленький человек оказался вовсе не мальчишкой, а низеньким мужичком, чуть ли не карликом. Колючка быстро забежал за костер, остановившись шагах в десяти от него. А с боков к Белке уже подходил десяток крупных мужиков, держащих в руках, кто топор, кто вилы, один с большой дубинкой, у троих были мечи. А маленький мужичок стал доставать из мешка арбалет.

Белка выхватил меч и отпрыгнул в сторону. Вжик — дубинка прошлась по тому месту, где только что он стоял. Мужичок поднял арбалет и дернулся, изо рта у него потекла струя крови. Мужичок упал лицом вниз с болтом, торчащим из спины, освободив Белке путь. Десяток бандитов начали его окружать, а вперед вышел тот самый с дубинкой. Теперь, стесненному отсутствием возможности маневра, Белке с его мечом было не устоять против большой дубины. Это понимали все, не начиная атаку против Белки, давая своему напарнику самому безопасно для себя и всех разобраться с чужеземцем.

Но в это время за спиной Белки возник с мечом в руках Маркиз, который быстро проткнул бедро одного из бандитов. А мужик с дубинкой смог только сделать замах, как в его грудь вонзился болт. Стрелял, значит, Ловкач. У входа в тупик раздался шум и появился Длинный Ёки. Бандиты занервничали, засуетились. Пока они сориентировались, еще четверо упали на землю. С оставшимися четырьмя трое парней Лайса совладали быстро, ведь недаром последний год их так жестко гонял Грейт. Вот и пригодились тяжелые тренировки.

— А где этот дерганый? Неужели сбежал?

В это время из темноты появился Колючка, сзади которого, держа в руках заряженный арбалет, шел Ловкач.

— А, змееныш, говори, кто здесь старший?

Колючка оглядел валявшихся раненых, оглушенных и убитых бандитов и, заикаясь, ответил:

— Нет его здесь. Это он меня заставил. Я хотел по — честному. А он сказал, что меня зарежет, если я откажусь.

Длинный Ёки пошел в сторону выхода, и вскоре вернулся, волоча за ноги двух человек.

— Вот, это он, Кровянка, самый главный в Гендоване. Он меня убить грозил.

— Кровянка сейчас вместо Хитреца? — спросил Ловкач.

— Да. То есть не так. Их несколько. Все никак не могут поделить, кто главнее.

— Есть, значит, и другие главные?

— Есть, есть.

— А кто листочками занимается? Через кого они идут?

— Я не знаю. Кровянка знает.

— А кто из этих еще может знать?

— Из этих? Никто. Это же мясо.

— Что, Белка, тогда под нож?

— Погоди, всегда успеется. Ёки, встань на дорожке, мало ли кто сунется.

Тем временем Маркиз привел в сознание бандитского главаря, которого Длинный Ёки только оглушил.

— Кровянка, значит? Интересная кликуха. Рассказывай давай всё, что знаешь про листочки. Откуда берутся? — Белка, поигрывая кинжалом, удобно уселся на трупе того мужика с дубинкой.

— Из Брейдена везут.

— И где этот Брейден?

— К северо — западу от Гендована. День пути.

— И кто там ими балуется?

— Евнух. Но тот посредник. Ему кто — то из Гендована возит.