— Она была с ним знакома?

— Вроде да. Говорила, встречала в «Билтморе». Он показался ей таким одиноким, она даже его пожалела. Но лично у меня этот тип вызвал недоверие. Для одинокого он был слишком самоуверенный, словно хвастался своими победами.

Дэн выхватил у нее фотографию и поднес прямо к глазам.

— Приложи усы, Майя. Надень темные очки, перекрась волосы. Теплее?

Майя вгляделась в фотографию и кивнула:

— Его зовут Эд Йенсен.

Дэн откинул голову назад и закрыл глаза. «Боже мой, донжуан на ступеньках „Билтмора“».

— Это тот, кого мы ищем — произнес он металлическим голосом. — Даю голову на отсечение.

Фаррелл бросился к телефону.

Управляющий респектабельнейшего отеля «Билтмор» не привык к полицейским расспросам, но, услышав, что дело касается Лотти Парриш и Элли, смягчился. Через несколько минут Фаррелл имел адрес в Майами и номер телефона Йенсена.

— Он всегда расплачивался наличными, — сказал детектив, звоня в Майами. — Никаких кредитных карт.

Майя промокнула слезы салфеткой.

— То же самое и в кафе. Платил наличными. И оставлял большие чаевые. — Она передернула плечами. — У него просто ледяные глаза. И Элли в его лапах… — Она всхлипнула.

Терри подвинул кофе и прошептал:

— Ладно, дорогая, успокойся. Еще не вечер.

В Майами Фарреллу поначалу отказались дать информацию.

— Откуда я знаю, кто вы такой? — прогремело из трубки. Фаррелл покраснел.

— Вы это узнаете, мэм. Сейчас к вам подкатят полицейские в форме, а у вас начнутся крупные неприятности.

Через минуту он бросил трубку, схватил коробку, которую купил по дороге, и начал мерить шагами зал, сердито поедая чипсы.

— Ладно, ребята, — сказал он с набитым ртом. — Спасибо за помощь. Можете идти по домам. — Он посмотрел на Майю и добавил: — Спасибо, милая. — У детектива Фаррелла было доброе сердце.

— Мне надо было подумать о нем раньше, — посетовала Майя. — Можно было догадаться.

Дэн пожал плечами:

— Я видел его один раз. Ну и что? Вполне респектабельный, хорошо одетый, обходительный.

— Артистичный, — подсказал Джейк. Пятовски фыркнул:

— Даже слишком.

Все служащие молча вышли из кафе. Дэн тронул Майю за плечо:

— Я позвоню, как только что-нибудь выясню.

Она, некрасивая, зареванная, уныло, но благодарно кивнула:

— Буду ждать.

Питу не нравилось сидеть на скамейке запасных и наблюдать, как другие работают. Но ничего не поделаешь, это была территория Фаррелла. Они с Дэном пропустили по очередному стаканчику кофе и бездельничали, ожидая сообщения из Майами.

На экране компьютера возник текст: «Компании по обслуживанию недвижимости Йенсена не существует. Бизнес-адрес принадлежит службе информации, чек оплачен самим Йенсеном. Отделение Первого национального банка в Санта-Монике».

После срочных консультаций с ФБР Фаррелл имел информацию из банка. Вклад на имя Эда Йенсена сделан отделением «Банка Америки» на Мэдисон-авеню путем перевода денег со счета Патрика Бакленда Дювена. Прилагался номер карты социального страхования Йенсена. Фаррелл проверил. Карта оказалась фальшивой.

Поигрывая шариковой ручкой, детектив с улыбкой откинулся на спинку стула.

— Остаются сущие пустяки — найти ублюдка.

— Ты должен поесть и хотя бы немного поспать. — Пятовски сидел напротив Дэна в баре отеля. Они пили скотч под аккомпанемент баскетбольного матча, который транслировался по телевизору. Щетина у Дэна неуклонно превращалась в бороду, а волосы стояли дыбом от частого взъерошивания. — Прими по крайней мере душ. — Пятовски вздохнул. — И купи чистую рубашку.

Дэн в очередной раз пробежал пальцами по волосам.

— Я просто изнываю от безделья. И постоянно думаю о ней. Слышу ее голос, вижу ее улыбку… Боже!

Матч закончился, пошел выпуск новостей. На экране появилась фотография Бака Дювена.

— Этот человек подозревается в похищении Элли Парриш-Дювен, — внушительно произнес диктор.

Дэн с горечь поймал себя на том, что думает об Элли в прошедшем времени. Будто она действительно умерла. Нет, надо взбодриться. Он вспомнил слова Терри, сказанные Майе: «Еще не вечер». Еще есть надежда.

— Давай пройдемся. — Пятовски допил рюмку, встал и подтянул штаны.

— Куда?

— Съедим по гамбургеру и обсудим план действий.

Дэн жевал гамбургер, не чувствуя вкуса. Вдруг он остановился и бросил недовольный взгляд на Пита:

— Ну спасибочки.

— На здоровьице. Итак, куда, по-твоему, он ее отвез? — Дэн нахмурился:

— В какое-то особое место. Мне кажется, оно для него должно что-то значить…

Зазвонил сотовый телефон, и он быстро ответил. Говорил Фаррелл:

— Решил вас проинформировать. Мы разобрались с матерью Дювена. Она была убита, когда он учился в колледже. Задушена. И на лбу вырезан крест. Сын унаследовал все состояние. Не так уж и мало. После продажи дома — около сотни тысяч. Дело до сих пор не закрыто.

Бак очнулся после крепкой выпивки и включил телевизор. Голова чугунная, а тут еще голос диктора, как напильник:

— Этот человек подозревается в похищении Элли Парриш-Дювен. Рост метр девяносто один, кожа белая, волосы рыжие, возможно, перекрашены в темный цвет, глаза темно — карие; усы. Так он выглядел раньше. А вот реконструкция. Так этот человек может выглядеть сейчас.

Бак резко сел на кровати. С телевизионного экрана на него смотрел он сам.

— Имя подозреваемого — Патрик Бакленд Дювен, он имеет документы на имя Эда Йенсена. Полиция разыскивает его также в связи с убийством Шарлотты Парриш, бабушки пропавшей, и ее экономки Марии Новалес. Кроме того, он подозревается в умерщвлении трех проституток, совершенном путем удушения с последующим обезображиванием тел. Этот человек недавно выпущен из психиатрического учреждения строгого режима и отличается крайней жестокостью. Полиция предупреждает: подозреваемый вооружен и очень опасен — и просит население не вступать с ним в контакт. Если вы видели этого человека или знаете о его местонахождении, полиция просит вас немедленно позвонить по телефону…

Бак вскочил на ноги и со злостью ударил кулаком по стене. Он думал, что перехитрил всех, что приз достанется ему. Как бы не так!

Бак быстро оделся и направился к выходу. Внезапно грудную клетку сжала боль. Задыхаясь, он оперся о дверь. Грудь разрывалась, в ушах стучала кровь. Собравшись с силами, он вышел из комнаты, сел в машину и поехал в горы.

Элли невероятно устала, но противилась дремоте, потому что боялась не проснуться. А значит, никогда не увидеть неба, не подставить лицо солнцу, не отведать хорошего вина, поцелуй Дэна Кэссиди…

— Вперед, Христово во-о-о-инство! Шагайте туда, куда зовет вас крест Иисуса…

Бак застыл в дверном проеме. Она пела хриплым, дрожащим голоском любимый гимн их отца, который играли на его похоронах. «Ну что ж, — подумал он, — теперь гимн провожает в последний путь ее».

Схватив топор, он зашагал к ящику.

Пол заскрипел под его ногами.

Элли перестала петь.

Заколоченная крышка под нажимом топора затрещала.

«Папа, — взмолилась Элли, — я знаю, ты любил меня. Если ты сейчас меня слышишь, пожалуйста, помоги! Пожалуйста, папа, помоги!»

В ящик хлынул свет.

Бак, пыхтя, вытащил Элли из ящика и поставил на пол. Затекшие мускулы подвели, и Элли упала на колени.

«Господь — Пастырь мой; я ни в чем не буду нуждаться. Он покоит меня на злачных пажитях…». Она снова стала маленькой девочкой в уютной постели. Только что она прочла молитву и теперь слушает, как Мисс Лотти декламирует ей прекрасный псалом…

Бак пристально смотрел на Элли. Длинные рыжие волосы свалялись, грациозное тело скрючилось, руки и лодыжки перетянуты веревкой. Его золотая девочка — грязная уродина. Момент превосходный.

Оттолкнул ее, она растянулась на полу. Он сел ей на спину и сильными пальцами слегка стиснул горло. Вот сейчас она закричит, заплачет. Это возбудит его страсть. Он возьмет ее при первых попытках сопротивления. Пусть запросит о пощаде, как он мечтал долгие годы в «Гудзоне».