Они постояли ещё чуть-чуть, а потом прозвучало:

— Это нужно убрать, пока никто, особенно комендант, не заметил.

Кто сказал — не знаю, но видела, как Ларрэйн кивнул, а на ладони Капюшона материализовался алый шарик. Он небрежным движением послал шарик к куполу, и тот легко проник под мерцающую прозрачную «плёнку», после чего под куполом случился бесшумный взрыв.

Буквально несколько вспышек, а потом — всё. Вспышки исчезли, а на месте, где лежал труп, лишь чёрное пятно осталось. Купол тоже, само собой, исчез.

— Кстати, вы видели, что потайной ход закрылся, и стол, которым мы его блокировали, пропал? — заявил рыжий зоофил внезапно.

Тусовку вновь охватило молчание, и клянусь, о закрывшемся ходе сожалели больше, чем о моей смерти.

— Ничего, — сказал в итоге Карвил. — Мы его снова откроем.

— Может, попробовать спросить у кого-нибудь из преподов? — предложил лысый. — У кого-нибудь, кто полояльнее?

— Дурак, что ли? — фыркнул мишка. — Если преподы узнают, то усилят защиту ходов так, что мы никогда больше их не найдём. Вы же понимаете, что система была под носом всё время, а мы не замечали, потому что там особые чары? Так вот я не хочу, чтобы…

Договорить оборотню не удалось. Просто лысый вдруг напрягся и перебил:

— Так! Сюда идут! И, кажется, я узнаю шаги коменданта.

— Хм… — дружно ответили все остальные. Как выяснилось, попадаться на глаза представителю администрации никто не желал.

Это доморощенное «Братство кольца» распалось раньше, чем я моргнуть успела. Очень слаженно, словно всегда так делали, компания разделилась на пары и разбежалась в разных направлениях. Типа, каждый из них в лучшем случае мимо проходил.

Едва студенты покинули место действия, из какого-то хода вынырнул худощавый дядька строгого вида. Рядом с ним плыл Терри.

— А это ещё что? — заметив пятно на полу, хмуро вопросил незнакомец.

— Э-э… — отозвался призрак. Завертел головой, а увидав прилипшую к нижней части балкона меня, облегчённо вздохнул.

Я же, наоборот, сжалась, опасаясь взгляда коменданта, но тому пятно было интереснее.

— Та-ак, — протянул он неприятным тоном. — Магию уничтожения применили? Вне тренировочных залов? И кто же посмел?

Терри пожал плечами, показывая, что не знает, а комендант цокнул языком и, поворчав немного, пошёл дальше. Спустя ещё минуту, пространство окончательно опустело, и я тоже выдохнула — фух, пронесло.

Оставалась малость — забраться на балкон и впихнуть свою побитую стрессом тушку в потайной ход, причём прямо сейчас, пока никто другой не припёрся. И до ночи сидеть, не высовываясь! Ибо уж что-что, а новые неприятности мне не нужны.

Лишь добравшись до убежища, я поняла, насколько перенервничала и устала. Силы покинули разом, словно отхлынула волна. Стоило прилечь на кровать, как глаза закрылись, а рот растянулся в единственном зевке. А потом — всё. Темнота. Провал.

Впрочем, не такая уж темнота — что-то определённо снилось. Какая-то чушь про летающих призраков, бегающих медведей и эльфов, гордо задирающих нос. Ещё в этом калейдоскопе был вонючий и похожий на кровь соус, и балконы в бесчисленном количестве, с парочки из которых я пыталась свалиться, но у меня не получилось. А проснулась оттого, что замёрзла, причём конкретно — дрожала так, что зуб на зуб не попадал.

Сразу зашарила рукой в поисках одеяла, но оно оказалось где-то глубоко подо мною. Пришлось заёрзать и сильно постараться, дабы вытащить, а потом, после того как укуталась, пришло понимание — что-то не то.

Села, нахмурилась и не сразу сообразила — вокруг кромешная тьма, и я ничего не вижу, в смысле ночное зрение не работает. А ещё магические светильники, которыми оснащена каморка, не загораются. Странно. Почему так?

Стоило подумать о светильниках, как те вспыхнули. Только свет получился каким-то совсем уж приглушенным, не таким, как был. Это стало поводом нахмуриться сильнее, а потом…

Всё произошло чисто рефлекторно — я просто подняла руку и стянула с носа тёмные очки.

Я! Сняла! Очки!

Первые несколько секунд тупо пялилась на собственную, такую родную розовато-бежевую ладошку — гладенькую и мягкую. А потом со всех ног бросилась к зеркалу.

Со стеклянной поверхности на меня таращила припухшие со сна глаза Машка Камышева собственной персоной. Ни чешуи, ни резиновых иголок на макушке, ни даже когтей и клыков. Впечатление несколько портили улыбка дебилки и некоторая чумазость. А ещё вонь, которую источала сваленная в углу кучка из драной рубашки и джинсов. С исчезновением чар с хозяйки с вещей они, похоже, тоже слетели, и одежда приобрела самый обыденный вид и утратила способность отталкивать посторонние запахи и грязь.

Ох уж этот соус! От его последствий нужно было срочно избавляться, если я не хотела превратить свою каморку в газовую камеру. Оттащить вещи в прачечную? Ага, а там прямо никто не заметит странного фасона и модных разрезов на задней части штанов. Сразу выбросить? И возвращаться домой в велосипедках типа «павиан»? Плохая идея.

Можно ведь и руками постирать. Да и самой помыться. Тем более что кожа зудит и чешется, а волосы просто вопят, что их давно нормально не мыли. Ванну мне! Срочно! Или хотя бы душ.

Я подхватила с тумбочки часы и уставилась на циферблат — два часа ночи. Значит, рассчитывать на компанию Терри не приходилось. Призрак был занят своими рабочими обязанностями и сопровождать меня не мог. Сперва я честно решила побыть умницей и дождаться утра, но последствия общения с соусом ощущались даже после того, как я вынесла одёжки в коридор. Им пропахли кожа, ночнушка и простыни. А ещё, как назло, недовольно забурчал давно не кормленный желудок, и я решилась. Прихватив халат и полотенце — всё из бездонных институтских кладовых, — отправилась в уже знакомый санузел.

Вояж прошёл на удивление спокойно, и я — наивная — подумала, что способность влипать в неприятности отвалилась вместе с чешуёй. Поэтому, вернувшись в убежище и развесив на ножках от лабораторного стола мокрые вещи, попёрлась за провиантом по уже не раз пройденному маршруту.

С тоской посмотрела на холодильник, но лезть в него не рискнула, резонно предполагая, что вместе с серостью с меня сползла и безликость ауры. Да и руки отчётливо благоухали жасминовым мылом. Пришлось ограничиться тем, что громоздилось на столах и плитах, и надеяться, что на кастрюльку с кашей никто не навесил охранных заклинаний.

Как пользоваться местной системой нагрева, Терри мне, по счастью, объяснил, кружка, то есть фляжка-термос, у меня была своя, оставалось дождаться, пока вода закипит, позаимствовать немного общественной заварки из большой банки на подоконнике и по-тихому смыться.

Ага, размечталась! Слинять, да ещё без палева, с этой проклятой кухни!

Я совершенно не учла, что слух стал таким же слабым, человеческим, как был до трансформации в летучую мышь. Так что песец подкрался незаметно в самом прямом смысле этого слова.

Стою я, значит, вся такая красивая — в чешках, халате и тюрбане из полотенца. Флегматично жую пересоленную котлету, созерцаю ночной пейзаж за окном — а то всё как-то недосуг было на окрестности поглядеть. И тут рядом с моим отражением на стекле появляется ещё одно, вокруг талии обвивается чья-то наглая лапа, а в ухо томно мурлыкают:

— И чья же это крошка бродит по нашему этажу? И кто же это правила нарушает?

Как не подавилась, не знаю, зато голос опознала сразу, но чтобы убедиться, подняла свободную руку, завела её назад и пощупала. Так и есть — длинное ухо детектед. Та-а-ак, только без паники!

— Ларрэйн? — прозвучало вполне нейтрально, лишь с самой чуточкой раздражения.

— Мы знакомы? — желторубашечник умело крутанул меня и, обхватив уже обеими лапищами, принялся изучать намытую до блеска физиономию.

Рубашки или туники, кстати, на нём не было — не только жёлтой, а вообще никакой. Только оранжевые пижамные штаны, тапки и голый торс. Ничего такой — рельефный, но несколько недокормленный. Интересно, а алые шаровары у ушастика тоже есть?