— Не прикидывайся, — вновь подал голос мишка. — Не получится. Всё, что надо, я уже увидел.

— Что ты увидел? — Я даже испугалась. Вдруг подглядывал в душе?

— Мариэлла, ты не косая! И, кстати, согласен с Датсом, что фигура у тебя, как выражается наш Ордаэн, зачётная.

Я от столь внезапного комплимента растерялась — а особенно оттого, что хозяин берлоги как-то умудрился вышеупомянутую фигуру под балахонистой рубашкой и юбкой из пледа разглядеть, — а он продолжил:

— Да и всё остальное ничего. Мне подойдёт.

— Ээ-э… Что?

Я вытаращилась на Карвила, а тот перестал изображать памятник и, опустив руки, скользнул навстречу.

— Эй! — взвизгнула возмущённо и испуганно. — Ты чего?

— Я «чего»? — отозвался сероглазый. — Ничего. Как твой жених хочу проверить коленки. Бабуля мне тут выговор за них устроила, и…

— Не подходи!

Я аж подпрыгнула, мигом оказалась на ногах и тут же отскочила подальше, однако Карвила эти мельтешения лишь позабавили. Более того, он резко ускорился, и через миг я оказалась прижата попой к письменному столу.

Щёки сразу вспыхнули, а по телу прокатилась волна жара, но отнюдь не сексуального. Просто я дико смутилась и совсем растерялась — учитывая то, насколько Карвил симпатичен, и… В общем, не важно. Смутилась и всё тут!

— Ой, какие мы, оказывается, стеснительные, — развеселился мишка.

Зато мне весело не было. Я прогнулась назад, стараясь максимально отодвинуться от парня, и взмолилась:

— Пусти!

— Неа, — последовал весёлый ответ. — Не пущу. Назвалась невестой, будь добра.

— Да я не называлась!

Хмыкнул, фыркнул, и…

— Прекрати выгибаться. Я всё равно дотянусь, а ты сейчас очень сильно рискуешь. Знаешь, насколько эта поза соблазнительна?

Лишь теперь осознала прикосновение его бёдер к моим и смутилась сильнее прежнего. А ещё по коже побежали мурашки — сладкие-сладкие, как в любовных романах. Пульс тоже участился, только терять голову я по-прежнему не собиралась.

— Вилли, ну пусти.

— Мрр… уже Вилли? Знаешь, малышка, а мне нравится, как это звучит.

— Ка-а-арвил, — тут же исправилась я.

— Вилли, — поправил оборотень.

— Карвил! — повторила упрямо и зашарила руками по столу в поисках чего-нибудь тяжелого.

Искала упорно и целеустремлённо, а мишка…

— Если ищешь разделочную доску, то вынужден сообщить, что её тут нет. Остальное — травмоопасное — я тоже убрал.

Серьёзно? Чёрт, какой до неприятного продуманный тип!

— Мариэлла, — позвал Карвил, и мне всё же пришлось встретиться с ним взглядом. — Мариэлла, поехать к бабушке всё равно придётся, так что хватит ломать комедию. А ещё, на правах твоего жениха, я требую поцелуй. Сейчас.

Я застыла и задрожала. Поцелуй? Сейчас? А-а-а… а может, не надо?

— Может, не надо? — уже вслух проблеяла я.

— А почему нет? — последовал встречный вопрос.

Прозвучало в целом издевательски, но я всё равно задумалась, пытаясь подобрать аргументы, и вздрогнула, когда мишка плавно качнулся вперёд, наваливаясь ну совсем уж неприлично. Лишь теперь догадалась выставить руки, упереться в мужскую грудь, и…

Хотела сказать «нет!», но…

Наверное, это стресс. А может, что-то другое — не знаю, не важно. Только язык не повернулся, а глаза как-то сами собой прикрылись, демонстрируя, что бастион моей твёрдости пал. Я перестала сопротивляться, а Карвил наклонился ещё ниже и щекотнул дыханием кожу. И сразу потянулся к губам, а потом…

Я даже не сразу поняла, что произошло. Еще какую-то долю секунды назад я жмурилась, ожидая… ладно, будем честны, предвкушая поцелуй. И вдруг уши заложило, как в самолёте, в голове включился известный любому, кто хоть раз перебрал, вертолёт, а вместо горячих губ к моему рту прижалось что-то мохнатое.

«У Вила опять случился оборот? — пронеслась паническая мысль. И сменилась ещё более панической: — Я на зоофилию не подписывалась!»

В следующий момент что-то вспыхнуло, и мишка отшвырнул меня, словно пиявку от себя отодрал, но я не успела ни обидеться, ни испугаться падения — просто в процессе полёта открыла глаза и увидела над собой не потолок комнаты, а самое настоящее небо. Ночное, но уже заметно светлеющее. А в уши ворвалась какофония из топота чьих-то ног, невозмутимого приказа «Прорыв контура, приготовиться к обороне!» и воя «Моя рука!».

Приземлилась, а вернее, приводнилась я довольно удачно — почти не ударилась, хотя влетела в холодную жижу спиной. Забарахталась, окунулась с макушкой, но вынырнула на поверхность, оттолкнувшись ногами от вязкого дна, и, отплёвываясь, завопила:

— Помогите!

Вообще, плавать я умела, но от неожиданного перемещения из объятий оборотня в какую-то маслянистую вонючую лужу растерялась и перепугалась. В глаза лезла склизкая растительность, зацепившаяся за мои волосы, и мешала оценить обстановку. Но я бы, несомненно, успокоилась и предприняла меры к своему спасению, если бы что-то живое не скользнуло по моей голой щиколотке. К воплю о помощи добавился истеричный визг. Я беспорядочно замолотила руками, вместо того чтобы осмотреться и грести к берегу. И непременно пошла бы ко дну, но тут вокруг запястий обвились светящиеся ленты.

Рывок, и я зависла в воздухе, распятая, растянутая, как транспарант. Визг перешёл в ультразвук, когда третья полупрозрачная полоса потянулась к моему лицу. Только вот душить это светящееся щупальце меня не стало — наоборот, слегка приподняло примостившиеся на голове водоросли. Но когда я огляделась, то поняла, что это была медвежья услуга.

Болото…

Это действительно оказалось болото. Ночное болото, озарённое сотнями магических шариков. Синие, красные, зелёные, с молниями и без — они горели в руках своих создателей, подсвечивая чумазые суровые лица. А самое суровое было у стоящего во главе войска мужчины. Он возвышался над всеми, устроившись на кочке, как памятник на постаменте. От его скрещенных на груди рук тянулись пленившие меня ленты, а на могучем плече гордо восседала здоровенная жаба с мерцающими зеленью глазами и чьими-то подёргивающимися лапами, торчащими из пасти.

Мой визг оборвался на самой высокой ноте, и в воцарившейся тишине, нарушаемой лишь хрустом флегматично пережёвываемого жабой насекомого, раздался заинтересованный голос предводителя болотного войска.

— И что же это у нас такое? — задумчиво протянул лорд Риммус Ло.

— Кикимора? — робко вякнул кто-то из-за его спины.

— Неуд, студент Кейз, — припечатал Примус. — Ещё предположения будут?

Все благоразумно помалкивали. Лишь в стороне кто-то знакомо простонал:

— Моя рука-а-а!

— Неуд, студент Таольди, — невозмутимо заявил препод и тут же сам себя поправил: — Два неуда.

— За что-о-о? — провыл Ларн.

— За глупость и за несанкционированную руководителем практики попытку повредить редкий вид нежити, — пояснил лорд Ло.

— Но это не нежить, — возмутился Ларрэйн.

— Похвально, что вы в состоянии отвлечься от своей пустяковой травмы и просканировать объект, Таольди, — похвалил Примус, но тут же добавил: — Третий неуд за споры с преподавателем.

— Ква! — поддакнула дожевавшая жаба.

А я, выйдя наконец из ступора, решила, что пора бы как-то вмешаться в ситуацию. Вот только стоило мне открыть рот, как его тут же закрыло магическим щупальцем.

— Итак, кто расскажет мне первое правило при встрече с нежитью или нечистью?

— На войне или в экспедиции? — осторожно уточнил стоявший слева от Риммуса Фил. На груди алхимика перекрещивались две гирлянды из привязанных за горлышко пузырьков, а на ладони переливался всеми оттенками оранжевого клубок из волшебных нитей.

— Верное замечание, студент Раух, — кивнул Примус. — Давайте рассмотрим оба варианта.

— На войне нежить и нечисть противника подлежит немедленному уничтожению, без возможности взятия в плен, — отчеканил соседствующий с Филом Риз.

— Встреченную в экспедиции нежить или нечисть следует изолировать, — продолжил алхимик.