Но мне нужно было другое. Эликсиров нет, а с сотней исчадий мне не справиться. Тошнило меня и без того, так что о том, что я делаю, раздумывать я не стал. Передумал бы.

Змея, словно поняв, что я собираюсь сделать, начала сопротивляться и вырываться изо всех сил. Но я притянул её к себе, насладился страхом в желтых глазах от моего оскала и вцепился зубами в нежное горло, раздирая его.

Теплая кровь полилась по глотке прямо в желудок. Я держал демона в зубах, выкачивал силу и складывал единственную печать, способную помочь мне выжить. Мелкие засранцы уже повисли на моих ногах, радостно пища. Змеи, увидев что случилось с их товаркой, ломанулись прочь, но остальные наоборот, волной накатились вперед.

— Рхыгах, — выругался я на их аппетит и выплюнул змею.

От силы уже распирало, я обратился ещё и к крови, своей, что закипала внутри и требовала жатвы. Обратился к эфиру, не вызывая духа в эту мясорубку, а с просьбой о поддержке. Проклял культистов и сложил печать, выкрикнув слова.

Бахнуло знатно. Белым светом снесло демонов, раздирая на мелкие кусочки и размазывая по полу и стенам. Меня вжало в двери, скрутило внутренности, но на ногах я устоял.

Свет погас не сразу же, постепенно затухая, так что я успел полюбоваться зрелищем. Вытянутый пустой зал был покрыт ровным слоем ошметков тел и крови. А в дальнем его конце был другой выход.

Дожидаться темноты я не стал, побежал туда, чуть не поскользнувшись на новом ковровом покрытии. Ноги горели от укусов, шатало и мутило, но я огромными прыжками быстро добрался до цели.

Думать, как я умудрился абсолютным светом грохнуть всех разом, времени не было.

За открытой аркой был подъем вверх в виде невысоких и длинных порогов. А в конце его виднелся слабый свет. Ещё один зал, чтоб их! Тут уже стояли колонны, подпирающие высокий потолок, а в центре находилась то ли гробница, то ли просто большой кусок камня.

И на нём, в позе лотоса, сидел человек. В его руках, свободно лежащих на коленях были изогнутые клинки. В груди кольнуло, заработала наложенная на себя печать и его окутало темной аурой. Высший демон поднял голову и с усмешкой посмотрел на меня.

Вашу мать…

— Человек, пища, — голос его был глухим и неуверенным, будто он давно не разговаривал. — Ты то мне и нужен.

— А вот ты мне нахрен не сдался, — невоспитанно огрызнулся я.

Как справляться с одержимыми, я по-прежнему не знал. Поэтому для начала выхватил пистолет и зарядил прямо в лобешник освященной пулей. От попадания его голова откинулась назад, он начал заваливаться на спину, я же прыгнул в «янтарь».

Время застыло, всё погрузилось в туман, а я неожиданно испытал новый прилив сил. Кажется, я переместился к демону мгновенно. Замахнулся косой и выпал из под действия печати в самый последний момент.

Шанса у одержимого не было. Лезвие прошло сквозь шею, как сквозь масло, и застряло в камне, погрузившись в него на пару сантиметров. Перестарался с силушкой. Башка отлетела и поскакала по полу. Следом упали клинки, тело подергалось несколько секунд и замерло.

Я уперся ногами в гробницу и попытался извлечь оружие. То засело намертво и я не сразу вспомнил, что его можно просто отозвать. Торопился отсюда уйти, зараза. Мысленный приказ, печать и коса снова в моих руках.

Памятуя о словах Кары, что высшего убить не так и просто, я огляделся в поисках следующего выхода. Печать изгнания я так и не выучил, так что нужно свалить, пока этот не ожил.

Обойдя зал по периметру, я в который раз выматерился. Ни двери, ни щели даже. Понял уже, что эту полосу препятствий нужно пройти линейно. Должен быть путь. Значит…

— Кара, — позвал я.

Мантикора явилась без обычного ворчания про вонь. Но фыркнуть и чихнуть не забыла. Крылья подросли до размера более приличных, чем в прошлый раз. Всё равно недостаточно, чтобы поднять такую тушу в воздух.

— Ты мне обещал славную охоту, — всё таки обиделась она. — И не позвал на самое интересное.

— Прости, дорогая, но их было слишком много. Слово я сдержу, позже. Выведи меня отсюда.

— Илья, — кошка плюхнулась на задницу. — Ты вообще понимаешь, что такое боевая форма? Ты зачем мне её дал? Чтобы я тебя лечила или поводырем работала? Я…

Она резко замолчала и раздула ноздри. В глазах вспыхнул хищный огонь, морда повернулась к камню с телом. Мантикора зарычала, развернулась и в один прыжок переместилась к высшему.

— Фу! — крикнул я вдогонку, но было поздно.

Хранительница вгрызлась в грудь демона, помогая себе когтями и добралась до лакомства. Сердца. Хвост бешено колотил вокруг, не давая приблизиться.

— Выплюнь! — орал я, подбегая.

Но куда там. На миг она оторвалась от угощения, повернула ко мне окровавленную морду и предупреждающе зашипела. Я отступил, отворачиваясь. Не только у людей, похоже, демоническая кровь вызывала привыкание.

Стараясь не смотреть на жуткий пир, я ещё раз обошел зал, ощупывая стены и колонны заодно. Вернулся лишь когда стихли звуки пожирания одержимого. Мантикора уже усердно намывалась, облизывая лапу и начищая ею морду.

По залу разнеслось урчание. Многое мне хотелось сказать хранительнице по поводу её питания, но все слова вылетели из головы. Её крылья вернулись к своему обычному размеру. Она опиралась их заостренными краями об пол. Символы под шерстью сияли во всю силу, шкура блестела, а сама она… Стала крупнее.

Ничего себе диетический стол номер один.

— Там твой выход, — промурчала она.

Хвост с металлическим наконечником указал вбок. В стене, которую я только что ощупывал, была дверь. А дух сумел показать её без необходимости прикосновения к драгоценной шкуре. Нет, я это жрать точно не буду, чтобы совершить такой качественный скачок в возможностях.

Я подошел, взялся за ручку и обернулся к Каре, вопросительно подняв брови.

— Я спать хочу, — мантикора зевнула, облизнулась и исчезла.

Может, оно и к лучшему. Кто знает, вдруг ей и культисты по вкусу придутся, а мне сначала поговорить хотелось с этими сволочами. Питомец сыт, пора и мне получить пищу, для разума.

То, что они меня испытывают демонами, прямо как король Артур, ясно. Для чего только? Способ избавиться от меня слишком уж замороченный, так что явно не для этого. Ну почему никто не может тут просто поговорить?

Видят боги, если за этой дверью меня ждет их очистительное священное пламя, я разозлюсь окончательно. Очищу тут всё и скажу, что так и было.

Я сунул косу подмышку, открыл дверь и наложил на себя невидимость. На какой печати мне станет нехорошо, я не знал. Чувствовал я себя пока нормально. Не считая множества ран, уже затягивающихся, и легкой усталости, ничего не беспокоило.

Стараясь не думать благодаря чему это, я зашел в следующий зал. И тут же сбил скрыт, возмутившись:

— Это что еще за хрень?!

Это что за флюгегехаймен… Учитывая всё мною виденное, мало что меня могло удивить настолько. Третий зал чудесного аттракциона культистов был небольшим. Камерным, я бы сказал. Здесь горели факелы в настенных держателях, сами стены исчерчены печатями, потолок низкий, а прямо передо мной…

Находилось вот это. Дыба, мать их, извращенцев. И не та, что для средневековых пыток, а самый натуральный крест для забав иного рода. Здоровенный, дубовый и потертый от долгого использования. С цепями и металлическими оковами.

Вот уж хрен, на такое я точно не подписывался. Красный, мать вашу, красный! Развернулся я очень шустро, накаченной демонической кровью и движимый искренним негодованием. Но недостаточно быстро. Что-то тяжеленное прилетело мне по затылку и я погрузился в темноту.

Сознание возвращалось крайне неохотно. Приложили по голове меня сильно, но приходить в себя просто не хотелось. Я чувствовал, что меня таки распяли. Руки и ноги сжимало в тисках.

Боги, демоны, Вечная и святые ёжики, лишь бы… Я приоткрыл один глаз. В одежде, слава кармическим яйцам. Да и болит только башка, по которой приложили. Никаких подобных игрушек рядом нет.