— И какая же у нас стратегия? — устало спрашиваю.

— Значит, так…

Виктор Павлович достает бумаги из портфеля, и следующие два часа уходят на то, чтобы рассказать мне стратегию, которую мы применим в суде. Вообще, учитывая задержание Динара, возможно упрощенное рассмотрение и, как итог, быстрый развод. Мне, честно говоря, уже какой-нибудь. Быстрый или медленный, я хочу вернуть свою фамилию.

— Вы твердо решили разводиться? — спрашивает Виктор Павлович после двухчасового питчинга. Совсем уж неожиданно звучит его вопрос, учитывая, что только что он в красках расписывал мне преимущества нашего сотрудничества. — В том смысле, что… может быть, вы передумаете?

— Не передумаю, — отвечаю решительно. — У меня должен быть выбор.

Я хочу быть свободной, необремененной узами брака женщиной, способной жить самостоятельно. Если в будущем я прощу Динара за все, что он сделал, то это должно быть решение, основанное не на том, что у нас трое детей, и другого выбора у меня вроде как нет.

Закончив с разговором, провожаю адвоката уже не со злостью, а с долей благодарности. Все же Виктор Павлович неплохой специалист, и его стратегия от стратегии Артема практически не отличается. Разве что тем, что у Виктора Павловича нет необходимости бросать пыль в глаза и топить оппонента, потому что он заинтересован в его жене. Возможно, поэтому Динар захотел сменить мне адвоката? Потому что почувствовал, что для Артема я уже не просто клиент, но уже и женщина? Женщина, в которой он заинтересован. А может, и не почувствовал Динар, а увидел? В тот вечер, когда мы с Артемом целовались, дверь, ведущая на балкон, хлопнула дважды. Или это все же был ветер?

Ясмин

— Ясмин Тимуровна, сегодня у вас есть возможность увидеться с Динаром, — на полном серьезе говорит мне адвокат.

Причем делает он это таким тоном, словно это то единственное, чего я хотела от него за последние несколько встреч.

— Мне ехать в СИЗО?

— Нет, конечно, сегодня его отпускают под залог. Он приедет сюда, насколько мне известно.

— Понятно.

Мы уже разработали нашу стратегию и ждем заседания суда, которое состоится совсем скоро. Я не нервничаю и не волнуюсь, потому что в любом случае получу развод. С теми плюшками, которые мне положены, или без них, но я намереваюсь получить документ о том, что теперь являюсь свободной женщиной. Не знаю, почему сейчас для меня это так важно. Наверное, потому что мой адвокат совершенно не внушает мне доверия. А еще это задержание и ограничение на общение с Артемом. Мне все это не нравится. Такое ощущение, что Динар намеренно откладывает наш развод и делает для этого все возможное.

— Так как мы все обсудили, то сегодняшняя встреча будет недолгой. У меня к вам пара вопросов, после чего мы можем прощаться.

Не проходит и пятнадцати минут, как я провожаю Виктора Павловича и сообщаю Рустаму, что мы пойдем гулять через полчаса. Это время мне нужно, чтобы собраться.

Когда выходим, нахожу охранника переодетым, как я и просила, в гражданскую одежду. Мы, как и в прошлый раз, идем в тот же парк. На этот раз точно так же — в сопровождении только Рустама и еще троих парней, но их я снова не вижу. Как-то они это делают. Я точно знаю, что они выходили за нами, еще и в костюмах, но когда оборачиваюсь, никого нет. За деревьями они, что ли, прячутся? Стоит только представить это, как я начинаю улыбаться.

В этот раз с площадки никто не убегает. Мы с Рустамом похожи на семейную пару. Пока дети бегают, мы молча сидим на скамейке. Почему-то тему для разговора я никак не могу подобрать, а Рустам просто молчит.

— Кажется, в прошлый раз я вас обидела, — начинаю издалека.

— Обидели? Вовсе нет.

— Мне показалось, что я перегнула палку, назвав вас трусом.

— Все в порядке. Не берите в голову.

Мы снова молчим, потому что он больше ничего не говорит, а с моей стороны странно настаивать на извинениях, которые ему не нужны.

— Но вы не хотите со мной разговаривать, — замечаю спустя пару минут.

— Вы хотите, чтобы я с вами поговорил?

— А вы нет?

— Я у вас на службе, Ясмин Тимуровна. Чего хочу я, меня, как правило, не спрашивают.

— А если я спрошу?

— Я посоветую вам этого не делать.

Открыв рот, чтобы возмутиться, тут же его закрываю, сталкиваясь взглядом с Рустамом. Он не то чтобы предупреждающий, но такой, что вмиг становится как-то неловко. Не по себе. Волоски электризуются, по спине пробегает дрожь. Я отворачиваюсь, снова пытаясь рассмотреть парней в парке. Никого. Только мамочки с детишками, женщины и мужчины с собачками и спортсмены.

— Вы меня пугаете, — произношу, приводя мысли в порядок.

— О, поверьте, рядом со мной последнее, что вам нужно делать, это бояться. Как окружающих, так и меня.

— Вы говорите так…

— Как?

— Двусмысленно.

— И какой же смысл вы вкладываете в мои слова?

— Хотите, чтобы я ответила?

— Как вам угодно.

Господи, как же сложно! До трясучки невыносимо с ним разговаривать. Еще ни один мужчина не вызывал во мне такого открытого желания нахамить. И потребовать разговаривать со мной по-другому. Не намеками, а прямо. Так, как я привыкла. Сейчас же ощущение, что из меня делают дуру и пытаются выведать все секреты. Впрочем… я что, серьезно решила, что Рустам испытывает ко мне интерес? Вот уж вряд ли.

— Дядя Рустам, а поиграете с нами? — мальчишки неожиданно подбегают к нам.

— Поиграю, но дома. Сейчас я должен находиться рядом с вашей мамой.

— А почему? — интересуется Давид.

— Чтобы ее не украли.

— Вы можете идти, — разрешаю ему. — Я буду здесь. Обещаю. Тут же еще есть ваши ребята.

Он несколько минут колеблется и потом все же соглашается. Смотреть на то, как этот огромный мужчина пытается совладать с мячом и двумя непоседами, забавно. Я в какой-то момент так увлекаюсь наблюдением, что не замечаю ничего вокруг. Смеюсь и радуюсь, когда дети обводят Рустама вокруг пальца и забивают гол в невидимые ворота.

— Веселишься?

Я от неожиданности вскрикиваю и подпрыгиваю. Вижу, как Рустам тут же дергается в мою сторону, но на полпути замирает, склоняя слегка голову, словно в поклоне.

— Напугал? Прости.

Динар присаживается рядом. Причем настолько близко, что это переходит все рамки приличия. Я слегка отодвигаюсь.

— Знаешь, я бы, может, и не испугалась, но ты приставил ко мне охрану, а Рустам не хотел идти с детьми, чтобы меня не украли.

— Н-да, плохо получилось.

— Плохо?

— Ты совсем не рада меня видеть? — перебивает.

— А должна? У нас послезавтра развод.

— Об этом я и хотел поговорить. Нам не стоит пока разводиться.

— Что?!

Повернувшись, ошарашенно смотрю на Динара, краем глаза замечаю, что Рустам за нами следит. Я прекрасно знаю, что он работает на Динара, но очень хочется верить, что, вдруг что, бросится меня защищать.

— Я объясню.

— Да уж постарайся.

— Дело в том, что ты себя обманываешь, — на полном серьезе говорит Динар.

— И в чем же?

— Ты не хочешь развода. И я его не хочу. Мы должны дать друг другу шанс.

— Послушай, ты мне изменил. Наше нормальное общение… оно таким и должно быть, ведь у нас трое детей, но я… я больше не вижу тебя своим мужем и, кажется, я больше тебя не люблю.

Это осознание ударяет в голову неожиданно. Оно одновременно и расстраивает, и пьянит, потому что до этого момента, до разговора, в котором Динар заявил, что нам нужно подумать и дать друг другу шанс, я все еще думала, что что-то чувствую, но все, что я чувствую, это раздражение. Его поведением, словами, действиями. Тем, как резво он сорвался к Анне. По первому зову практически. И тем, как самоуверенно он говорит о том, что не хочет разводиться. И я не хочу, оказывается. По его мнению, конечно же.

— Ты любишь, Ясмин. Просто еще этого не поняла.

Поднимается на ноги.

— Пошли.

— Куда это? Мы еще гуляем.