Следующие два дня Дафна провела рядом с Кэмом. Для Квинна и без того маленькая комнатка превратилась в сущий ад. Любовь и нежность стали ощутимы и наполняли комнату, так что Квинн не знал, куда деваться. Тихо произносились слова любви и ласки, а он слышал каждое из них и каждое, словно гвоздь, впивалось ему в сердце.

Ему было грустно. Хотя он был рад за Кэма и испытывал большое облегчение оттого, что он поправляется, все же, когда он видел нежные поцелуи, ему хотелось крушить все вокруг. Он постоянно обнаруживал, что его кулаки крепко стиснуты, — он с трудом сдерживал это желание.

Уйдя из комнаты два дня назад, Мередит больше не появлялась, и он жалел, что не может хоть на секунду увидеть ее. Он видел, как Дафна и Кэм крепко держатся за руки, и его душа изнывала от невозможности коснуться золотистого локона, мягкой щеки, приоткрытого для поцелуя рта.

Он начинал ходить по маленькой комнате, жалея, что не может ее покинуть, но ведь он и так поставил Софи в слишком опасное положение. Согласно ее словам, за его поимку объявлено крупное вознаграждение, а ведь в Каире его хорошо знали в лицо.

Квинн думал, что в тюрьме хорошо научился скрывать свое нетерпение и беспокойство. Но сейчас он осознал, что дисциплина и выдержка, которым он научился в последние годы, проведенные в Австралии, пришли не сами по себе, а в результате крайнего напряжения всех сил. Тогда ему приходилось встречаться со смертью. Сейчас он даже пожалел, что у него нет мотыги, которую он так ненавидел. Он искал что-нибудь, помимо образа Мередит, за что можно было бы ухватиться. Прелестная Мередит…

Софи принесла ему книги, но его глаза не могли, не хотели сосредоточиться на буквах. Да и как они могли, если он каждую секунду ждал, что откроется часть стены, он поднимет глаза и увидит ее?

Как он сможет теперь жить без нее? Только встретив Мередит, он понял, как пуста была его жизнь, как мертвы были все его чувства, каким бесцветным, черно-белым было все вокруг него. Она оживила весь мир, наполнила его жизнью, дыханием, красотой, а сейчас, в этой комнате, краски этого мира опять начали вянуть.

Через день доктор сказал, что Кэм достаточно окреп и может двигаться, и они начали строить планы. По словам Софи, Каир был крепко заперт. На каждой дороге были патрули из полицейских и добровольцев. Каждая лодка, даже самая маленькая, тщательно обыскивалась.

Награда в пять тысяч долларов, объявленная Ивансом за Лизу и Квинна, и чуть меньшая сумма за Кэма были очень привлекательны, и охотники за сокровищами из нескольких штатов съехались в маленький речной городок.

Квинн, прежде чем отправиться на Запад, хотел проводить Мередит и Лизу в Канаду. Он понимал, что его присутствие будет подвергать их опасности, но скорее согласился бы отрезать себе ногу, чем ехать, не удостоверившись, что у них все в порядке. Он хотел сам отвезти женщин. Он не хотел признаваться себе, что ему требуется больше, чем уверенность в их безопасности, что ему невыносима мысль расстаться с Мередит. Вместо этого он говорил себе, что это его обязанность перед Мередит — убедиться в том, что Лиза, наконец, обрела истинную свободу. Он же дал ей слово!

Постепенно у него составился план. Он рассказал Софи о другом участнике Подпольной железной дороги в Каире — антикваре Девисе, который продавал ему картины Мередит. Квинн особо подчеркнул, что от него требовалось, и передал с ней особый чертеж для Девиса. Он предполагал, что его затея была единственным возможным способом покинуть Каир.

И он все время спрашивал про Мередит. Он, не задумываясь, задавал этот вопрос. Честно говоря, если бы он подумал, то ни за что бы не спросил.

Софи неодобрительно посмотрела на него.

— Она выглядит так же плохо, как и вы, — сказала она укоризненно, не добавляя, что именно она посоветовала Мередит некоторое время не появляться. “Разлука, — сказала она Мередит, — иногда делает удивительные вещи, например, заставляет мужчину почувствовать, как сильно ему недостает женщины, которую он любит”. Увидев изумленное лицо Квинна, Софи решила, что ее уловка сработала. Она почувствовала даже симпатию к этому упрямому игроку, чье неприступное высокомерие сейчас в осколках лежало на грязном полу.

— Если Девис управится вовремя, — сказал он, помолчав немного, чтобы переварить услышанное, — послезавтра мы сможем уехать. Можете вы все подготовить к этому времени?

— Конечно, — ответила она, вздрогнув. — Но вы уверены, что хотите этого? Там будет еще хуже, чем в кабриолете.

Он неожиданно улыбнулся улыбкой прежнего Квинна Девро, улыбкой, полной насмешки и дьявольского шарма.

— Судя по вашему лицу, вы уверены, что я заслуживаю подобного наказания.

— Да, вы хорошо меня понимаете, Квинн, — сказала она с любовью в голосе. — Но я никогда не считала вас глупцом. — Она помолчала и добавила: — И трусом тоже не считала.

Он замер, улыбка медленно угасла на его лице.

— Не вмешивайтесь, Софи, — сказал он резко, — вы ничего об этом не знаете.

— Нет, знаю, — сказала она и увидела, как на его щеке задергался мускул. — Она ничего не говорила мне, — сказала Софи, — да ей и не нужно было.

— Тогда…

— Мы немного похожи, вы и я, — сказала Софи, — мы стремимся держаться подальше от людей, от привязанностей. Я знаю, почему я это делаю, и, думаю, что знаю, почему это делаете вы. По крайней мере, некоторые причины. — Софи снова помолчала. — Вы говорите, что это ради ее же блага, но похоже, что это не так. Это ради вашего блага. Иначе вы предоставили бы ей самой решать. Софи пошла прочь, но обернулась.

— Я привыкла к одиночеству, Квинн, но вам не надо привыкать. Мередит любит вас. А вы любите ее. Не губите ее жизнь во имя благородной идеи, что вы якобы спасаете ее от себя. Потому что это не благородно, а эгоистично и трусливо.

Она вышла из комнаты, оставив изумленного Квинна в молчании.

— Она права, — признал Кэм. Его голос звучал глухо. Квинн резко повернулся к нему.

— Ты чуть не умер из-за меня!

— Ты же видишь, что я жив, — спокойно сказал Кэм. — Не так-то легко было удержать меня в той реке.

— Еще не все окончилось! — ответ Квинна был полон гнева, о чем Квинн немедленно пожалел, увидев, как побледнела Дафна.

— А когда кончится? — тихо спросил Кэм. — Вы не можете брать ответственность за всех и всегда.

Квинн сжал губы.

— Я этого и не делаю, черт возьми!

— Неужели? — прошептал Кэм. — Я пошел за вами не из-за вас, а из-за себя. Я слышал, о чем вы рассказывали Мередит. Я думаю, ваш друг тоже действовал для себя. Вы не можете повелевать другими людьми. И вы, черт вас возьми, не можете им указывать, что для них хорошо!

Квинн смотрел на него, не отрываясь. Каждый из его друзей, включая эту мадам и человека, которого он считал таким же суровым, как и он сам, превратились в проповедников.

Озадаченный, он вернулся к своей книге. Он читал ее два дня и не продвинулся дальше первого абзаца. Он сомневался, что сегодня ему удастся продвинуться дальше.

На следующий день прибыли гробы. Повозка, которая привезла их, заехала в конюшню, и ворота за ней закрылись. После того, как лошадь вывели из стойла, где был люк, Квинн вылез из комнаты, чтобы осмотреть эти ящики.

Искусная работа мистера Девиса была хорошо видна. В дереве были сделаны прорези, позволявшие воздуху проникать внутрь. Но только при внимательном осмотре можно понять, что эти щели не есть результат неумелой работы.

Кроме того, гробы были немного больше обычных размеров, но немногие это заметят. Дополнительное пространство предназначалось для мехов с водой и сухарей. Для движения оставалось совсем мало места.

Вспоминая панику, которая охватила его в тайнике кабриолета у Батлера, Квинн с ненавистью смотрел на гробы. Это путешествие будет хуже, намного хуже, потому что он будет один. Но другого пути не было.

Софи договорилась с владельцем катера, активным членом Подпольной дороги, о перевозке гробов, семьи в трауре и служанки. Миновав все посты, они смогут выбраться и прекратить маскарад в маленькой сельскохозяйственной общине, священник которой тоже помогал Дороге… Оттуда их будут переправлять от станции к станции через Индиану в Орбелин, штат Огайо, и через озеро Эри в Канаду.