Впрочем, Ерикан ничего подобного делать не собирался. Вместо этого учитель тихонечко пригнутлся к земле и дал знак Юти наблюдать за тварями. И девочка смотрела. Что ей оставалось? Она наблюдала, как мелкие, но вместе с тем крепкие челюсти рвут мясо, как острые, точно заговоренные сиел кинжалы, когти вспарывают шкуру, как жадные до чужой плоти глаза сверкают проклятым пламенем.

Но вместе с тем Юти не могла не отметить, как удивительно сложены эти крохотные, до омерзения отвратительные существа с вытянутыми тупыми мордами. Идеальные падальщики, оставляющие от умершего создания полностью обглоданный костяной остов. Как сказал учитель, это тоже был урок.

На третий день, проходя мимо ложбины, в которой скопилась дождевая вода и грязь, они обнаружили ревуна. Коренастого здоровяка с головой, усеянной массивными рогами. На боках под кожей виднелись крепкие костные наросты, служащие существу естественной броней, грудь же защищал толстый слой жира.

Ерикан проявил небывалые меры предосторожности, обойдя ревуна с подветренной стороны. Как сказал наставник, иначе бы им пришлось уносить ноги.

Зато находясь всего в каких-то семидесяти шагах от монстра, учитель выпрямился, не боясь быть замеченным, и довольно громко принялся рассказывать об этом, как он выразился, «экземпляре». У Юти сердце ушло в пятки. Все, что она смогла, лишь выдавить из себя жалкий шопот.

— Учитель, он не услышит нас?

— Не он, а она, — ухмыльнулся наставник. — Нет, у ревунов очень плохие зрение и слух. Но, как говорят немногие выжившие, это не их проблема. Главное, чтобы эти существа тебя не почувствовали. Вот тогда дело совсем плохо.

И опять, как и в прошлый раз, они долго изучали повадки и особенности твари. Хотя, какие тут особенности? Лежит себе в грязи, посапывает, изредка водит носом, обнюхивая все вокруг. Если бы не костные пластины по бокам и многочисленные рога, то один в один конюх отца, когда Наместник выдавал ему жалование. Хотя нет, конюх все же был более толст и отвратителен.

Однако помимо лицезрительных уроков, как называл их учитель, каждое утро Ерикан начинал с небольшой «потасовки». Сначала Юти несколько минут должна была попытаться дотронуться до наставника. Копьем, кулаком или ногой — без особой разницы. А потом постараться заблокировать атаки Ерикана, используя любые способности, включая кольцо элементи.

Короткая «потасовка» всегда проходила под полную диктовку наставника. Правда, что нравилось Юти больше всего, после учитель рассказывал, почему ей не удалось сделать подсечку или подставка не получилась из-за того, что Одаренная отвернулась и вытянула голову.

Юти считала себя неплохим бойцом. Да что там, до встречи с Ериканам девочка была уверена, что идет по пути воина. И двигается в этом направлении правильно, не совершая никаких ошибок. Только теперь она поняла, что никогда так не ошибалась. Действия учителя подчас трудно было объяснить, однако Юти чувствовала, что с каждым днем становится сильнее. Как хрупкая заготовка в кузнице, под упорством огня и молотка, превращающаяся в крепкий клинок.

А еще Юти изредка казалось, что за ними кто-то наблюдает. Ерикан тоже бывало подолгу смотрел в шумную листву, словно пытаясь разглядеть кого-то. Но вскоре возвращался к повседневным делам.

Все, о чем девочка беспокоилась — дожди, которые на дню могли идти по несколько раз, и заплечный мешок с провиантом, уже не натирающий плечи своей тяжестью. Ерикан, казалось, не замечал надвигающихся проблем. За все время он лишь однажды позавтракал с Юти. И то, потому что она сама предложила. Девочка решила соблюсти правила приличия, надеясь, что наставник великодушно откажется, но тот с равнодушным видом сел рядом и принялся монотонно жевать сушеную рыбу. Что стало для Юти очередным уроком. Говори только то, что хочешь сказать, и ни слова больше.

И даже не смотря на эти неудобства, можно было подытожить, что все не так уж и плохо. Они двигались в сторону Ближних земель, по крайней мере, так с полной уверенностью говорил учитель. И обходили все неприятности, в виде отмеченных Скверной тварей (да и обычных хищных зверей) стороной. Но все изменилось в одно утро.

Юти как всегда проснулась, дрожа от холода. Костер у поваленного дерева, возле которого наставник соорудил нечто вроде шалаша, догорел, хотя от углей еще шел жар. Однако девочку сейчас заботило совершенно другое. Штаны были мокрыми и липкими, а живот отдавал резью. Почти такой же, когда в нее попала стрела егеря.

Девочка провела рукой по ткани и испуганно посмотрела на ладонь. Кровь! Кровь! Мелкое потряхивание от холода мгновенно превратилось в крупную дрожь. О чем ей еще говорил учитель? О жуках-короедах, способных прогрызть деревья насквозь. Или это не они, а какие-то насекомые? Кожа не такая уж и твердая, если распороть ее мелкими острыми жвалами. И теперь эта мерзость пожирает ее внутренности!

Юти не закричала, глухо застонала от страха, пытаясь стряхнуть с себя невидимых обидчиков. Она, выскочив из шалаша и невзирая на моросящий дождь, торопливо стала стягивать одежду. В таком виде, полунагую, испуганную, что для воина было вовсе непростительно, ее и застал учитель. Ерикан, как и каждое утро, до пробуждении девочки ходил «размять ноги» и заодно осмотреть окрестности.

— Я ранена, — прилип язык к гортани у Юти. — Кровь, учитель, кровь!

Одаренная ожидала чего угодно, но явно не раскатистого хохота Ерикана. Второй раз в жизни наставник смеялся в голос. И второй раз в жизни над ней.

— К сожалению, женщины страдают подобным ранением каждый раз, когда луна полностью завершает свой рост.

— Как псевдоволки из Пустоши? — дрожала то ли от страха, то ли холода Юти.

— Нет, скорее как любые половозрелые женщины из Империи. Хотя я слышал, что в землях кочевников от этого тоже страдают.

Наставник старался быть серьезным, однако в его глазах плясали лукавые языки пламени.

— Половозрелые? — почему-то смутилась этого слова Юти.

— Не бери в голову, — поднял брошенную на сырую землю одежду Ерикан. — Просто ты становишься старше. Подобное иногда будет происходить.

— Каждый раз, когда луна полностью завершит свой рост? — с ужасом спросила девушка.

— Раз в месяц, — вздохнул учитель и бережно провел ладонью по ее лицу. Юти вздрогнула. Давно-давно, наверное в прошлой жизни, так делал ее отец.

Однако тут же уши учителя пришли в движение, с каждой секундой вытягиваясь все выше. Наставник завертел головой, и взгляд его изменился, стал встревоженным.

— Кровь, — коротко сказал он, тряхнув Юти, точно дешевую тряпичную куклу. — Одевайся, скорее.

Липкие и мокрые штаны заставили вздрогнуть, но сейчас девочку больше беспокоило, почему так засуетился Ерикан? Даже про резь в животе Юти на какое-то время забыла. Учитель же дождался, пока Одаренная оденется, и, не говоря ни слова, сорвался с места. Юти подхватила почти невесомый мешок с припасами, копье и устремилась следом.

Какое-то время они бежали молча, ни говоря ни слова, экономно расходуя силу колец. Юти все подмывало спросить учителя, что не так с ее кровью, если каждая женщина испытывает подобное (при слове «женщина» Одаренная даже опешила, не сразу поняв, что впервые так подумала про себя). Однако Ерикан оторвался на нее на приличное расстояние, изредка оглядываясь и подгоняя Юти. Ну да, конечно, наставнику хорошо, ему не мешает бежать копье.

Внезапно земля вздрогнула. Едва заметно, как если бы недалеко срубили крепкое дерево. Потом снова и снова. До Юти не сразу дошло, что причиной подобному служит некое существо. Ладно, очень большое существо, которое тоже торопится. И, по странному стечению обстоятельств, в ту же сторону, что и двое Одаренных.

Эта догадка, как ни странно, придала Юти сил. Бежать стало легче. Ноги, отрываемые от земли вместе с мокрыми комьями и травой, теперь не казались такими тяжелыми. Копье — так и вовсе тростиночка. В чем только не убедишь себя, лишь бы не угодить в пасть того, кто следует за ними.