— Оглянись вокруг, — сказал ей агент. — Звезда Деборы Норвиль закатилась, а с ней прошло и время дерзких молодых блондинок.

— Как же так? Разве она не знала, что является Надеждой Всех Блондинок?

— Во всяком случае, сейчас в моде азиатские ведущие. Похоже, шансов у тебя нет.

— Моя бабушка по материнской линии на одну восьмую была японкой.

— Как ее фамилия?

— Танака. Во время первой мировой войны она сидела в концентрационном лагере.

— Скорее всего во время второй мировой.

— Какая разница!

— Слушай, Тамми, а как ты смотришь на то, чтобы сменить имя?

— На какое?

— На Тамайо Танака. Дело вполне законное. В вашей семье была такая фамилия, просто до поры до времени скучала без дела. Мы исправим твое резюме, сделаем тебя японо-американкой, и ты получишь еще один шанс.

— С такими-то волосами и детскими глазами?

— Ну-ка, прищурься.

Тамми прищурилась.

— А если теперь прочитать текст?

— Я не могу даже сказать, одна у тебя ноздря или две.

Агент вздохнул.

— Очень жаль. Тогда ты не пройдешь даже в парике.

— Ну да, такое проходило только у Мирны Лой.

Унылое выражение на лице агента сменилось явной заинтересованностью.

— Мирна Лой? Я ее помню. Актриса тридцатых годов, которая сначала играла роли китаянок. А потом как-то раз сыграла кавказскую женщину и сделала совершенно головокружительную карьеру.

Оба посмотрели друг на друга с возросшим интересом.

— Знаешь, сейчас гримеры способны творить чудеса, — произнесла Тамми.

— Придется тебе вести двойную жизнь, — предупредил агент.

— Я выдержу.

— А если тебя поймают?

— Тогда я окажусь в центре внимания, а это мне только на руку!

— И мы сможем продать твою историю. Знойная японка оказалась дочкой фермера из Айовы!

— Я из Индианы, — сказала Тамми.

— Какая разница! Главное — возбудить интерес публики. Если номер не пройдет, ты все равно останешься Тамми Террилл.

— Нет, я собираюсь быть новой Читой Чинг.

И вот спустя четыре года Тамайо Танака собиралась на встречу с Недом Допплером в «Ночном зеркале».

— Настоящее воплощение американской мечты, — бормотала она, хлопая ресницами. — Не важно, кто ты, главное — ты попадешь туда, куда захочешь, если будешь играть по правилам настоящего момента.

— Что? — спросил таксист, по облику напоминающий индийца.

— Когда-нибудь и до вас дойдет очередь, — отозвалась Тамайо, захлопывая пудреницу.

И вот она уже в студии. Для Тамайо Танаки наступил момент истины — в определенном смысле, конечно.

Ее провели в звукоизолированную кабину и посадили на простой стул. Камера придвинулась так близко, что едва не стукнула девушку по носу. Увидев, что контрольный огонек не горит, она расслабилась и спросила.

— А когда я встречусь с Недом? — поинтересовалась она.

— Вы с ним не встретитесь, — был ответ.

— Совсем?

— На экране встреча будет выглядеть так, будто вы сидите в одной комнате, а он беседует сразу со всеми приглашенными, — пояснил занятый делом техник.

— А где остальные?

— В других кабинках.

— Значит, мы не увидимся?

Техник покачал головой.

— Так мы делали только вначале. Слишком много накладок. Представляйте себе вместо камеры лицо Неда, и все будет в порядке.

Звуконепроницаемая дверь закрылась прежде, чем Тамайо успела спросить: а кто же, собственно, остальные? Разве это не ее сюжет? Интересно, кто же там еще? И насколько это важные персоны?

И тут она почувствовала, что вспотела. Пот градом катился по ее лицу, смывая грим. Проклятие! Софиты на общенациональном канале оказались гораздо ярче, чем на местных студиях.

Чтобы избежать всего этого, директор ФБР готов был пожертвовать пенсией.

«Ночное зеркало» — неподходящее место для тугодумов. Директор ФБР уже не раз видел, как Нед Допплер загонял в ловушку бюрократов, и ему вовсе не хотелось оказаться на их месте.

И все же, когда «Ночное зеркало» настаивает на встрече, то даже директор ФБР не может игнорировать такое приглашение. Особенно в тот момент, когда страна близка к панике и ждет ответов на беспокоящие ее вопросы.

Президент Соединенных Штатов лично обязал его пойти.

— Но мы только-только начали расследование, — запротестовал директор ФБР. — Так недолго и след потерять.

— А что у вас есть?

— Мы пока что собираем факты, мистер Президент. Тем не менее бомбист на почтовом грузовике опознан. По зубному протезу. Его звали Ал Ладин.

— И все-таки вам надо сходить на встречу. Иначе придется пойти мне. А я знаю не больше вашего.

— Да, сэр, — ответил директор ФБР, понимая, что сейчас занимает должность жертвенного барашка.

Когда генеральный почтмейстер занял место в кабинке, которая на самом деле находилась метрах в десяти от той студии, где Нед Допплер якобы принимал гостей, правое веко у него противно задергалось.

Собственно, на самом деле и проблемы-то никакой нет. В распоряжении Допплера только слухи и полуидиотский репортаж.

А в распоряжении Деймона Поста два самых мощных вида оружия из тех, которыми располагают бюрократы, — способность вовремя отфутболивать плюс полное и категорическое отрицание.

В общем, больше чем достаточно, чтобы в течение тридцати минут выдержать атаки самоуверенного подонка — минус время, отведенное на рекламу.

Тут раздался пронзительный звук фанфар, и загорелся красный сигнальный фонарь.

В комнате для медитации, расположенной в бывшей колокольне. Римо с Чиуном одновременно потянулись к пульту дистанционного управления. Римо — для того, чтобы, переключив канал, избавиться от надоевшей Бев Ву, а мастер Синанджу — чтобы вообще выключить телевизор.

— Интересно, что скажут в «Ночном зеркале», — произнес Римо.

— Тебе пора спать, — возразил Чиун.

— Смит велел пребывать в боевой готовности на тот случай, если придется срочно куда-то лететь.

— Именно поэтому тебе надо поспать.

— Я не хочу спать. Я хочу знать последние новости — как и вся Америка.

— А я не могу спать под гудение этой машины, так что буду смотреть вместе с тобой.

— Ты просто завидуешь, что я украдкой стану смотреть на прекрасную Бев Ву.

— Я готов терпеть, лишь бы ты не поддался на уловки фальшивой Тамайо Танака.

— Ни в коем случае! — отрезал Римо. Загремели фанфары, возвещающие о начале «Ночного зеркала».

На экране появилось одутловатое лицо Неда Допплера.

— Сегодня в передаче «Ночное зеркало» — дело о взрывах. Террор в Манхэттене. У нас в студии генеральный почтмейстер Соединенных Штатов Деймон Пост, директор ФБР Гюнтер Фриш и Тамайо Танака — женщина, которая, возможно, раскрыла странную связь между доселе неизвестной террористической группой и одним из старейших и самых уважаемых правительственных учреждений — Почтовой службой Соединенных Штатов.

— О! — воскликнул мастер Синанджу и рванул себя за волосы.

— Будем надеяться, что хоть нас не упомянут, — невесело сказал Римо.

— Сначала напомню вам о событиях дня. Приблизительно в 12.20 по восточному времени в Оклахома-Сити и Центральном Манхэттене были одновременно совершены террористические акты. В этих акциях замешаны почтальоны, вовсю использовалось имущество почтовой службы. А сегодня вечером в Бостоне почтовый служащий с вроде бы известным именем Мохаммед Али покончил жизнь самоубийством, прыгнув с крыши в присутствии телекамер и массы свидетелей. Связаны ли между собой данные события и как их можно объяснить? С нами в нашей вашингтонской студии человек, который возглавляет расследование, — Понтер Фриш. Мистер директор, каково мнение ФБР?

— Наше расследование находится на очень деликатной стадии, и я не хотел бы вдаваться в подробности, Нед.

— Понятно, — отозвался Допплер. — Не хотелось бы осложнять расследование — даже во имя права общественности на информацию. Но я все же уточню, справедливы ли сообщения различных агентств о том, что ФБР в данный момент проводит облаву на подозрительных почтовых служащих.