— И? — неожиданно доносится в спину.

Волнение сжимает горло до боли. Сглатываю образовавшийся ком и в который раз напоминаю об одном и том же:

— Мне нужны деньги, чтобы содержать себя и ребёнка. Я не хочу зависеть от тебя. Когда этот кошмар закончится, я намерена вернуться к прежней жизни. Работать в студии и жить в своей квартире.

— У тебя есть дом. Живи спокойно здесь и работай, пока всё не уляжется. Что тебе мешает?

— Ты меня не слышишь, — разворачиваюсь к нему лицом и ловлю уставший взгляд. — Ты делаешь так, как угодно тебе, но не мне!

Меня накрывает отчаянием, и я выплёскиваю свои эмоции без капли сожаления.

— Я хочу «потом» к себе! Жить на своей территории за свой счёт. Понимаешь?

— Придёт время, и всё изменится, Яна. Тогда и обсудим твои желания.

— Я не смогу дать того, чего ты хочешь! Мне не хватит сил пережить твоё презрение. Женя, услышь меня, прошу. Последних несколько часов вымотали мне всю душу.

— Я тебя слышу, а ты нет! Упорно пытаешься сопротивляться, приглушая в себе те чувства, которые прут наружу, когда я касаюсь тебя, целую и трахаю. Ты снова не о том думаешь, Яна. На данный момент у меня есть всё, о чем я мечтал. Большего я не прошу у тебя. Не делай глупостей, и всё будет у нас хорошо.

Он разворачивается и уходит в ванную, оставляя открытой дверь.

Я какое-то время провожаю гонщика взглядом, но идти за ним отказываюсь. Принимаю решение помыться в соседней комнате. Нам обоим не повредит короткая передышка.

Дышу тобой

Яна

Пока мы с Женей спорили в гараже, чемоданы доставили в спальню.

Подхожу к изножью кровати, присаживаюсь на корточки и открываю тот, что с вещами. Здесь всё самое необходимое. Как только вспоминаю его колючие слова о белье, надевать ничего не хочется. Решаю взять его рубашку и больше ничего…

В душевой раздаётся движение дверцы, а следом и шум воды.

Подходя к гардеробной, я прислушиваюсь к происходящему в ванной. Стук перебираемых Женей бутылочек разрывает ударом по стеклу. Сердце вмиг подпрыгивает к горлу, когда осколки звенящим водопадом осыпаются на пол.

Воцаряется настороженная тишина, нарушаемая лишь шорохом водных струй.

Ещё не знаю, что там случилось, а каждая клеточка в теле уже воет, выплескивая по нервам жгучую боль.

«Иди к нему…» — шепчет мне сердце, и я срываюсь с места, не в силах оставаться равнодушной. Бесшумными шагами подхожу к двери, и лишь когда рассматриваю в зеркале обстановку, с облегчением выдыхаю.

Женя стоит под струями воды посреди осыпавшегося стекла. Всё так же одет в прилипшую к телу рубашку. Опираясь согнутыми руками на стену, прислоняет голову к кулакам и глубоко дышит. Тяжело вздымает плечи, пытаясь унять гнев.

Решаю не мешать ему «выпускать пар». На ватных ногах ухожу прочь из спальни. Нахожу ванную в соседней комнате, снимаю только обувь и джинсы и занимаю кабинку. Делаю так как он. Погружаясь глубоко в свои мысли, какое-то время стою под душем в промокшей насквозь футболке и трусиках. Так мне намного спокойнее и теплее.

Понимаю, что он старается ради меня и Тима, обеспечивая нам безопасность, поэтому и злится сейчас, когда я пытаюсь отвоевать хотя бы капельку свободы, частичку своего личного пространства…

— Яна… — тихо доносится сквозь шум воды где-то за моей спиной.

Стараюсь не думать о нём, но его голос звучит повсюду, проскальзывает в голову и будоражит настолько сильно, что мне хочется ощущать его прикосновения на себе, не только слушать.

— Позволь мне побыть с тобой. Ты мне нужна. Очень. Хочу дышать тобой. Здесь. Просто так… молча, без…

— Женя? — оборачиваюсь, отмерев. Попадаю в безумный шторм его глаз и тону… Как обычно, при виде его мужественного лица. Едва дыша, застываю взглядом на полных губах. Они сводят меня с ума. Притягивают, как магнит. Хочется коснуться их кончиками пальцев и почувствовать пылающий жар.

— Подвинешься? — спрашивает, не сводя с меня груснячих глаз.

— А… — мешкаю пару секунд от неожиданного появления мужчины, — …как же…

— Неудачно повернулся… — поясняет, так же грустно усмехаясь, и добавляет: — локтем…

— Там широко, — округляю глаза, воспроизводя в памяти удар. Уверена — это была не случайность. Перевожу взгляд на кисти — целы и невредимы. Сглатываю подступающий к горлу ком.

— Там холодно и неуютно, Ян. Некому помыть спину, — морщит лоб, виновато покусывая нижнюю губу. — Давай, просто помолчим? Вдвоём. Хочешь?

Мне хочется усмехнуться, так он выглядит сейчас ранимо и по-детски привлекательно. Но я сдерживаю улыбку, прикусывая щёку. Чуть помедлив, шепчу:

— Хочу…

Отступаю в сторонку, позволяя ему войти.

— Позволишь..? — гонщик медленно протягивает руки, чтобы заключить меня в объятия.

Не шевелюсь. Едва вдыхая пар, слушаю биение своего сердца в висках.

— Ты уже не злишься на меня? — интересуюсь с некой долей подозрения в голосе, приподнимая одну из бровей.

— Я злился на себя. Ныряй ко мне, малыш.

Нетерпеливо отсчитывает в голове последние секунды. Вижу, как напрягает мышцы перед решительным действием. Не пойду, так поймает сам.

Хочу слегка возмутиться, шутки ради.

— Ты…

— Молчи, Яна, — сгребает меня в охапку, вжимаясь своим горячим и твёрдым телом в моё. — Не шевелись. Расслабься и дыши…

Чувствую его эрекцию внизу живота и не могу справиться с выброшенной в кровь реакцией. Тысячи пламенных искр проносятся вихрем до груди, прошивая душу насквозь…

— Я не могу расслабиться. Ты меня волнуешь, — бормочу, слегка отстраняясь от его твёрдого паха.

— Не я. Он. Живет своей жизнью, паршивец. Я совсем ни при чем.

Обвивает сильными руками лопатки и попу, прижимая крепче к себе. Прекращаю трепыхаться — бесполезно. Меня накрывает волной эйфории, и я растворяюсь в нем снова, даже вот так, без секса, в уютных и надёжных объятиях.

— А кто при чем? — шепчу, утыкаясь носом в его ключицу. Растаяв от его тепла, укладываю голову гонщику на плечо, рисуя ногтями узоры по открытой груди.

— Ты… — касается губами макушки и дышит, не отрываясь от моих волос. — Он просто хочет тебя.

— Я вижу, — хмыкаю я. — Он может с нами помолчать? — поднимаю лицо и ловлю его бесстыже-игривый взгляд.

— Зависит от тебя.

— Я уже молчу.

— Ты танцуешь на месте, — целует в кончик носа. — Не двигайся.

— Жень?

— М?

— Твои руки… Они сейчас о чем мне «рассказывают»?

— Сними футболку и они успокоятся, — неохотно убирает ладонь с груди. — Хочу прижаться к тебе голой.

— Ты не сможешь просто прижаться.

— Смогу, если стянешь с меня рубашку. Она раздражает.

— И мы помолчим? — в очередной раз ошеломлённо вскидываю бровь.

— Обещаю.

— Ладно…

Отпускает. Отхожу немного, стягивая мокрую вещь. Бросаю на пол.

— И бельё тоже…

— Ты непробиваем, — обречённо стону.

— Я держу слово, Яна.

— Я вижу. Стоит по стойке смирно твоё «СЛОВО». Твёрдое и непоколебимое…

Остаюсь в тонком кружевном белье, которое практически ничего не скрывает. Ткань липнет к телу, давно стала прозрачной.

Женя рассматривает меня, словно впервые. Каждый сантиметр тела обводит глазами. Кожа под его восхищённым взглядом начинает покалывать и разгораться. Хочется скрестить руки на груди, но после всего, что между нами было, нет смысла этого делать.

— Подойди… — велит хриплым голосом, будоража во мне гамму чувств.

Хочу его так же сильно, как и он меня. Внутри все горит и скапливается в один напряжённый комок, пульсирует, ноет и требует выплеска распирающей энергии.

Послушно возвращаюсь к нему. Он подцепляет пальцами лямки бюстгальтера и медленным движением стягивает с плеч, частично освобождая грудь от чашечек лифа. Горячие струи воды каскадом падают на нас, мощно бьют по заострившимся соскам, превращая тело в дрожащий нерв.

Склоняя голову к моему виску, гонщик протягивает руки за плечи и без заминки расстёгивает застежку, позволяя кружеву скользнуть к моим стопам. Затем опускается на корточки, стаскивая трусики по бёдрам к лодыжкам. Переступаю через тесёмки, освобождаясь от последнего лоскутка ткани.