Лысый покорно скомкал и перекинул этот самый трофей Карвилу, и вот тут случилось то, чего даже я не ожидала… Усато-полосатый Филимон подпрыгнул и, издав боевое «мяф!», крепко вцепился когтями в свесившийся рукав.

Белобрысый Вил от такой прыти растерялся, выпустил рубашку, а Филька ситуацией воспользовался. Кошак впился в ткань уже зубами и, независимо дёрнув хвостом, поволок добычу прочь.

Куда шёл? Оказалось, что к платяному шкафу, створка которого была по-прежнему приоткрыта…

— Эй! — наконец отмер Карвил. — Куда?

Огромный, полуголый, в несуразно порванных штанах, он проследовал за Филимоном, заглянул в глубины шкафа, а через пару минут явил миру озадаченную физиономию.

— Что там? — не выдержав, выпалил рыжий.

— Не поверите, — Вил правда был очень озадачен. — Зверь свил себе гнездо, улёгся и спит.

— Гнездо? — удивился рыжий. — То есть? Из чего?

— Из рубашки Мариэллы, — ответил Карвил.

Сказал и тут же застыл, чтобы медленно повернуть голову и уставиться на прикрывающего наготу родственника.

— Датс, а расскажи-ка нам, где был этот зверь, — тычок в сторону шкафа, — когда ты застал тут Мариэллу?

Кузен нахмурился, однако вспоминал недолго…

— Так с нею и был. В первый раз она вообще держала его в руках.

Пауза, и новый вопрос:

— А во второй?

— Не помню, — Датс снова нахмурился. — Но в первый они со зверем чуть ли не обнимались.

Тишина, затопившая берлогу, мне совершенно не понравилась! Правда, при этом внутри продолжало тлеть очень тёплое чувство — просто вот такая нежность со стороны Фильки, да ещё после недавних догонялок и побегов, тронула до глубины души.

— Та-а-ак, — протянул Карвил, опасно щуря свои серые глазищи.

— Кажется, мы нашли идеальную приманку, — потирая ладошки, добавил Ларн, и вот теперь я реально похолодела.

А через миг облегчённо выдохнула, потому что…

— Зверь явно принадлежит Мариэлле, — заявил Карвил, — но… нет.

— Что «нет»? — не понял эльф недобитый.

— Мы не станем ловить Мариэллу на зверя, — отрезал оборотень. — Это неэтично. Зверь не виноват, что у него такая хозяйка, и он не должен пострадать.

Насчёт страданий Фильки согласна, но… получается, что я сама, то есть Мариэлла, пострадать могу? В смысле, если увечья получу я, то это никого не огорчит?

Стало немного грустно, и я даже носом шмыгнула, а парни зароптали. Безоговорочно точку зрения мишки приняли лишь те, кто и сам имел ипостась зверя — Датс, рыжий и Риз.

— Нет, я сказал! — обрубая этот гвалт, повторил мишка.

И теперь я прониклась к нему поистине огромной благодарностью, а потом…

— Бр-р-рдзынь! — донеслось из ящика комода. — Бр-р-рдзынь!

Карвил закатил глаза, зато остальные заинтересованно навострили уши.

— Бр-р-рдзынь! — повторила собе-сфера.

— Нет меня, — буркнул косолапый, гневно покосившись на комод.

— Бр-р-рдзынь!

— Вил, — вмешался Датс, — ты лучше ответь. Если это бабушка, то сам знаешь — будет вызывать, пока весь магический заряд не иссякнет.

Карвил скривился, словно от зубной боли, всем своим видом намекая, что в словах кузена есть доля правды.

— А если заряд иссякнет, — продолжил Датс тихо и как-то нервно, — то она расстроится и, чего доброго, лично приедет.

Хозяина берлоги перекосило так, что возникло ощущение — прецеденты были! После новой гримасы Карвил всё же шагнул к комоду, чтобы извлечь светящийся шар.

Тот сразу трансформировался в проекцию, и стало ясно — да, это действительно Велария, и она не обрадована столь долгим ожиданием. Впрочем, выговаривать внуку женщина не стала, вместо этого прозвучало:

— Вилли, я тут кое-что забыла… Можно тебя на пару слов… наедине?

Карвил точно не хотел, но глубоко вздохнул и попросил товарищей:

— Можете оставить нас на минутку?

Толпа заговорщиков дружно кивнула и стройной вереницей потянулась к выходу. Завершал процессию хромой, укатанный в магический гипс Иллу, причём он не только гремел «костяной ногой», а ещё ворчал и пыхтел.

Именно его Велария проводила искренне-заинтересованным взглядом, а едва дверь комнаты закрылась, спросила:

— Что с эльфиком?

— Заклинание перепутал, — солгал явно не готовый к долгим рассказам Карвил.

— А Датс почему в одеяле? — уже без всякого сочувствия, а с настоящим подозрением спросила бабушка.

В этот раз полярный медведь ответил честнее:

— Спонтанный оборот.

— Правда? — подозрение из голоса Веларии никуда не делось. — А каковы причины этого оборота?

— Не знаю, не присутствовал, — вернулся на скользкую дорожку лжи белобрысый.

— Хм… и глаз ему тоже не ты подбил?

— Я? Бить Датса?! Бабуль, даты что!

Прозвучало не слишком искренне, но у Веларии, по всей видимости, времени на разговоры тоже особо не было. Так что бабушка кивнула и перешла к главному:

— Я, медвежоночек, чего звоню… — Она на миг отвела глаза, вздохнула, и… — Это, конечно, не моё дело, но я тут случайно увидела, и… в общем, я уже купила новый ковёр и на днях отправлю его с курьером, чтобы вы с Мариэллочкой на себе не тащили. Но до этого времени будь, пожалуйста, повнимательней, ладно?

— Ба, ты о чём? — нахмурился оборотень. — Какой ковёр?

— Такой, — ответила Велария благожелательно. — Я всё понимаю, это молодость и она… очень активна, но… У девочки все коленки содраны, а это не дело.

— Какие ещё коленки?

— Обыкновенные, — прямо-таки пропела Велария, и вот тут до Карвила дошло…

Белобрысый мишка заметно порозовел и точно хотел возразить, однако Веларию возражения не интересовали.

— Вилли, всё в порядке! И лучше сейчас, потому что после обряда, — тут Велария сладко причмокнула и закатила глаза, — сразу медвежатки пойдут.

Карвил покраснел, но точно не от смущения, а леди-медведица помахала рукой и опять-таки пропела:

— Всё! Пока-пока!

На этой «оптимистичной» ноте звонок завершился, а воздух вокруг оборотня наполнился знакомым мерцанием. Карвил в пару шагов одолел расстояние до двери и, распахнув её, прорычал:

— Будем ловить на зверя! Мариэлла не должна уйти!

Увы, на этом остром моменте я была вынуждена покинуть наблюдательный пост — просто от продолжительного воздействия холодного каменного пола не спасала даже морозостойкая мышиная шкурка, и выпитый чай усиленно просился наружу. А я же всё-таки не кот, чтобы сделать лужу, не отходя от кассы. И даже если бы могла, не стала бы — крайне глупо гадить там, где ещё не раз придётся побывать.

Терри наотрез отказался остаться на посту, заявив, что одна я непременно опять во что-нибудь вляпаюсь. Он вообще был крайне недоволен ночными знакомствами, о которых я умолчала. В результате, пока мы на максимальной скорости мотались в санузел и обратно, комната Карвила обезлюдела, и даже Филька исчез — призрачный компаньон по моей просьбе слетал и проверил все уголки, в которые я не могла заглянуть из смотрового окошка. Никого не было и в спальне Иллукара, пустовала кухня. Днём Антерран не контролировал местонахождение студентов в полной мере, а обращаться с вопросами к коменданту счёл опасным. Так что остаток дня я ошпаренной белкой металась по тайным ходам, пытаясь отыскать отряд ловцов Мариэллы, но так никого и не обнаружила. Парни как сквозь землю провалились.

Пришлось возвращаться в свою каморку в обнимку с узлом провизии, натасканной по чуть-чуть на разных этажах, но совершенно без информации. И, что значительно хуже, без Филимона. За усато-полосатого было откровенно страшно — я места себе не находила от мыслей о том, что способны сделать с бедным котиком великовозрастные балбесы. Терри утешал, как мог, и уверял, что оборотни никогда просто так зверя не обидят. У них, мол, так заведено, что или это объект охоты, или младший товарищ, которого следует оберегать. И раз Фильку сразу не прибили, то явно ко второй категории отнесли.

К вечеру я совсем извелась и, едва ночной смотритель отправился на свой пост, вопреки его строжайшему запрету выползла на разведку. Днём Антерран показал мне ещё несколько смотровых окошек — он проникал в комнаты и искал следы маскирующих чар под потолком. Если находил, то проходил сквозь стену в этом месте и двигался по потайным ходам мне навстречу.