— Я подобного приказа не отдавал, — тотчас отреагировал директор.

— Значит, вы опровергаете подобные сообщения?

— Я уже ответил, Нед.

— Учитывая, что сегодня в Нью-Йорке буквально взлетели на воздух восемь или девять линейных ящиков, вправе ли мы предположить, что подозрение пало на почтовых служащих?

— В ФБР анализируют абсолютно все версии. В этой связи я хотел бы подчеркнуть, что здесь ничего нельзя предположить или исключить заранее.

— После такого осторожного заявления я хотел бы подключить к нашей дискуссии генерального почтмейстера, — загадочно произнес Нед Допплер.

На экране вместо директора ФБР появился Деймон Пост.

— Мистер Пост, давайте не будем ходить вокруг да около. Как вы считаете, почтовая служба скомпрометирована?

— Абсолютно, категорически нет.

— Но кто-то же подложил дьявольские устройства в линейные ящики! Кто-то же, одетый в форму почтальона, ворвался в зал суда в Оклахома-Сити и перестрелял двадцать человек. Я не располагаю другими фактами, но, согласитесь, это выглядит скверно, не правда ли?

— Я все понимаю, Нед. Но время от времени у нас крадут универсальные ключи от ящиков. А форму почтальона может купить у производителя и тот, кто не является служащим ПССШ.

— Одним словом, вы хотите сказать...

— Что это не почтовики — пока не будет доказано обратное. Почтовая система отнюдь не скомпрометирована ополчением, мусульманами или любой другой группой, как это сообщают некоторые безответственные источники.

— Но отрицать подобное категорически вы не будете, не так ли?

— Да пусть даже кто-то из водителей почтовых грузовиков — марсианин, меня это мало волнует.

— Тем не менее в последние годы, если уж говорить откровенно, случались некоторые акты насилия с участием почтовых служащих. Надеюсь, вы не станете опровергать?

— Сейчас в нашей жизни постоянно присутствует стресс. Я руковожу первоклассной организацией, а в первоклассной организации люди вынуждены шевелиться. Кое-кто темпа не выдерживает и ломается. Но мы стараемся свести подобные вещи к минимуму.

— И не видите связи между тем, о чем ведете речь, и сегодняшними событиями?

— Абсолютно никакой.

— А тот человек, который спрыгнул с крыши в Бостоне, кто он? Еще один почтальон, который предпочел поцеловаться с бетоном, нежели встречаться с очередным раздраженным абонентом? Или мусульманский террорист? Поясните, пожалуйста.

Генеральный почтмейстер попытался унять вспыхнувшую было ярость.

— В бостонском отделении нет никаких террористов, — резко произнес он. — Американские граждане находятся в полной безопасности.

— Да, если не проходят мимо линейных ящиков, которые почему-то взрываются. Или если не стоят под падающим почтальоном, — ехидно заметил Нед Допплер.

— Напрасно вы так, Нед. Не следует сжигать целый сад, если в нескольких яблоках завелись черви.

— Хорошо, оставим в стороне вопрос о мусульманских террористах. Как вы боретесь со стрессом среди ваших работников?

— У нас есть комплексный пятилетний план действий по достижению предусмотренных уровней психологической декомпенсации, равных или близких уровню, имеющемуся в сопоставимых компаниях по доставке корреспонденции.

— Что означает последняя фраза на языке неспециалиста?

— Мы избавляемся от людей, которые создают проблемы.

— Значит, вы признаете, что такие люди есть?

— Конечно. И даже среди тех, кто водит школьные автобусы или печет пирожки, — резко отозвался Деймон Пост.

— Допустим. Однако вы ловко ушли от вопроса. Извините за настойчивость, но даже если считать утверждение о наличии в почтовой службе террористов сомнительным, то ведь мусульмане-то там есть?

— Вероятно. У нас нет дискриминации.

— Вы изучаете биографии своих работников на тот случай, если они, скажем, проходили обучение в долине Бекаа?

— По крайней мере двигаемся в этом направлении, — дипломатично произнес генеральный почтмейстер. — Однако надо заметить, что по закону все почтовые служащие должны быть гражданами Америки.

— Возможно, я ошибаюсь, но разве не американские граждане устроили в прошлом году взрыв в Оклахома-Сити? — удивился Допплер.

— Да. Но отнюдь не почтовые служащие.

— А сейчас хотелось бы обратить ваше внимание на факс. Несколько часов тому назад его получил наш отдел новостей. От некоей группы, именующей себя «Посланники Мохаммеда». Не стану приводить его полностью, но в петиции утверждается, что сегодняшние события — их рук дело. Они также грозят нанести очередной удар, если Абир Гхуле будет позволено остаться в нашей стране.

— Кто такая Абир Гхула? — спросил Римо.

Мастер Синанджу только отмахнулся.

— Я не придавал бы слишком большого значения анонимному факсу, — возразил генеральный почтмейстер. — Факс может отправить кто угодно.

— На этой ноте позвольте вас прервать и пригласить к разговору третье действующее лицо нашей мистерии, Тамайо Танаку.

Вместо генерального почтмейстера на экране появилась знойная Тамайо Танака.

— Я рада присутствовать на вашей передаче, Нед, — улыбнулась она.

— Спасибо. Жаль только, что обстоятельства вашего появления не самые радостные.

— Что ж, придется-таки дебютировать на общенациональном канале в сложившихся обстоятельствах.

— Вы раскрыли связь между почтой и террористами еще до появления первых факсов, — начал Нед Допплер. — Каковы ваши источники?

— Боюсь, в данном случае мне придется воспользоваться своими прерогативами журналиста, Нед. Поверьте, у меня очень надежные источники.

Допплер скептически поднял брови:

— Похоже, вы слегка уклоняетесь от ответа.

— Нет, я не уклоняюсь. Просто соблюдаю осторожность. Я полностью доверяю своим источникам, но не собираюсь их называть.

— Кажется, мы сохраним свои рабочие места, — повернувшись к Чиуну, сказал Римо.

— Я и не сомневался.

— Если бы она указала на нас пальцем, мы бы здорово влипли.

— Вряд ли, Смит запросто сделал бы тебе еще одну пластическую операцию.

— Похоже, я не смогу перенести больше ни одной пластической операции, — отозвался Римо, дотронувшись до туго натянутой кожи на лице.

— Позвольте мне спросить вас вот о чем, — говорил тем временем Нед Допплер. — Согласуется ли ваша информация с тем, что сообщают крупнейшие службы новостей?

— Я психожурналист, Нед и, основываясь на своем знании психологии почтовых служащих, могу сказать лишь одно: если не будут предприняты самые серьезные меры, то на нас вскоре обрушится волна террора, по сравнению с которой нынешние события покажутся невинной шуткой.

— Она что, спятила? — взорвался Римо. — Народ-то ведь запаникует.

— Почему вы так считаете? — спросил Нед Допплер.

— Я вновь отказываюсь называть источники, но представьте себе чудовищную смесь специально обученных террористов и сумасшедших почтовых служащих.

— Ну, либо то, либо другое. Лично я никогда ничего не слышал о специально обученных сумасшедших.

— Нед, ситуация куда серьезнее, чем «Уотергейт» и дело О. Дж. Симпсона, вместе взятые.

— Нед, могу я вставить слово? — раздался чей-то раздраженный голос. Затем на экране появилось недовольное лицо генерального почтмейстера.

— Я тоже хотел бы дополнить свое сообщение, — где-то за кадром произнес директор ФБР.

— Давайте по очереди. Вам слово, мистер Пост.

— Это — возмутительное и безответственное заявление! Оно абсолютно не соответствует действительности.

— Я добавлю, — подхватил директор ФБР. — Не надо сеять панику.

— Мисс Танака?

— Я основываюсь на данных своих источников, — не сдавалась Танака.

— У нее что, левый глаз потек? Похоже, горячие софиты уничтожат всю ее маскировку, — хмыкнул Римо.

— Если эта бесстыдная шлюха разоблачит себя перед всем миром, виновата будет только она сама.

— Шшш! Я слушаю.

Президент Соединенных Штатов слышать ничего не хотел. Его планы переизбрания на новый срок рухнули, когда какая-то ведущая из Новой Англии, о которой Президент и слыхом не слыхивал, спокойно и даже чуть ли не злорадно предсказала, что американские граждане рискуют жизнью или здоровьем каждый раз, когда отправляют открытку или открывают свой почтовый ящик. А эти идиоты — директор ФБР и генеральный почтмейстер — позволили ей выйти сухой из воды.