Айбиби взяла свиток, стала разглядывать его и так, и этак. Бобр, державший для неё фонарик, сказал:

— А сфоткать нельзя, чего мучаемся-то?

Фонза усмехнулась:

— Я уже освоила ту защиту, которая стоит на книгах в библиотеке Баттонскилла. Теперь и мои свитки просто так не сфоткаешь.

— А на фига такие сложности-то? — спросил Бобр.

Женя нахмурилась, хотела что-то сказать, но потом пожала плечами:

— Ну, наверное, секретность…

— Туда, — вдруг сказала Биби, указав пальцем куда-то в темноту.

Мы все посмотрели в ту сторону, и, конечно, не увидели ничего, кроме абсолютной черноты.

— Чуваки, я, конечно, не хочу спорить, — Кент почесал затылок, а потом ткнул в другую сторону, — А почему, собственно, не туда?

Тут же ткнул ещё наугад:

— Или туда?

— Кент, — твёрдо сказал я, — Потому что я так сказал. Туда.

Кент хотел ещё поспорить, но только шлёпнул себя по лбу. Для него было в новинку активно взаимодействовать с группой, он от своего Тотема привык только сбегать.

Биби вернула Фонзе свиток и пожала плечами. И шагнула поближе к Блонди, подальше от шумного персика.

— Я на вашем месте сохранял бы тишину, — проворчал Лекарь.

Его глаза были закрыты, а брови нахмурены.

— Гвоздарь, что ли? — обеспокоенно спросил я.

— А это кто? — чуть ли не хором спросили Фонза и Кент.

Я махнул рукой двигаться всем в ту сторону, куда указала Биби.

Шли мы долго, больше часа, и пришлось по дороге шёпотом рассказать историю про кузнеца, в которого вселился дух древнего ремесленника.

— …того самого, который выковал топор Гимли, — закончил я, — Не помню, как зовут.

— Эол Брок, — округлив глаза, прошептала Фонза, — Очуметь просто! Я бы поговорила с ним, он наверняка помнит такие вещи, которые…

— Сеструха, это ты без нас с ним говори, — бросил через спину Бобр.

— Ага, я бы ещё советовал оставить координаты, — усмехнулся Лекарь, — Где потом искать твоё тело.

Женя судорожно вздохнула, а Лекарь вдруг зашипел:

— Тихо вы. Кажется, я что-то слышу.

— Где?

Он поднял палец к потолку:

— Там.

Естественно, «там» — это просто кромешная тьма. Мы стояли некоторое время, прислушиваясь, а потом всё же двинулись дальше.

И сразу упёрлись в ногу. Огромную, каменную, с пальцами в наш рост, покрытую слоем пыли.

— Пришли, — Биби показала, куда светить.

Статуя оказалась выдолблена прямо в стене пещеры, а между её стоп в скале оказались огромные дубовые ворота. Если даже створки ворот исчезали сверху в темноте, то уж про размеры статуи мы могли только гадать.

Но, судя по массивным ногам в каких-то сандалиях, наверняка это была статуя гнома.

— Ядрён батон, наверняка какой-нибудь король, — Бобр похлопал по каменному пальцу.

На створках висели под рост гномов массивные железные кольца, но при попытках их потянуть ворота не поддавались. Даже все вместе, с нашим здоровяком Борей, мы только кряхтели, но так и не открыли двери.

Я подошёл на всякий случай, прислонился ухом. Замочек, ты там?

Он был… Сложный механизм. Я округлил глаза, понимая, моего уровня скилла не хватает.

Уже через несколько секунд я спустился на землю, тяжело дыша и покрывшись потом. Реально, сильный замок, он будто выкачивал энергию при попытке его открыть.

— Ты как, братан?

— Без ключа не открыть, — ответил я, потом спросил у Биби, — А точно там?

Та кивнула.

— Короче, братан, — Бобр хлопнул по плечу Кента, — Доставай какую-нибудь офигенную хрень, чтоб двери разнесло.

— При всём уважении, я бы не советовал шуметь, — напомнил Лекарь.

Все присели рядом со мной, чтобы обмозговать ситуацию. Нужен был ключ.

Если все гномы ходили туда изредка, значит, ключ где-то у них. Понятно дело, что сейчас сунуться в пещеры к гномам не самая лучшая идея, а уж тем более обокрасть их.

— Биби, а есть ещё какой выход? Ничего не чувствуешь?

Биби вытянула амулет, который ей дал Молчарь. Долго тёрла кругляшок, а потом задумчиво посмотрела наверх. Мы тоже все машинально подняли головы.

— Наверное, если залезть, — с сомнением сказала Манюрова, — Но я же не знаю точно, это какие-то новые ощущения.

— А если ёжика рвануть, братва?

— Я же сказал, шуметь… — начал было Лекарь, но вдруг замолчал.

— Что-о-о-о? — протянули мы одновременно.

— Мне показалось, или… — тут Толя опять что-то услышал, и обречённо сморщился, — Кажется, песенка про кольцо.

У меня мурашки побежали по спине, едва я вспомнил про Гвоздаря. Нафиг, ещё этого нам не хватало.

— Так, быстрее, надо посветить наверх, — я, пошатываясь, встал, отошёл, пытаясь фонариком телефона высветить хоть что-то.

Да какое-там… Две ноги огромной статуи уходили вверх, где в темноте лишь угадывались полоски боевой латной юбки. Но и всё, больше ничего.

— Дай-ка, — Кент подошёл, вытянул из кармана бутылёк, — Помнишь, ты говорил, что зелье невидимости немного не так сработало?

Я кивнул:

— Ну да, я светился как прожектор.

— Я теперь кое-что обдумал… — Кент откупорил пробку, я почувствовал знакомый противный запах.

Персик достал из кошеля вихляющегося червячка, и девчонки с отвращением съёжились. Страшно представить, что творится в инвентаре у Кента.

Червячок нырнул в склянку с зельем, и персик ловко его закупорил. Потом перевернул, взяв за горлышко, и пару раз взбултыхал.

— Советую зажмуриться.

Вспыхнуло действительно ярко. Да так, что даже через зажмуренные веки было больно.

Но вот, первые болевые ощущения прошли, и мы, прикрываясь ладонями, смогли разглядеть своды пещеры и статую. Зелье «всевидимости» горело в руках Кента ярчайшей звездой. Бедный червячок.

— Опа-опа, я же вам гово… гово… рил, — Кент заикнулся.

— Ядрён бато-о-он, — Бобр неуверенно стал подтягивать щит.

— Это Гимли… — как будто бы невзначай вставила Фонза.

Да, статуя, вросшая спиной в скалу, действительно изображала древнего короля, которого я ещё по учебникам запомнил. Его топор возвышался где-то над нами — Гимли будто рубил врагов, подходящим к воротам.

А вот на потолке пещеры, на огромной высоте среди свисающих обломков колонн, копошились какие-то твари. Они ворочались, разбуженные внезапным сиянием, начинали уже издавать возмущённые крики.

Раскрылись пасти, полные страшенных зубов, на нас воззрились сотни глаз. Кажется, это были ближайшие родственницы болотных кикимор, только где-то в своей истории они связались с летучими мышами.

— Гончар, а вот сейчас я очень хочу услышать приказ, — неуверенно шагнув назад, прошептал Кент.

— БЕЖИ-И-И-ИМ!

Это единственный приказ, который пришёл мне на ум. И мы так и понеслись, освещаемые ярчайшей в мире лампочкой.

Я обернулся — твари уже разворачивали крылья, разевали пасти.

Вот одна сорвалась вниз, неуверенно кувыркнулась, расправилась и стала парить под потолком. Было заметно, что существа давно не летали, и им требовалось время, чтоб набраться сил.

Отражаясь сотнями огоньков, цепкие взгляды так и следили за нами. И это было нетрудно, учитывая то, что зелье Кента было видно лучше, чем береговой маяк.

— Выруби его, балда! — заорал Бобр, — Нас же видно за километр!

Он бежал позади, подняв над головой щит, на случай атаки сверху.

Реакция Кента повеселила бы меня, если б ситуация была другой:

— Как?!

— В смысле, как? — удивлённо выкрикнул я.

— Да я это… — растерянно пыхтел рядом персик, жмурясь на лампочку в руке, — не подумал над этим.

— Во, ты настоящий алхим, — Бобр только засмеялся.

А потом танк догнал Кента, вырвал у него из руки зелье и, размахнувшись, закинул его далеко назад.

— Пусть любуют…

Бобр не договорил.

Шарахнуло так, что мы, оглохнув, все скопом упали, а сверху стали сыпаться обломки. На нас чудом ничего не грохнулось, хотя Бобру по щиту прилетел здоровенный камешек. Звук был, как при ударе по гонгу.