— Да понял я. Потом. Но было уже поздно. А спокойней мне от неизвестности не воевалось. Моя Алина мне писать перестала. И всё. Ничего не объяснила, не простилась, не извинилась. А я чувствовал. Мы, снайперы, должны сильнее чувствовать природу вещей, потоки мира…

— Ты мне лапшу не вешай. Про потоки. Ты до сих пор по ней тоскуешь? Это ты её каждый раз э-э, любишь, когда с нашими девочками милуешься? Потому с тобой так всем классно?

— Маша! Ну, ты… Телепатка! Будь добра, никому не слова! Я не знаю. Наверное. Уже столько времени прошло — не отпускает. Как болезнь. Я таким образом сублимирую.

— Чё?

— Замещаю образ. Не говори никому, ладно, Маш? Не подумай, что я корыстен. Это, скорее, лекарство от тоски.

— Плюнь. Не скажу. Но со мной так не играй. Я — есть я. И лучше, вообще, замнём тему твоей девки. Предала — из сердца вон.

— Сам понимаю. Ничего не могу с собой поделать.

— Думай о хорошем. Смотри: бабочки красивые, вон, паук муху поймал, бьётся в паутине, бедняга, пчёлка работает, круче нас, безо всякого рейтинга. Ты жив — и это классно! Расскажи чего-нибудь. Ты же умный.

Они ещё долго говорили о жизни, но Машу не покидало ощущение формальности, отстранённости Виктора.

— Знаешь, Витя, пойду я. Скоро начинаются «Итоги недели». Четверть очка заработаю, посижу, покемарю у ящика. А с тобой… Не глянулся ты мне, извини. Не удивил. Весь в своём живёшь, как над людьми. Не хочу быть чужой тенью. Пока.

«Так меня ещё никто не обламывал. С другой стороны — сам подставился. Но за живое эта Маша меня задела. А так — ничего особенного. Пигалица. Хм, форточница. Но, хоть и маленькая, но фигурка ладная. И движется… специфично. О! Как фигуры в стробоскопе: рывками. Р-раз — и на новом месте. А посредине — размазанное пятно. Как её менты взяли? Обучить боевым перебежкам — очень трудная будет цель. Тьфу ты! Куда это мысли забрели?! Цель… Цель нужно обозначить не так. А что, если её затащить в постель, обработать в своём стиле, а потом не обращать внимания? С другой стороны, она меня «раскусила», может «раззвонить» остальным. Ну и что? Невыгодно, но не страшно. Не боюсь. Может, правда, пойти «Итоги» глянуть? Во, изувер, этот наш Диктатор! «Мягкое давление». Не заставляет. Но начисляет за просмотр очки. И если через пару дней на вечернем занятии не ответишь на контрольный вопрос — снимет очки, ответишь — добавит. Получается — просто сидеть и «кемарить», как говорит Маша — нельзя. Тфу! Прилипла к мозгу!»

— Нас и в школе, и в институте учили, что магнитное воздействие передаётся электромагнитным полем. Я и сама учеников так учила…

— Чушь! Средневековое мракобесие! Засилье ложных догм и представлений! Все воздействия передаёт эфир. Гравитацию и инерцию он передаёт мгновенно. А магнитные воздействия — быстро, но не мгновенно. Потому что электрический заряд то есть — то его нет. Он как бы мигает. От нуля до заряда. Причём, не всегда до фиксированного. И электроны, и протоны так себя ведут. И эти изменения заряда воспринимаются эфиром как изменение магнитного потока и порождают сопротивление среды, эфира. Я понятно излагаю?

— Замечательно. Продолжайте. Очень интересно.

— Да. Из-за возмущений магнитного потока эфирная составляющая модулируется реакцией среды, и скорость по определению не может быть бесконечной. Чем среда сильнее тормозит магнитные возмущения, тем скорость электромагнитной волны ниже.

— Скажите, Иван Игоревич, а вы своей жене тоже рассказывали о своих изобретениях и открытиях?

— Да, а что? Простите, какое это имеет отношение к данному вопросу?

— Никакого, конечно. Случайная мысль. И она по образованию была кто?

— Бухгалтер. Давайте не отвлекаться, уважаемая Алла Борисовна. А то я не успею вам рассказать принцип работы МДР.

Алла Борисовна работала ранее учителем физики в школе. В смутном 91-м она сумела провернуть выгодную сделку: собрала с родителей деньги на проведение ремонта кабинета физики. Тогда это было для всех внове. Деньги дали охотно. Ремонт проводил один её хороший знакомый. Электриком он не был, но имел документы кооператора. Горбачёв это ввёл. Всё бы прошло нормально, и «распил» родительских денег бы не всплыл. Но! При проведении монтажа электропроводки к партам, была допущена халтура: в неудачном месте положил горе-работник провода. И не в трубе. Через месяц доска, которая «играла», протёрла изоляцию проводов. Они образовали цепь. И в розетках класса появилось 220 вольт вместо 36. На очередной лабораторной работе один разгильдяй приставил в шутку контакты другому. Остановка сердца. Смерть ребёнка никто замалчивать не стал. Следователь пошёл по цепочке, посадил и ремонтника и учительницу.

Никаких романтических чувств у Аллы Борисовны Тюрин не вызывал. Но её практическая сметка говорила, нет, вопила во весь голос: «Это — гений! Он пробьёт себе дорогу!! Это твой шанс выбраться!! Вперёд!!!» И Алла Борисовна ринулась грудью на амбразуру. Откликнулась на вопрос Лизы в их общежитии, терпела жуткие рассказки Тюрина, не «спала», старалась вовремя поддакивать, кивать, задавать умные вопросы. Конечно, она ничего не понимала. Но, как физик, знала ключевые слова. А Тюрин был увлечён идеями и не замечал игры партнерши.

— Вы знаете, милый мой Иван Игоревич, всё, что вы рассказываете, невероятно интересно, хотя смело, небесспорно и не до конца понятно. Но я стараюсь выйти отсюда. Поэтому хочу пойти посмотреть «Итоги недели». Мне очень важны эти четверть очка. Да и сами новости, с той стороны колючей проволоки, любопытно узнать.

— А где вы у нас наблюдали колючую проволоку? Я не заметил нигде…

— Ох, горе моё, это я образно. Мне бы хотелось дослушать ваш рассказ в другой раз. Могу я вам писать или звонить?

— Да, конечно! Буду рад!

— До свиданья.

— До свиданья, был рад знакомству.

Алла Борисовна не стала ждать, взяла быка за рога немедленно. В ту же ночь использовала свои призовые очки и вызвала Тюрина в Дом Удовольствия. Иван Игоревич, ждал совершенно другого контакта, но растерялся, не видел повода отказывать. Хотя в глубине души понимал, что туда его женщина зовёт не лекцию по работе магнитодинамического резака дослушивать. С другой стороны, а что в этом плохого? Ну, понравился он женщине. И что? И не импотент ещё.

Нельзя сказать, что действия Аллы Борисовны нанесли чему-нибудь или кому-нибудь вред. Она честно выполняла женские обязанности в постели, повысила самооценку Тюрина, заставила того действовать раскованнее и инициативней. А что до меркантильности соображений женщины… А кто бы другой мог заняться этим шизиком? Лысина сверху, седые виски, 49 лет, нос картошкой, сутулый, походка — будто в штаны наложил. Впрочем, чистоплотен, не курит и не пьет, видите: есть и плюсы. Перед тем, как Тюрин смог реализовать свои амбиции самца, Алле пришлось минут десять терпеливо ласкать мужской орган руками. Но, это же не импотенция?

Таким образом, шальные чувства Лизы и Олега, как вирус, заразили их ближайшее окружение. Даже, казалось бы, оборвавшееся, знакомство Вити и Маши имело пылкое романтическое продолжение. Они переписывались, перезванивались, ходили в парк каждое воскресенье. Начальный крючок отказа, которым Маша поймала Витю, сменился флиртом, провокациями, подколками, «игрой на нервах». Маша за свою короткую жизнь успела получить достаточно взрослого опыта, интуитивно поняла законы общения полов, неплохо чувствовала, как работают мозги мужчин. Уже через две недели Витя и имя такое забыл: «Алина». Но это будет уже потом.

Увеличение добычи стало для Олега идеей-фикс. И в один прекрасный момент его осенило: а что, если не поднимать пустую породу наверх вообще?! Через три дня Тюрин сделал пробный пресс, сделанный из гидроцилиндров ПАУК-ов. Олег выделил одного члена бригады, поставил на пресс. В целом, если учесть энергозатраты на прессование, то эта операция оказалась невыгодной. Но наши изобретатели пошли дальше: после длительного пути проб и ошибок они научились спекать породу. Провели испытания на прочность полученных блоков. Ура! Получилось! Прочность — выше всяких похвал. Блоки получались, как новые. Как нам удалось спекать блоки в шахте? Где много угольной пыли и метана? А это — холодное спекание. Его потом назвали «пластилиновой» технологией. Любая порода, даже базальт, превращалась в пластилин.