– Можешь, – отходя и брезгливо вытирая руки, несмотря на отсутствие на перчатках крови, вновь обернулся я к Ронану, – сделать так, чтобы после смерти они стали умертвиями?

Оборотень не ответил – лишь кивнул.

– Сделай, пожалуйста, – попросил я, отворачиваясь от корчащихся на копьях гоблинов-шаманов. Сделав пару десятков шагов, не выдержал и обернулся, наблюдая как Ронан, что-то бормоча под нос, своим черным как сам мрак кинжалом делает небольшие надрезы на шее первого гоблина. Шаман, над которым возвышался полуэльф, сквозь кляп заходился в паническом вопле – и от того, что он активно задергался, начал все сильнее насаживаться на выполнявшее роль кола копье.

Удовлетворившись увиденным, я торопливо направился к плененным утром гоблинам. Пять воинов привязанных к столбу, с неприкрытым испугом оглядывающихся по сторонам. Достав меч, двоих я убил – и окликом позвав Шаю, жестами дав указание связать оставшихся троих вереницей, оставив свободными только ноги. Убедившись, что бывшая строптивая гоблинская рабыня поняла – по крайней мере, согласно покивала, окликом позвав на помощь себе несколько женщин, я пошел дальше.

Поймав себя на мысли о том, что бегаю по разгромленному поседению гоблинов как игла в швейной машинке, вернулся к трофеям. Выбрал несколько копий и два коротких меча, положил все оружие на небольшой щит. Взяв его как крестьянка таз с бельем – держа дальний конец правой рукой, упирая ближний себе в бок, вернулся к пленным. Подойдя ближе, выругался еще раз. Их осталось четверо – еще один, не выдержавший испытания обретенной свободой, покончил собой, перерезав вены ржавым кинжалом. Он еще жил – сжался поодаль в позем эмбриона, лежа в натекающей луже крови, но оставалось ему недолго.

– Забирайте, – положил я оружие перед оставшейся четверкой.

Копья и мечи рассыпались, лязгая наконечниками по выщербленному мрамору пола. Трое пленников подхватили оружие, отходя от меня и по-прежнему держась кучкой. Четвертый же вдруг рухнул на колени и заплакал – беззвучно всхлипывая и обхватив голову руками. Один из пленных – самый смелый, с бандитской рожей, вдруг что-то произнес на винтарском языке – я уже отличал его от других. И даже понимать не надо было, что рябой хочет сказать – оставшийся в живых пленник гоблинов не желал идти со мной, и хотел умереть. Но покончить с жизнью самостоятельно у него не поднималась рука.

Вздохнув, чувствую вселенскую тоску, я достал меч.

Я не хотел убивать. Никого, вообще никого – сейчас я хотел только принять душ, а после оказаться в уютной постели с чистым постельным бельем и поспать вволю. Но чувствую, поспать в ближайшем будущем мне не грозит. А вот убивать придется много – поморщился я, выдергивая изогнутый эльфийский клинок из тела пленного.

Если только меня никто не убьет – а в этом мире прикончить кого-то обыденное дело, это я уже понял. И хорошо если просто прикончат – мелькнула у меня мысль, когда с того места, где Ронан колдовал над насаженными на колья гоблинами, донесся прорывающийся сквозь кляп истошный визг ужаса и боли.

— Зачем они тебе? — поинтересовалась Марина, кивком показывая назад.

Оборачиваться даже не стал. И так понятно, что речь о троих гоблинах, которые – увязанные вереницей, двигались следом за ведущей их Шаей. Ноги у низкорослых гоблинов были короткие, поэтому перебирать ими приходилось часто — темп движения нашего отряда я задал довольно быстрый. Сделал это, понимая, что в скорости перемещения наш единственный шанс проскользнуть по территории гоблинов без лишних проблем. Даже не проскользнуть, а пользуясь недавно высказанной фразой Кайлы — разрезать ее, словно нож масло.

Первыми сейчас двигались Ронан и Кайла — полуэльф обладал чутьем следопыта, а дварфийка просто была дома здесь, под землей. Следом, чуть отстав от оборотня, легко шагала Аня. Блондинка, явно получившая долю влияния над полуэльфом — вне зависимости от того, был ли он в форме кашляющего доходяги или разъяренного медведя, по моей просьбе далеко от оборотня не отходила. Рядом с нашей фитнесс-няшей, которая не выказывала никакой усталости, шагали несколько женщин с небольшими гоблинскими щитами — им уже я было вменено сопровождение и защита Ани. Приказ я передал через Дарриана, он передал его Шае, а она уже сама выбрала нескольких бывших рабынь. Справедливости ради качественно защитить Аню они могли с натяжкой, только если умереть, выигрывая время при внезапном нападении на жрицу, но если выбирать между нашей спутницей и недавними пленницами, то за блондинку я волновался все же больше.

Следом на авангардом отряда уже двигались мы с Мариной, а за нами шагала Шая, ведя троих связанных гоблинов. Пленники, кстати, видя незамутненную ненависть в глазах вчерашней рабыни, на лице которой еще багровели старые и новые синяки, боялись так, что у них явно коленки дрожали. Один даже — когда Шая перед выходом ему что-то пообещала на винтарском, обмочился от страха. Испуга гоблинам добавляли и остальная группа освобожденных пленниц, облаченная в найденные в гоблинском краале лохмотья и готовая в любой момент растерзать пленников – исходящую от недавних рабынь животную ненависть я ощущал кожей.

Замыкал вереницу отряда Дарриан, который шагал в сопровождении троих освобожденных рекрутов. Все они по-прежнему выглядели неважно, и вздрагивали от каждого шороха – поэтому я попросил рыцаря приглядывать за ними. На всякий случай.

– Макс! – отвлекая меня от мыслей, произнесла Марина.

— Что? А, да… что ты спрашивала?

Марина поджала губы в раздраженной гримаске, но я уже вспомнил, о чем спрашивала ведьма.

– Понимаешь, можно убить тысячи, сотни тысяч людей, разрушить города, разбомбить больницы и школы, свергать правительства, использовать террор как средство борьбы, уничтожить государство, государства даже и тебя все будут называть тираном, убийцей и разрушителем. Но! – сделал я паузу, подняв вверх указательный палец, — если делать все это, заявляя об отстаивании идеалов человеколюбия и называть происходящее борьбой за мир во всем мире, можно назвать происходящее гуманитарной операцией. После тебя может и назовут убийцей и разрушителем, но никак не тираном и душегубом. А если еще показательно помочь детишкам и на камеры подарить им пару конфет, так и вовсе общественное мнение может оказаться на твоей стороне.

— Макс.

-- А?

– Попроще можешь сказать вообще, что задумал? – после небольшой паузы поинтересовалась Марина. Когда я ей рассказал – обтекаемо, сырую пока идею, ведьма подумала немного, а после сообщила мне, что в успех не верит.

– Никто и не говорит, что это хороший план, – пожал я плечами, и посмотрел ведьме в глаза, – но мы сейчас будем устраивать самый настоящий геноцид, без шуток. У тебя есть идеи лучше?

Лучше идей у Марины не было, и ведьма замолчала.

Чуть больше четырех часов мы двигались по заброшенным подземным переходам и глубинным тропам пещер, старательно избегая селений нечисти. Это удавалось достаточно легко из-за двух факторов – во-первых, карта орка подробно отмечала все места становищ и краалей гоблинов, а во-вторых, дварфийка вела нас такими путями, что на карте даже иногда указаны не были.

Вот если бы мы пытались двигаться по переданной мне карте королевского гвардейца, давно бы уже наткнулись на неприятности. Да и броды нескольких подземных рек, которые мы пересекали, на винтарской карте обозначены не были – а двигаться через мосты, которые перекрыты заставами орды, вариант довольно рисковый.

Пока мы все еще находились на окраинах захваченных нечистью подземных путей Серганны, двигаться удавалось не натыкаясь на врагов. Но по мере того, как мы все глубже заходили на чужую территорию, передвигаться без ненужных встреч становилось все труднее. Зато сейчас, оказавшись ближе к центру подземных путей Серганны, мы избежали преследования – если гоблины обнаружили два своих уничтоженных крааля, а они наверняка их обнаружили, вряд ли им в голову придет искать нас на глубинных тропах, ведущих в самое сердце их территории.