— Что с вами? — Удивлённо спрашиваю я азари. — Почему вы на коленях?
— Легенды не лгали, послание Богини правдиво! Ты пришла в наш мир, ты пришла в мой храм! О, Посланница Её, истинная дочь Aitta’me! — И настоятельница уткнулась лбом в пол.
— Мать твою! — Шиплю я и бросаюсь поднимать храмовницу, мне помогает Ли и мы шёпотом увещеваем азари не поднимать волны. Ещё религиозного поклонения от соотечественников мне не хватает, и так уже всякие слухи на мой счёт ходят. Та кое-как соглашается, продолжая смотреть на меня собачьими глазами, взглядом кота из мультика про доброго тролля, что вызывает у меня приступы веселья.
Успокоившись, мать Нив заканчивает церемонию, только вот голос слегка её подводит, предательски подрагивая и то и дело, сползая на фальцет. Мои близкие, похоже, догадались о причинах подобного поведения. Эшли вообще скалится, молитвенно сложив ладони у груди, как и её муженёк Кайден. Рядом с ними вся стая «Волчиц», подняли очи горе, строя одухотворённо благостные физиономии.
— Ну, я вам устрою, засранцы! — Тихо шиплю я, но стоящая под руку Лиара слышит и тихо говорит мне: — Успокойся, Atia’nyo, друзья просто хотят тебя подбодрить и слегка иронизируют при этом. И советую приготовиться, мать Нив не станет скрывать кто ты от других настоятелей и служительниц Атамэ по всей известной вселенной. Так что…
— Ох-х-х! Ещё и эти! Мне стоит ожидать паломничества? — Шепчу я своей второй половинке.
— Нет, азари не настолько навязчивы, хотя кое-кто может и прилететь.
— Кто?
— Верховная настоятельница, матриарх ордена Атамэ на Тэссии.
— Зачем?
— А ты подумай, после произошедшего здесь, ты для храмовниц, живая аватара Богини. Ладно, орден «Дочерей», их официально не существует. Но, храм Атамэ действующая организация.
— Блин, засада! И что мне придётся делать? — Спрашиваю я Лиару.
— Увидим, но не думаю что что-нибудь неприятное для тебя. — Отвечает она и мы выходим из под сводов храма на площадь. А там…
А там восторженная толпа, крики, аплодисменты, пожелания счастья и удачи и… И цветы, множество цветов. Дети всех рас, с повязанными на шею красными галстуками, выстелили нам дорожку из цветов до «лимузина» и пока мы шли к нему, осыпали нас с Лиарой лепестками. Ох, узнаю, чья идея, задницу надеру…
Садимся в пахнущее кожей и дезодорантом нутро летуна, с нами садятся Китти, Ирина и Наинэ, ко мне прижимается Сини, за управлением Хэмэ, Иван рядом с ним, двери закрываются и «лимузин», под восторженные крики взлетает в воздух. Нас ждёт ресторан, вернее наш клуб в знакомом до боли, родном городке.
Ночью.
Вот и отгремел праздник. Мои близкие и родные накричались, наелись и напились. Мои губы распухли от поцелуев с Ли, как и её впрочем. Но, даже празднество не может длиться бесконечно и, натанцевавшись и навеселившись, мы улетели домой. В дом моих родителей, теперь мой дом. Иван однозначно заявил, что пока не дослужится до адмирала флота, как минимум, из армии ни ногой. Тали же, как верная подруга и жена, последует за мужем и на долгие годы корабли и орбитальные базы, станут для неё пристанищем. После же, кто его знает, что будет после и будет ли оно вообще.
Сумрак, чуть развеиваемый светом лун в окне. Я в спальне родителей, мама сказала, что она отныне моя. Пусть дом служит следующему поколению Шепардов, пусть в нём снова звучат детские голоса, смех и радость. Это лучшее что может с ним быть, она же поселится в доме бабушки с дедушкой, вдохнув в компании Этиты и Бенезии жизнь и в это жилище.
Лиара достала из стола какой-то прибор и, поколдовав над ним, поставила его на стол. А я, почувствовала, как пропал эмофон от всех моих близких, как в доме, так и вокруг.
— Что это, Ли? — Спрашиваю я.
— Эмоциональный щит, последняя разработка Мордина. Этот саларианец, доработал обычную систему носимого кинетического щита, теперь от него нет толку в защите от пуль и осколков, зато приборчик генерирует довольно большую сферу, в которую не проникают эмоции, как снаружи, так и изнутри. Это может пригодиться нам всем, в защите от обнаружения наших убежищ. Власти всех рас уже развёртывают производство, чтобы к моменту начала вторжения оснастить все наши схроны. Мало ли, какие возможности и хаски припасены у Врага. — Отвечает моя любимая. — Но, таким как мы с тобою, это возможность спрятаться и спрятать наш эмофон от детей. Лилиан и Анни уже достаточно взрослые, не стоит им подслушивать за нами в такой момент, да и Иринке может чего в голову придти, ей пока тоже рановато, хоть она и влюблена в нашего Найлуса, согласна?
— Хм, согласна, значит, только ты и я?
— Только ты и я, моя Atia’nyo, моя прекрасная, чудесная Женечка. — И азари нависает надо мной, руки сами касаются её груди, мягко сжимая полушария, вызывая глухой стон и волну наслаждения в ответ. — О-о-о-х-х! Как я люблю твои руки, такие сильные и в то же время, такие нежные. — И мы проваливаемся друг в друга, в бездну, наполненную чувствами и сладкими до крика ощущениями…
Лилиана Коваль-Шепард (Мендуар, тогда же, в том же доме.)
Сумрачный свет, льющийся в окно, в доме тишина и покой. В соседней комнате, которая раньше принадлежала маме Жене, сладким сном спит Сини. Чуть дальше, в большой комнате, чувствуются эмоции сестёр, её отдали троице клонов. Алисе, Диане и Ирине, и девушки-девочки были вполне довольны соседством. Самое главное, им было вполне комфортно вместе и вообще, Лили чувствовала, как счастливы сводные сёстры, счастливы здесь в этом мире, среди этих людей и не людей.
Ей и самой было очень хорошо, хорошо так, как не было ещё никогда в этой жизни, даже с родной матерью было не так. Мама была вечно занята, и ей не хватало времени на её маленькую дочь. Большую часть детства Лили была одна, одна в пустой квартире, предоставленная сама себе. Потом была жизнь в вентиляции, рядом с Мишкой и малышкой Анни. И там, несмотря на весь страх и трудности такой жизни, ей никогда не было одиноко. А потом, потом в её жизни появились Женя и Лиара, и одиночество исчезло как понятие. Такой спокойной и наполненной любовью и заботой стала её жизнь. Пусть временная «гибель» матери принесла много горя, но потом Женя вернулась, вернулась из-за грани. И всё стало по-прежнему, даже ещё лучше.
Даже рассказ о том, что мама живёт вторую жизнь, ничуть не поменял отношения к ней. Поскольку, это совершенно не меняло самой Жени, какой она была, такой и оставалась и любила Лилия её именно такой. А ещё, была благодарна за Анни, за её Анни.
Шорох одеяла с соседней кровати, и горячее тело её маленькой ардат-якши прижалось вплотную.
— Анни, что такое? — спросила она.
— Чувствуешь, мамы включили «глушилку»? — Шепчет в ответ азари.
— Да. — Отвечает она, чувствуя пустоту на месте комнаты родителей. — И что?
— Смотри, что я взяла у профессора. — Говорит Анни и показывает ей странный прибор.
— Что это?
— «Глушилка» как у мам.
— И зачем она тебе?
— Зачем? Ты же догадываешься, зачем.
— Аннаи, но ведь ты ещё маленькая и нам нельзя! — Восклицает Лили.
— Я не хочу ждать сорок лет, пока станет можно. Я хочу сейчас, и я знаю, что смогу и ты сможешь. Впереди война, и в любой момент её, мы можем погибнуть. Я вижу такую возможность…
— Анни! — Шепчет она, но азари уже включила прибор, положив тот на прикроватную тумбу. Сфера безмолвия отсекла все чужие чувства вокруг, оставив их наедине.
— Моя, Лилия, моя, Aiyo[218]! Я больше не хочу ждать! — Зашептала нимфа, шорох одежды и Лилиан почувствовала прикосновение горячей кожи. Руки азари скользнули по телу, рождая странный, волнующий, сладкий отклик внутри.
— Что же ты делаешь? И что собираешься делать?! — Зашептала она, чувствуя как кровь приливает внизу живота, там, в самом сокровенном. Рождая странную, волнующую, туманящую разум пульсацию.
