— Я теперь не лошара, братуха! — Боря чуть ли не целовал табличку, — Слышишь?!

— Да твою дивизию, — выругался рядом Чернецов, — Тебя весь Батон слышит.

Я действительно радовался за Борю, но меня интересовало другое.

— Почему вы не атакуете? — спросил я, не понимая тактики рейда, — Там же мало пока мобов. Неужели дракон такой сильный?

— Запомни на всю жизнь, плеер, — послышался голос Гармаша, — Никогда не убивай дракона рядом с некромансерами!

В этот момент мы забежали в ту тёмную дыру, которая вела к лавовой пещере, и я уже не видел, что собирается делать имперский рейд.

Насколько стало ясно из разговоров между старшими игроками, связка «дракон и некромансеры» была очень сложной. Получалась битва, где рейд должен не только атаковать дракона, но ещё исцелять его, не давая помереть.

Моих знаний в играх хватило понять, что здесь не работает пословица «хороший дракон — мёртвый дракон». По крайней мере, у некромансера на это своё, особое мнение.

Быстрым шагом, подталкивая, нас вывели в лавовую пещеру с колодцем воскрешения, и, чтобы до него пробежать, пришлось зажать рот ладонью.

Но вот, под звуки сражения, доносящиеся из-за спины, мы добрались до колодца и свалились у его стенок. Я прижался к холодным камням, ощущая, как сверху через край к нам опускается целительный прохладный пар.

Сразу стало полегче.

По одну сторону от меня села потрёпанная Фонза. Она была в сознании, но на её руках и ногах было много порезов от атаки кобольдов.

Рядом с ней села Биби, по другую сторону от меня с грохотом свалился Бобр. На него было жалко смотреть — даже гномьи доспехи не выдержали чьих-то ударов и были здорово помяты.

Но здоровяк счастливо смотрел на табличку в руках, и время от времени прикладывался к ней разбитыми губами.

— Ты ж моя красоточка! — причмокивал он.

Фонза усмехнулась, покосившись на Бобра, а потом вдруг положила мне голову на плечо. Я вздохнул и потрепал её кудри. Нам всем здорово досталось.

Над нами возвышались Глазьева, её ассистент-ниндзя, Гармаш Дворфич и Чернецов. За их спинами стояла хмурая эльфийка в зелёном плаще — он держала наготове лук, оглядывая пещеру.

Тут же оказался и Дрокус Хауз, наш батонский лекарь. Он уже склонился над Кентом, а подоспевший Тай-Лун аккуратно положил рядом тела Блонди и Лекаря.

Едва завидев львицу, Бобр отбросил табличку и подполз к ней.

— Плеер, не переживай, вы в надёжных руках, — Гармаш Дворфич похлопал его по плечу.

Я тоже с волнением смотрел на своих тиммейтов, поэтому не сразу заметил, что тут есть ещё кто-то… Чуть дальше от колодца, прислонившись спиной к высокому камню, сидел связанный Ведун.

С него была снята броня. Всё тело обмотано верёвкой, да ещё вдобавок сковано металлическими обручами. Обручи слегка отсвечивали, словно были напитаны магией, и перехватывали надзорщика в области груди и в ногах.

Ведун, усмехаясь, смотрел на всю нашу суету. Иногда он покашливал — надзорщик сидел практически на границе влияния колодца, и его иногда окутывал дымок из ближайшей трещины.

— Эээ… — только и вырвалось у меня, — Вы его воскресили?!

— А к нему у нас очень много вопросов, — кивнул Чернецов, стоящий рядом.

— Да чего спрашивать? — вырвалось у Бори, — По кумполу ему и всё!

— Я согласен, плеер. Но так в цивилизованном обществе игроков не делается, — покачал головой модератор, — Тем более, тут задета честь Надзора…

— Честь, — Ведун сплюнул на камни, — Какая честь, когда маги давно превратились в бесхребетных амёб?

— Хлебет бы я тебе сломал, — Тай Лун ударил кулаком в ладонь, — Плям пополам.

— И что же ты имеешь в виду под бесхребетностью, предатель? — сухо спросил Чернецов.

— А то, что с этой системой регулирования… — Ведун с ненавистью произнёс эти слова, — вы силу, которую достойные маги могли бы забрать себе, отдаёте вот таким.

И он кивнул в нашу сторону.

— Силу?

— Молодёжь вскармливаете, да? — Ведун засмеялся, — А с каждым поколением игроки всё слабее и слабее! Все эти сказки про систему, про то, что без неё магия выходит из-под контроля…

Пока он говорил, Дрокус Хауз потихоньку поднимал наших. Вот львица очнулась, и Блонди уже сидела с нами в своём обычном виде.

— Айм файн, — бурчала она нервному Боре.

Лекарь морщился и всё с недоверием трогал своё горло. Да, Песня Надежды, которую он составил из Семи Нот, явно надорвала его.

Кент что-то слушал от Дрокуса Хауза и серьёзно кивал. Тот мял его мышцы, заглядывал в глаза, и, судя по физиономии целителя, персик его чем-то удивлял. А не последний человек в Батоне только пожимал плечами — мол, я не я, алхимия не моя.

Ведун, оглядев всю картину нашего исцеления, только сплюнул:

— К чертям всё это! Раньше без этой вашей системы среди нас были десятые уровни. Они, как боги, могли вершить судьбы, повелевать целым миром. Олимп, Вальхалла, Та-Неджер, все пантеоны… Где они, где теперь эта сила?!

— Ты знаешь, Ведун, если убрать систему, то начинается несправедливое распределение силы, — строго произнёс Гармаш Дворфич, — Если появится очередной Имба, это будет для нас проблемой.

— А тебе не надоело быть девяткой? — Ведун прищурился, — Сотни лет жить в этом мире, смотреть на силу вокруг, и сидеть на одном уровне.

— Боюсь, у нас разные с тобой амбиции, — улыбнулся Гномозека.

Я стиснул зубы, понимая, что очень плохо слушал историю магического сообщества. Кто там такие были эти имбы? Кажется, игроки, которым перепадало слишком много силы…

— Рандом был имбой, — Ведун покачал головой, — Аим был последним имбой. Зевс, Один, Великий Ра… А сейчас это легенды. Геро-о-о-ои.

— И войны между ними чуть не уничтожили человечество, — покачал головой Гармаш.

— Слабые заслуживают этой доли, — надзорщик устало откинулся затылком на камень, — И мы заслуживаем…

— Поэтому ты предал нас?

Ведун засмеялся:

— Потому что «властелин той стороны» достоин, да, — он кивнул, но больно стукнулся затылком о камни, и поморщился.

— Твой дух слаб, — Тай Лун снова стукнул кулаком в ладонь, — Тляпка!

Надзорщик не ответил, и в это время всё вдруг затряслось. Из дыры, где скрывалась пещера с аркой портала, донёсся ужасающий рёв.

С потолка стали срываться камни, но Дворфич хлопнул в ладони, и над нами возник прозрачный щит.

Я, округлив глаза, смотрел, как целые булыжники рассыпаются над нами в пыль, а по щиту расходятся блёклые круги, как по воде.

Рёв усиливался, тряхнуло ещё сильнее.

— Да быть не может, — Дворфич обеспокоенно обернулся, — Кто додумался набросить на дракона штраф исцеления?!

Дрокус Хауз поднялся, обернулся… Все старшие игроки с волнением прислушивались к рёву дракона.

А Ведун залился смехом:

— Вот… Вы полагаетесь на сотни слабаков, когда один имба мог бы заткнуть этого дракона за пояс, — надзорщик качал головой, — Эту стратегию преподают на пятом курсе, и всё равно находится тот, кто не знает азы.

Пещера затряслась, и, ругаясь, Дворфич с остальными преподами побежали в проём.

Глазьева и Чернецов на миг задержались.

— Гера, — серьёзно сказала Екатерина, кивнула на Ведуна, — Присмотрите пока за этим.

— Если что, кончайте его, — добавил Чернецов, — И уходите наверх, данж зачищен.

Они побежали следом, а я в недоумении переглянулся с остальными.

Конечно, мы уже столько сражались с монстрами и игроками, но вот так просто — «кончайте его»?

Меня немного передёрнуло. Я понимал Чернецова, он по долгу службы и не с такими отморозками встречался. Но я — не убийца.

Даже Боря, который до этого агитировал «по кумполу Ведуну», смутился.

Повисла бы гнетущая тишина, но из дыры вырывались звуки боя, разносились под сводами. Тональность рёва дракона менялась то на обычный рык, то на какой-то замогильный вой.

Что-то там было не в порядке…