Одаренная не замечала самого важного — хитрого взгляда бледно-васильковых глаз. Ерикан наблюдал так же внимательно, как кречет следит за неоперившимися горластыми птенцами. И будто бы чего-то ждал.

На четвертый день после сражения при озере, спускаясь в растянувшийся далеко вниз перевал, Юти остановилась. Выбранный Ериканом путь, проходящий мимо бесформенного нагромождения камней, вел в пышущую жизнью долину, которая среди серых и черных скал казалась миражом. Мирно пасущиеся дикие козы недоуменно смотрели на путников, тонкая, как талия западной миелской красавицы, речушка игриво спускалась с гор, заканчивая свой путь крохотном пруду. Над ним склонилась скособоченная ива, грустно роняя желтые листья. И в тот момент, когда Юти показалось, что прекраснее этого уже ничего не может быть, богиня хитро улыбнулась с небес.

Редкий дождь замедлил свой ход, будто лениво размышляя, стоит ли ему опускаться на землю. А потом тонкие бисерины исчезли. И вместо них сверху посыпалась белая крупа. Совсем как сахарная пудра, которой покрывают сладкие булочки в Пределах. Именно тогда Юти упала на колени. Ее пальцы побелели от холода, а изо рта вырывался густой белый пар.

— Я больше не могу, учитель.

— И это все? — с ехидцей спросил Ерикан. — Ни слез, ни требований?

— Разве слезы помогут? — пожала плечами Юти. И даже это движение далось с трудом. — Я могла бы попросить тебя научить способности долгое время не есть. Но вскоре в любом случае замерзну. Или помочь сделать тело невосприимчивым к холоду. Однако тогда умру от истощения. Я не воин. Теперь я понимаю это.

— Именно сейчас ты больше воин, чем когда-либо, — усмехнулся наставник, подходя к Юти. — Ты познала смирение. Требуется немалое мужество, дабы признать, что у тебя кончились силы. Не путай это с нытьем многочисленных путников, что они устали, ушибли ногу, седло натерло зад. Ты терпела сколько позволяли силы. Это ли не признак воина?

Юти кивнула, потому что спорить не было сил. Она могла бы сказать учителю, что нечто принятое им за смирение на поверку являлось обычным истощением. Силы девочки оказались несопоставимы с закаленным в походах наставником.

Ерикан поднял ее на руки и донес до пруда. Юти вспомнилась известная когда-то в Пределах песня, в которой говорилось о бедном торговце, странствующем по свету. И вся его жизнь была посвящена простой и незамысловатой цели — купить дом для жены в Ближних землях, с голубями, деревьями сирени и прудом, на котором будут плавать лебеди. Юти с трудом помнила, о чем пелось в конце песни — увенчались ли успехом труды торговца? Да, собственно, сейчас это было не важно.

А между тем Ерикан занялся бурной деятельностью: принес кучу хвороста, развел огонь, наказал Юти греться (словно она действительно могла бы куда-то уйти), а после убежал вверх по склону. Прошло совсем мало времени, девочка лишь немного отогрелась, когда старик вернулся, неся на плечах горную козу.

— Как ты поймал ее? — удивилась Одаренная.

— Много ли надо усилий, когда все стихии собраны у тебя в кулаке? — пожал плечами Ерикан.

— То есть все это время, пока я голодала, ты мог в любой момент поймать одну из этих коз? — вместе с теплом к Юти начинали возвращаться эмоции. В данный момент она хотела стукнуть Ерикана чем-нибудь потяжелее.

— Совершенно в любой. Но ты не говорила, что голодна, — пожал плечами учитель. — Считай это очередным уроком. Если хочешь что-то получить, то будь добра, скажи это. Женщины почему-то склонны думать, что все остальные умеют читать мысли.

Учитель с помощью стихии соорудил из камня подобие ножа. Вышло на порядок хуже, чем у того же элементи в покойном доме. Однако управлялся Ерикан с каменным оружием с поражающей ловкостью, в которой чувствовались опыт и недюжинная сноровка.

Наставник освежевал козу, разделил ее тушу на несколько внушительных кусков, которые насадил на крепкие ветки и в скором времени Юти уже ела жареное мясо. Горячее, невероятно сочное и поразительно… безвкусное. Ерикан тоже морщился, но с удивительной стойкостью преодолевал возникшие трудности. Которые можно было обозначить парой слов — отсутствие соли.

Так Юти получила еще один урок от старика — даже крупное дело способно пострадать из-за сущей мелочи. Хотя, как подумала сама девочка, Ерикан бы сам с радостью освободил ее от этого урока.

Юти предложила что-то сделать со шкурой. В своих фантазиях девочка уже щеголяла в подобии шубы, осталось всего ничего — уговорить Ерикана забить еще несколько коз. Что конкретно необходимо было сделать, Юти не представляла. Она лишь знала, что из кожи коней, овец, коров, не говоря уже о диких животных, делают вполне приличную теплую одежду. На что старик ответил отказом. Выяснилось, что для выделки требуется много времени, сил и… соль. Та самая сущая мелочь, из-за которой шкура скоро запреет и сгниет, поэтому Одаренной пришлось и дальше мерзнуть в дороге.

Однако теперь, путь предстал не таким тяжелым. К тому же старик делал привалы в горных расселинах и пещерах, давая возможность девочке отогреться. А когда Одаренная просила, охотился.

Все это время они учились. Утром боевым искусствам, которые, впрочем, свелись в основном к рукопашному бою и отточке мастерству владения копьем. А во время пути учитель обращал внимание девочки на повадки зверей и птиц. К примеру, когда они поднялись так высоко, что Одаренной стало трудно дышать, то натолкнулись на прайд смилодонов. Огромных клыкастых кошек, способных одним точным ударом перебить человеческий позвоночник.

Ерикан обратил внимание девочки, как двигаются эти величавые животные — правая задняя лапа наступает на след передней левой. Юти понимала, что подобное знание может пригодиться для способности трансформации, однако не представляла, каким образом она сможет стать трехсоткиллограмовой кошкой. Сколько сил на это придется потратить?

На постоянные вопросы: «Когда уже можно будет?» наставник лишь неодобрительно хмурился и отвечал, что время еще не пришло. Серое кольцо так и путешествовало по пальцам девочки, маня и дразня ее. Играя черными переливами, суля небывалую силу. Но Юти терпела. Как оказалось, это у нее получается не так уж и плохо.

Одаренная потеряла счет времени. Ей представлялось, что вся ее жизнь состояла теперь из путешествия по Пустоши. Прибытие с контрабандистом на побережье казалось далеким детством, сражение с Воронами и общение с оскверненными — отрочеством, нынешнее состояние можно было сравнить с сознательным взрослым существованием. Как и каждый подросток, даром что Одаренная, Юти считала себя невероятно взрослой.

Девочка лишь заметила, что волосы, которые она всегда обрезала ножом, теперь стали доставать до плеч. А в скором времени у нее вновь заболел живот и снова пошла кровь. Хвала учителю, на несколько дней они укрылись в расселине, куда не проникал холодный, пронизывающий ветер. Ерикан говорил, что опасаться нечего — они слишком далеко от проходов в Пределы, и оскверненный егерь по прозвищу Призрак вряд ли сможет вывести Воронов.

Юти же задумалась над другим, как Морац Кер объяснит гвардейцам, что точно знает, где она? Пару раз это можно будет списать на невероятную удачу, знание Пустоши вдоль застав, внушительный опыт в следопытстве. А потом? Вороны не дураки. Значит, больше всего егерь заинтересован в том, чтобы поскорее убить ее.

Наконец настал день, когда Ерикан, поднявшись на очередной утес, всмотрелся в расстилающуюся внизу равнину, с тревожно колышущимися на ветру деревьями и шумно выдохнул. Будто нечто волновало его весь путь, однако теперь тревога ушла и старик наконец успокоился.

— Стой здесь, никуда не уходи, — наказал он ученице. — Мой сын не особо любит незваных гостей. И мог приготовить пару сюрпризов.

Юти и упрашивать не пришлось. Уж что-что, а ждать она умела. Тем более, если дело касалось небольшой передышки. Девочка лишь задумалась над тем, что неплохо бы найти место, где ветер не будет пытаться щекотать ее кости. Поэтому проводив взглядом учителя, девочка спустилась ближе к лесу и уселась среди камней, раздумывая над дальнейшей судьбой.