– Жалко, с нами Евлампия Харлампиевича не было! Он бы этот скутер враз догнал! – расстроенно протянула Катька, плюхаясь в кресло в рабочей комнате агентства и безуспешно пытаясь отжать свои влажные косички.

– Ну да, гусь в тепле сидел, пока мы по банкам мокли! – проворчал Сева, с искренней завистью поглядывая на совершенно сухого гуся, уютно возлежащего в плетеной корзинке у Катькиного стола.

Евлампий Харлампиевич в ответ скосил на Севу круглый темный глаз и презрительно гоготнул – дескать, никто вас под дождь не гнал, сами поперлись. Вот он, Евлампий Харлампиевич, не потащился бы невесть куда ради такой глупости, как деньги! Другое дело – мешок свеженьких червячков! И ведь не объяснишь ему, что деньги – это те же червячки, только для людей.

– Самое паршивое – мы же теперь этого похитителя даже если увидим, все равно не опознаем, – огорчалась Мурка. – Куртка, черный шлем, считай, полная маскировка.

– Куртка – это хорошо! Хорошо, что я куртку надела, ее хоть отстирать можно, – невпопад откликнулась Кисонька, брезгливо разглядывая свою нарядную, но теперь всю заляпанную грязью курточку. – А прическа во что превратилась – ужас! – Она вытащила из сумки щетку и принялась яростно расчесывать слипшиеся пряди. – Недаром мама говорит – не бегайте за мальчиками, ни к чему хорошему это не приведет!

– Особенно если мальчики – резиновые, – мрачно буркнула Мурка.

– Так что же у нас получается с этим резиновым мальчиком, – задумчиво пробормотал Сева, в отсутствие хозяина усаживаясь за Вадькин компьютер и открывая папку, в которую шеф агентства вносил все данные по нынешнему делу. – Кто-то его нанял… я имею в виду, до того, как он стал резиновым… чтобы он устроил ограбление, а за это пообещал взять в банк на работу, чтоб у парня были свои деньги, – невольно в голосе Севы прорезалось легкое сочувствие – ребят, которые готовы на многое, чтоб иметь собственные деньги, он понимал очень хорошо. – Я еще тогда, во время ограбления, подумал – зачем он слитки тащит, если слышал, что они фальшивые? А ему не слитки нужны были – ему просто переполох устроить требовалось!

– Ну мы же и раньше догадались, что все неприятности кто-то организовывает специально, чтоб был повод банк хоть на один день закрыть. Чтоб вкладчики не прознали о проблемах! – пожала плечами Мурка.

Сева в ответ только кивнул. Мимолетно подумал – если бы высказались Кисонька или Катька, он бы на них сразу окрысился, а когда Мурка говорит – нормально, просто обсуждают дело. Может, это потому, что в Муркиных словах нет ехидства? Или потому, что Мурка к нему никакого отношения не имеет, пусть по ее поводу Вадька переживает? Так ведь и Катька к нему, к Севе, отношения не имеет, еще не хватало! Да и Кисонька, честно говоря, тоже. Хотя вот тут он был бы не против!

– Больше всего, чтоб вкладчики о проблемах не прознали, хочет как раз наш клиент – Константин Николаевич! – неожиданно выдала Катька.

Остальные воззрились на нее удивленно:

– Катюш, ты что думаешь – это он все устраивает? Проблемы с компьютерной сетью, скользкое крыльцо и все остальное? – осторожно переспросила ее Кисонька. – Зачем тогда он «Белому гусю» расследование заказал?

– А что? Одно другому не мешает! – вдруг согласилась с Катькой Мурка. – У мужика четкая цель – сохранить банк, вот он и пытается.

– Как-то по-детски пытается, – помотал головой Сева. – Он же серьезный человек, банкир! Он что может? С финансами что-нибудь прокрутить, частного сыщика пригласить… Взрослые методы! А накладки с крыльца спереть – точно не додумается. И если бы он даже нанимал кого, чтоб ограбление изобразить – так нанимал бы взрослого! А пацана, вроде этого бритого, скорее всего нанял бы другой пацан! Ну, или девчонка, – добавил он. После знакомства с близняшками Сева точно знал – девчонки что угодно отколоть могут, даже живого парня на резиновый манекен поменять.

– Пацана на манекен прямо в банке махнули, – твердо сказала Мурка, у которой мысль работала примерно в том же направлении. – Если бы мы от погони не одурели, еще там догадаться могли. Он же при езде аж развевался, как флаг! Настоящий человек так лететь не мог, тяжелый слишком!

– Интереснее другое – откуда в банке вообще манекен взялся? – пожала плечами Кисонька. – Это же не бутик! Да еще именно с физиономией Константина Николаевича!

– Говорю вам, он замешан! – удовлетворенно кивнула Катька.

– То, что у манекена его морда, еще ничего не значит, – немедленно возразил Сева.

– Севочка у нас не любит, когда заказчики причастны к преступлению – это мешает получению гонорара, – язвительно хмыкнула Кисонька.

– По-моему, ты еще ни разу от гонорара не отказалась, а, Кисонька? – процедил Сева, и слышно было, что он по-настоящему зол.

– Я вообще не врубаюсь, на фига его меняли! – тревожно поглядывая то на сестру, то на Севу, поторопилась вмешаться в разговор Мурка. – Или у них просто такой банковский рефлекс – все менять? Рубли на доллары, живых пацанов – на манекены?

– И куда там, в банке, могли деть настоящего? – успокаиваясь, подключился Сева. – На депозитный счет положили? Обратно получат через три месяца с процентами – парой запасных ушей.

– Значит – было куда! – пожала плечами Мурка. – Может, в сейф затолкали! Надо как-то проверить!

– Ты эти банковские сейфы хоть когда-нибудь видела? – усмехнулся Сева. – Они же маленькие! Чтоб в них такого здорового пацана запихать, его на кусочки порубить надо!

Над рабочей комнатой повисла неприятная тишина.

– Думаете, его убьют? – переспросила Катька. – Бритый же сам сказал – не видел, кто его на ограбление подговаривал, только по телефону голос слышал…

– Если он ничего не знает, какой смысл его похищать, да еще так внаглую? – резонно заметил Сева. – Что-то ему наверняка известно! – Мальчишка вздохнул и печально заключил: – Выходит, и правда убить могут. Мало, что ли, по телевизору рассказывают, как всяких ребят убивают?! Иногда даже и не за деньги!

– А за деньги, значит, можно? – возмутилась Катька и уставилась на Севу так, будто это он собрался кого-то замочить.

Он-то тут при чем? Мальчишке вдруг живо, как наяву, представилось: этот самый бритый, такой, каким Сева его видел в последний раз – с дрожащими губами и налитыми ужасом глазами. А рядом – куча здоровенная: золото, драгоценности, как в «Пиратах Карибского моря», вполне современные кредитные карточки, просто мятые деньги, все вперемешку. И он, Сева, почему-то с бейсбольной битой в руках. И вся куча сокровищ будет его, если он парня этой битой по бритой башке долбанет! И никто, кстати, ничего не узнает, и ничего ему за это не будет! Сева почувствовал, как его вдруг сильно затошнило. Причем именно от сокровищ. Вот просто глаза бы на это золото-брильянты не глядели!

Б-р-р! Кошмар какой! Сева потряс головой, отгоняя жуткое видение. Вот черт – оказывается, он все-таки не все может сделать за деньги! Даже как-то неловко за самого себя! Сева огляделся – и вдруг поймал устремленные на него со всех сторон взгляды девчонок. И Катька, и Кисонька, и даже Мурка глядели на него… странновато.

– Вы чего? – растерянно спросил он.

– Да так, – продолжая сверлить Севу оценивающим взглядом, пробормотала Кисонька, – ничего.

В мгновенном озарении Сева понял – а они ведь тоже сейчас думают, способен ли он убить за деньги. И похоже, додумались, что способен! Прикидывают – за какую именно сумму! Сева почувствовал себя обиженным. Он-то, между прочим, Катьку не подозревает, что она за своего дурацкого гуся человеку шею свернет, и Кисоньку не обвиняет, что та кого хошь за красивую шмотку удавит… Хотя если вспомнить их последнее дело – с пропажей гуся, – Катька за своего Харли очень даже замочить может! Да и Кисонька, если уж на то пошло… А про Мурку и говорить нечего!

Первой опомнилась именно Мурка. Неловко отвела от Севы глаза, похоже, стыдясь своих мыслей, и пробормотала: