— Ты уверена, что сегодня не совершила ошибку? — спросил Ерикан к концу дня, когда крепость уже скрылась из виду в пелене облаков.

В голосе учителя не было привычной издевки. Наставник говорил серьезно, что с ним бывало не так часто. Даже во время учебы Ерикан постоянно старался поддеть подопечную.

— Нет! — ответила Юти громче, чем следовало.

— Когда-нибудь ты поймешь, что месть — это не выход, — добавил учитель. — Надеюсь, что поймешь.

Девочка облегченно выдохнула, поняв, что речь идет не о спасении Нараха.

— Месть единственное, что у меня есть.

— На своем пути Одаренный может многое приобрести, — посмотрел Ерикан на тяжело взбирающегося позади амиста. — И многое потерять. Когда он превратится в воина, то предстанет уже совершенно иным человеком.

— Пока рано говорить об этом, — уклончиво ответила Юти.

— Рано. Но подумай о другом. Кто виноват в том, что собака укусила бродягу? Сама собака или хозяин, который натравил ее?

Девочка недоуменно посмотрела на Ерикана. Тот тяжело вздохнул, обремененный необходимостью объяснять прописные истины.

— Наместник Шестого Предела, великий воин, достойный правитель, за которым могут пойти другие правители, погибает перед возможной войной с Империей. Как думаешь, не умри твой отец, подчинился бы он новому Императору, стал бы свободолюбивый Наместник служить ему?

Слова были такие простые и выводы такие точные, что Юти споткнулась, чуть не растянувшись на камнях. Ослепленная местью девочка никогда не задумывалась о подобном. Шесть имен ей было достаточно.

А Ерикан продолжил.

— И это лишь самое очевидное предположение. Я могу назвать тебе еще несколько. Готова ли ты идти в своей мести до конца?

Юти подала голос не сразу, нервно облизав сухие губы.

— Ответы принесет лишь новая смерть. И если понадобится, то не одна.

Рука Одаренной при этом сжимала под рубахой прихваченный из Теола конверт.

По большому счету это нельзя было назвать бегством обратно в Пустошь. Потому что преодолев очередной крутой перевал, путники вернулись в Ближние земли. Ерикан шел молча, напрямик через заливные луга, по одному ему известному маршруту. Вода хлюпала под ногами, однако учитель уточнил, что к дороге им выходить нельзя. И Юти была с ним согласна. Наверное, сейчас их ищут уже не только стражники Теола. Наглое вторжение в имперскую тюрьму, убийство ее начальника и похищение пленника вряд ли пройдут мимо самого Императора.

О главном Вороне девочка думала все чаще. Слова учителя подобно крохотным росткам упали в благодатную почву. И стали прорастать быстрее, чем Ерикан мог представить. Если бы не присутствие рядом Нараха, душа Юти так и продолжала бы терзаться сомнениями. Однако болтливость амиста помогала хоть немного отвлечься от дурных мыслей.

— В темнице есть не только нижний уровень для бедняков и забытых амиста, — вещал Нарах. — В противоположной стороне живут те, кто смог договориться с начальником тюрьмы.

— Договориться? — вспомнила Юти о серебряной утвари в донжоне.

— Они такие же узники, как и мы, — поспешил уверить ее амиста. — Но им дозволяется чуть больше. Камеры не такие тесные. И находится там меньше людей. Говорят, что начальник тюрьмы никогда не берет деньги в обмен на услуги. Чтобы никто не мог донести на него. Лишь различные предметы из драгоценных материалов. Вроде как это подарки, а не взятка. Если подарок соответствовал просьбе, то ее удовлетворяли.

— Любой каприз за ваши империалы, — подытожил Ерикан. И тут же ехидно добавил. — Но, если судить о твоем нахождении в общих камерах, отец решил не тратиться на непутевого сына.

— Его можно понять, — смутился Нарах. — Нужно поставить на ноги остальных сыновей.

— Не таких непутевых, как ты. О старшем же можно забыть.

Амиста замолчал, грустно глядя под ноги, а Юти зло посмотрела на учителя. Она понимала причину неприязни Ерикана. Наставник желал поскорее избавиться от освобожденного пленника, считая, что они теперь ничем ему не обязаны. Только оставить Нараха сейчас, посреди Ближних земель, когда вокруг шастают имперские патрули, означало обречь его на верную смерть.

— Как вы проникли в тюрьму? — спросил спустя какое-то время амиста, явно уже позабыв о неприятных словах Ерикана.

Эта особенность Нараха тоже нравилась Юти. Он не умел подолгу горевать и огорчаться. Подобно крепкому дереву, засыпанному снегом и грозящему обломать ветви, амиста стряхивал все ненужное и вновь распрямлялся.

— Позаимствовали вещи у вашего маркитанта, — ответила Юти.

— А его… — Нарах замолчал, предположив самое страшное.

— Нет, конечно, — усмехнулась девочка, сама не заметив, что в манере разговаривать стала подражать учителю. — Связали и оставили в овраге. Места здесь безопасные. Думаю, солдаты уже нашли его.

— По поводу безопасных мест я мог бы поспорить, — нахмурился Ерикан, потирая бок.

Обычный жест, которому Нарах не придал никакого значения, ободренный не пролитой кровью и продолжая беспечный разговор. А вот Юти нахмурилась. Она и без кольца миели помнила, что за отметина находился в месте, до которого дотронулся учитель.

— Что-то происходит? — спросила девочка, когда представился удобный случай.

— Происходит, — кивнул наставник. И махнул в сторону Хребта Дракона. — Там.

Юти не любила, когда Ерикан насмехается над ней. Терпеть не могла его снисходительный тон, постоянные издевки и дурацкую ухмылку. Однако сейчас все отдала бы за то, чтобы лицо учителя вновь приобрело свое ироничное выражение. Потому что серьезный Ерикан нравился ей еще меньше. Когда учитель суровел, значило, что скоро их ждут новые испытания.

Но постепенно угрюмость наставника сошла на нет или наставник смог скрыть ее. Заливные луга сменились хвойным лесом, стало попадаться больше дичи, которую Ерикан по просьбе Юти добывал. Так девочка попробовала диковинную птицу под названием фазан, мясистого глухаря, жирных диких гусей, жилистого зайца. Бить оленя учитель отказался, объяснив тем, что столько мяса они за раз не съедят.

Вскоре путники вышли к небольшой деревеньке близ огромного утеса. Юти вся подобралась, готовая к любому повороту событий. Однако Ерикан не таился, направившись к ближайшему дому. Кольцо разума вспыхнуло, объясняя поведение учителя. Брошенная посреди у самого входа телега без колеса, вывороченное окно, сломанный ворот у колодца поодаль, пара сожженных домов — здесь давно никто не жил.

— Что тут произошло? — тихонько спросил Нарах, цепенея от страха. — Твари?

— Нет мертвых тел и следов крови, — ответила Юти. — Да и далековато от застав. Сюда твари попросту не добираются. Жители сами ушли отсюда…

Она запнулась. Потому что не понимала главного — причины. Зачем людям уходить из плодородных безопасных земель, где полно дичи? Любой пределец убил бы за возможность поселиться здесь.

— Что в большинстве случаев служит причиной каких-либо действий людей? — спросил Ерикан.

У Юти было множество ответов. Воля, приказ, страх, долг. Однако неожиданно для нее правильную версию озвучил Нарах.

— Деньги. Потому моряки Фала проделывают опасный путь меж Хищных Отмелей и Зубьев Черта, к жарким островам Черных Слонов. Чтобы купить пряности, которые ценятся дороже серебра. По пути туда семь из десяти кораблей пропадают без вести или разбиваются о многочисленные рифы. Но каждый год фалайцы все равно снаряжают суда.

Юти невольно залюбовалась Нарахом. Из испуганного юноши он превратился в молодого человека с горящими глазами. Плечи его распрямились, сам амиста будто бы стал выше, а его лицо озарилось лучами на миг промелькнувшего солнца, которе выскользнуло из-за плотных туч.

— Потому погонщики Пределов отправляются к архасейским кочевникам, которые славятся своим коварством и ненадежностью в торговле, чтобы купить лучших в Империи жеребцов. А миелцы переплывают в августе Тимерское море для покупки дешевого вина в Ганзе. Которое после долгого пути домой, постоянной тряски и жаркого солнца превращается в превосходный портвейн. Единственное, что заставляет людей что-то делать — деньги.